Иван Шутов - Необыкновенная история о чудесной свирели и зеленом петушке

Все, кому довелось побывать в столице королевства Двух Мечей, с восторгом рассказывали:

— Что за город! Маленький, как игрушка, красивый, как лилия. Сколько в нём великолепных зданий, какие памятники на площадях! А бой часов на башне Рыночной площади, — чудо, а не часы! А королевский дворец! Крыша его — золотая, стены — голубой мрамор. А в королевском парке — озеро. По нему плавают белые и чёрные лебеди. Вокруг растут апельсиновые деревья. Плоды падают в воду, и вода благоухает апельсинами…

Но никто из путешественников не вспоминал улицу Чёрных Дроздов. Провожатые, водившие знатных иностранцев по великолепным проспектам и паркам столицы, ничего им не говорили об этой улице. Ведь там жили башмачники, каретники, бочары, портные, хлебопёки и прочий ремесленный люд, прозванный за свою любовь к пению чёрными дроздами. Что интересного для знатных господ на этой улице?

А на этой улице по соседству с богатым колбасником жил бедный водовоз.

На рассвете, когда колбасник засыпал, — он всю ночь ворочался на пуховике, боясь воров, — водовоз запрягал в бочку лошадь и отправлялся к ручью у леса. Наполнив бочку водой, он въезжал на улицу, громко распевая:

Услышав это пение, хозяйки выходили из домов и, наполнив вёдра, давали водовозу медный грош. У кого не было гроша, те просили с расплатой подождать. Водовоз охотно соглашался.

Несколько раз съездив к ручью, водовоз обеспечивал хозяек водой на всё утро.

Просыпался колбасник. Он открывал свою лавку и, напялив на голову белый колпак, облачившись в чистый фартук, становился за стойкой, на которой лежал острый нож.

— Динь, динь! — звонил колокольчик на двери, когда покупатель входил в лавку.

— Какой колбасы желаете? — улыбаясь и кланяясь, спрашивал колбасник хозяйку или служанку богатого горожанина. — Для вас у меня всегда припасена самая свежая.

— Динь, динь! — звонил колокольчик, и в лавку входила жена бочара или башмачника.

— Сколько? — хмуро спрашивал колбасник и брал самый худший сорт колбасы, молча её резал.

— Динь, динь! Динь, динь! — непрерывно звонил колокольчик.

А на улице водовоз пел:

Водовоз был вдов, и всю работу по хозяйству — стряпанье, стирку белья, уборку комнаты — выполнял его сын. Он родился в мае месяце, поэтому родители и назвали его Маем.

Между третьей и четвёртой поездкой к ручью, водовоз оставлял лошадь и бочку на улице, шёл домой поесть. На столе его ждала миска горохового супа. Днём он обедал тоже гороховым супом и обрезками колбасы, поджаренными с луком. Вечером, приехав домой, водовоз распрягал лошадь, задавал ей корм и лишь тогда садился с сыном на порожке дома. Они начинали петь. У Мая был хороший, звонкий голосок.

— Славно поют водовоз и сын, — говорили соседи. — Сын водовоза — настоящий соловей.

А колбасник ворчал:

— Никак не пойму, почему им так весело? На завтра нет денег даже на обед, а они поют. Никак не пойму…

У водовоза, действительно, не было денег на завтрашние обед. Хозяйки, задолжавшие ему несколько медных грошей, просили подождать еще день-два. У них в доме тоже не были ни гроша. Но Май не оставлял отца без обеда. У него всегда было в запасе несколько луковиц. Он варил великолепный луковый суп, и отец ел его с большим аппетитом.

У колбасника тоже был сын. Каждое утро он ходил к учителю музыки. Как завидовал ему Май! И напрасно. У сына колбасника не было способностей к музыке. Каждый урок по часу и больше учитель музыки мучился с ним, обзывая его в душе дубиной, булыжником, шкафом и другими предметами, не способными воспринимать музыкальные звуки.

В благодарность за уроки колбасник по утрам посылал учителю увесистый пакет, в котором было несколько сортов свежей колбасы. Поэтому учитель терпеливо возился с сыном колбасника. Он любил свежую колбасу.

Май очень желал учиться музыке, и хотя отец его по утрам привозил учителю свежую воду, учитель высылал ему медный грош и считал, что ничем больше водовозу не обязан.

Колбасник тешил себя надеждой, что сын со временем станет великолепным музыкантом. И сын колбасника в это верил.

— Я буду играть на скрипке в королевском дворце, — говорил он своим сверстникам. — Король будет платить мне деньги, много денег!

И мальчики с улицы Чёрных Дроздов, слушая толстенького сына колбасника, смотрели на него с уважением.

— Господи! — вздыхал учитель музыки после очередного урока с сыном колбасника. — Научу ли я этого телёнка хотя бы прилично пиликать на скрипке?

После завтрака Май уходил к дому учителя музыки и слушал под окном, как учитель, показывая сыну колбасника тот или иной пассаж, исторгал из скрипки певучие звуки. Он слушал внимательно, жадно весь урок. Возвращаясь домой. Май старался воспроизвести услышанные звуки:

— А-а-а-а-аи-ио-о-о, — пел он. Мальчишки бежали за ним, смеялись, кричали:

— Соловей поёт! Соловей на бочке!

В жаркий полдень на улице Чёрных Дроздов появился худой человек, одетый в лохмотья. Здесь его никто не знал, откуда он появился — тоже никому не было известно. Лицо незнакомца было морщинистое, медно-красное от нездешнего загара; непокрытаяголова, борода и усы серебрились от густой седины. Он медленно прошёл по улице, вызывая любопытство и удивление прохожих, и остановился у лавки колбасника. Постояв немного, незнакомец открыл дверь.

— Динь! — прозвенел колокольчик.

Колбасник в это время отпускал обрезки Маю. Глянув на вошедшего и поняв, что это нищий, колбасник недовольно поморщился, спросил, что ему здесь нужно.

Человек в лохмотьях опустил голову.

— Мне очень совестно, — глухо заговорил он, — но я вынужден попросить вас… помогите бедному скитальцу, чем можете.

— Ничего нет! — грубо ответил колбасник. — Нет, нет и ещё раз — нет!

Тяжело вздохнув, незнакомец вышел на улицу. Он шёл медленно, понурив голову, и не слышал, как его дважды окликнул Май. Мальчик подошёл к неизвестному, тронул его за руку.

— Послушайте, может вы зайдёте к нам? Я сварил себе и отцу горшок супа. Его хватит и для вас.

Внимательно глянув на Мая, незнакомец молча пошел за ним. Приведя гостя домой, Май дал ему умыться и усадил за стол. Незнакомец быстро и жадно выхлебал глубокую миску супа. Май налил ему ещё.

— Это же твоя порция, — сказал незнакомец. — Я не хотел бы тебя обижать.

— Я каждый день ем суп, а сегодня свой хочу уступить вам.

Незнакомец выхлебал и вторую миску. Когда он насытился, Май спросил его, откуда он идёт и куда.

Незнакомец долго молчал, потом начал рассказывать:

— Минуло пять лет, как я нахожусь в пути. Ещё месяц скитаний, и я буду дома. Не знаю, ждут ли меня мои родные. Пять лет тому назад я снарядил корабль и отправился в Индию. Был я в то время богатым купцом, а теперь, видишь, владею только вот этими лохмотьями. До Индии я добрался благополучно. Продав свои товары, я нагрузил корабль индийскими тканями, сандаловым деревом, изделиями из слоновой кости и многим другим, чем славится индийская земля. На обратном пути буря погубила мой корабль, а я, привязав себя к обломку, три дня и три ночи был в море…

Май слушал рассказ о приключениях незнакомца, как чудесную сказку. Пришёл обедать водовоз. И он слушал незнакомца до первых звёзд, забыв о своей водовозке и лошади, о том, что хозяйкам улицы Чёрных Дроздов на вечер нужна вода.

— Видно, с нашим водовозом что-то случилось, — говорили они, закрывая на ночь ставни. — Заболел, наверно.

А водовоз и Май слушали удивительные рассказы об Индии, о священной реке Ганг, о непроходимых джунглях и чудесных городах, где в рощах дворцов без умолку болтают попугаи, а на площадях заклинатели змей высвистывают на своих свирелях колдовскую музыку, которой повинуются ядовитые кобры.

Все это Май видел во сне. Проснувшись, он пожалел, что ночь так скоро промелькнула.

На рассвете водовоз уехал к ручью. Гость стал собираться в дорогу. Май угостил его великолепным луковым супом.

— Я хочу отблагодарить тебя, мальчик, — сказал гость доставая из-под своих лохмотьев небольшую палочку тёмно-вишнёвого цвета. — Среди чудес Индии я видел поющее дерево. Так индусы называют его потому, что из ветвей этого дерева делают флейты и певучие свирели. Один индус, музыкальный мастер, подарил мне эту палочку.