АФГАНСКИЕ СКАЗКИ
•
Пересказал для детей
РАДИЙ КУШНЕРОВИЧ
ПОМОЖЕШЬ ТЫ — И ТЕБЕ ПОМОГУТ
Шли осёл и лошадь с базара. Так случилось, что осёл был навьючен выше головы, а лошадь бежала налегке.
Шли они, шли, прошли полдороги. Устал осёл, кряхтит, еле дышит.
— Будь другом, — попросил он лошадь, — помоги мне!
Возьми часть груза!
Но лошадь и ухом не повела. Немного погодя осёл взмолился:
— Мне уже невмоготу! Помоги!
Но лошадь только ушами прядёт.
Дорога пошла в гору. Осёл чувствует, что вот-вот упадёт, и в третий раз просит лошадь:
— Помоги!
— Ладно, — согласилась лошадь, — кое-что я возьму на себя: ты неси груз, а я, так уж и быть, буду за тебя кряхтеть и отдуваться.
Осёл прошёл ещё десяток шагов и упал.
— Вставай, вставай, милый! — умолял хозяин, но осёл не мог подняться.
Делать нечего, разгрузил хозяин осла и всю поклажу взвалил на лошадь.
Теперь осёл бежал налегке, а лошадь кряхтела и отдувалась за двоих…
Не зря говорится: в одиночку и порознь — вдвое труднее, вдвоём и вместе — вчетверо легче.
Было или не было, однажды тигр, падишах зверей, заболел. Насморк! Известно, от этой болезни не умирают. Но испортилось настроение повелителя — а это смертельно опасно для подданных. Поэтому все звери, как один, явились к тигру, чтобы засвидетельствовать ему свою преданность.
И только лиса не явилась. Тигр, который в этот день не желал ничего знать, кроме своего носа, вероятно, не заметил бы её отсутствия, если бы не волк.
— О повелитель, — зашептал волк в тигриное ухо, — все звери явились, чтобы сказать «будь здоров», едва ты чихнёшь, и только лисы почему-то не видно и не слышно…
Тигр разгневался и приказал представить лису пред его светлые жёлтые очи.
Лиса об этом, конечно, узнала и сама поскорей прибежала к тигру.
— Рыжая тварь! — зарычал повелитель. — Все звери как звери, пришли пожелать мне здоровья, а ты?!
— Не сердись, о государь, — отвечала лиса. — Я как только узнала о твоём недуге, сразу побежала искать лекарство.
— Ах, так… — смягчился тигр. — И нашла что-нибудь?
— Да! Самое верное средство от насморка спрятано в задней левой пятке нашего волка.
— Неужели? — удивился тигр. — Только смотри: если средство не подействует, страшись!..
Но лиса ничуть не страшилась. Ведь насморк — это такая болезнь: лечи её чем угодно, только скорее, а то сама пройдёт.
Через несколько дней идёт лиса по лесу, а навстречу ей волк. На трёх ногах! Тут лиса ему и сказала:
— Запомни, друг мой: ябедник подобен тому, кто плюёт в небо, а потом удивляется — что это за роса упала ему на голову.
Рассказывают, что однажды падишах без слуг и без свиты вышел из городских ворот. И повстречался ему Али Мухаммед — человек, известный своим весёлым и дерзким нравом.
Повелитель остановил Али Мухаммеда и обратился к нему с таким вопросом:
— Скажи мне, жестокий ли падишах в вашей стране?
Али Мухаммед ответил:
— Жестокий — это не то слово. Зверь!
Тогда падишах спросил:
— А ты меня не узнаёшь?
— Откуда я могу тебя знать, чужестранец?
Падишах нахмурился:
— Так знай же, ничтожный: ты говоришь со своим падишахом. И ты оскорбил его.
— Ну вот видишь! — беззаботно откликнулся Али Мухаммед. — Значит, недаром все говорят, что я сумасшедший: никого не узнаю, даже моего повелителя, который хоть и жесток, но ведь не настолько, чтобы казнить безумного.
Падишах мрачно усмехнулся:
— Правдивы и разумны твои речи. Воистину они слишком правдивы, чересчур разумны — просто нельзя поверить, что ты сумасшедший. Ты прикидываешься! И казнить тебя за эту ложь будет вовсе не жестоко, а лишь справедливо!
Но Али Мухаммед и тут нашёлся:
— О повелитель, я не смею спорить с тобой, однако ты сам с собою споришь: сперва признал, что я сказал правду, а потом не поверил, что я сумасшедший. Но разве кто-нибудь, кроме сумасшедшего, станет говорить правду повелителю?..
Однажды падишах призвал к себе кузнеца и сказал ему:
— Приказываем тебе выковать нам кольчугу из чистого золота. То-то позавидуют нам все падишахи!
Когда кузнец ушёл, визирь сказал:
— Воистину, государь, такой кольчуги не было, нет и не нужно. Куда годится кольчуга из золота, если у врагов твоих кинжалы из стали? И обойдётся она недёшево.
— Н-да… — сказал падишах. — До чего плохо быть повелителем! Ошибиться ему так же легко, как простому смертному, а вот признать ошибку куда труднее.
— Единственное утешение, — отвечал визирь, — что расплачиваются за ошибки повелителя всегда подданные. Вот и ты, когда кузнец принесёт кольчугу, подвергни её испытанию…
Когда кузнец принёс кольчугу, падишах подверг её испытанию: разложил на полу, взмахнул саблей и рассек пополам. Рассек и закричал на мастера:
— Изменник! Наглец! И ты ещё думал получить плату за кольчугу, которая не может защитить от удара? Пошёл вон!
Кузнец, опечаленный, вернулся домой.
— Разорил нас падишах, — сказал он своей дочери. — Сколько золота ушло на кольчугу, а времени и того больше!..
Но она успокоила отца:
— Почини кольчугу, я сама отнесу её падишаху.
Когда кольчуга была готова, девушка надела её на себя и отправилась во дворец.
— Вот кольчуга, — сказала девушка. — Испытай на мне её прочность, падишах!
Падишаху, конечно, очень не хотелось платить, очень ему хотелось разрубить и кольчугу и дерзкую девушку, но не хватило у него наглости. Удивительно для падишаха, не правда ли?
И он сполна заплатил за работу.
А ещё рассказывают, проезжал однажды падишах мимо сада и увидел за забором старика, сажавшего персиковое деревце.
— Эй, старик, — обратился падишах к садовнику, — твоя жизнь клонится к закату, ты уже не дождёшься плодов этого дерева, так к чему же твои заботы?.. Ну, знаю, знаю, ты скажешь: «Предки наши трудились для нас, а мы должны трудиться для потомков». Но ответь, есть ли смысл думать о прошлом, которое ушло во тьму, и о будущем, которое ещё не вышло из тьмы? Ведь только настоящее принадлежит нам.
— Тебе ли, властителю, понять садовника! — отвечал старик. — Ты не хочешь вспоминать прошлое — значит, оно у тебя такое, что лучше бы его вовсе не было. Ты не хочешь думать о будущем — значит, ты его боишься. Так что не завидую я твоему настоящему!
Было или не было, собрались однажды шакалы на совет.
Один из них, самый седой, самый облезлый и самый мудрый, сказал такую речь:
— Братья шакалы! До сих пор каждый из нас думал сам за себя и только о себе. А давайте-ка выберем вождя, который, думая о себе, будет думать за нас. А?
— Ура! — обрадовалась вся стая и тут же избрала самого достойного из своей среды Великим Шакалом.
Великий Шакал отличался благоразумием, скромностью… Но известное дело — шакал. Очень скоро он зазнался, занёсся и стал бессовестно притеснять своих собратьев. Шакалы были очень недовольны, но известное дело — шакалы: покорились, терпят. И тихо ждут, когда представится безопасная возможность восстановить справедливость.
Вот однажды выбежали они всей сворой из леса и видят: пасётся стадо овец.
— О Великий Шакал! — затявкали шакалы. — Ты могуч, ты страшен! Как горят твои глаза! Ты, наверное, хочешь задрать вон ту овцу? Так задери… Нет, мы не станем тебе мешать. Мы здесь постоим, в сторонке.
Великий Шакал врезался в стадо, бросился на жирную овцу и не без труда, но всё же справился с ней.
Побежали шакалы дальше. Видят, пасётся табун лошадей.
— О Великий из Великих, ты непобедим, ты ужасен! — опять завыли шакалы. — У тебя снова загорелись глаза. Ну конечно, ты хочешь задрать вон того большого глупого жеребца. Так задери! Твоё желание для нас — закон!
Великий Шакал врезался в табун, бросился на жеребца… Но ведь конь — не овца, и табун — не стадо. Большой жеребец стукнул Великого Шакала по зубам очень твёрдым копытом, а другие кони тоже стукнули и тоже копытами…
Еле доплёлся бедняга до своего логова. Зализывая раны и ссадины, он всё приговаривал:
— Что делать! Если каждый день тебе говорят, что ты великий, надо быть поистине великим, чтобы не поверить!
