— Да-да, — подтвердил он, — с-совсем ушло. Я в этом с-совершенно уверен.
— Кто ушло? — спросила Леля.
— Вдохновение, — пояснил суслик. — Вы его с-спугнули.
— И никого тут не было, кроме нас, — опять проворчал Шиша. — Лично я никого не видел.
— Конечно, не видел, — согласился суслик, — оно же н-е-в-и-д-и-м-о-е. И очень пугливое.
— Ясно, — сказал Шиша, — кажется, он чокнулся.
— Что значит — "чокнулся"? — спросила Леля.
Шиша пояснил:
— Ну, двинулся. Ополоумел. Слетел с катушек. Короче, с ума сошел. Слушай, что-то мне расхотелось тут жить. Даже поговорить будет не с кем. Один сосед, и тот чокнутый.
— Вовсе я не чокнутый, — обиделся суслик. — Просто я с-сочиняю с-стихи.
— Ну, это почти одно и то же! — хихикнул Шиша. — Что толку от соседа, который только и знает, что стоит столбом и бормочет. И даже не здоровается.
— Вы еще не познакомились, а уже ссоритесь! — сказала Леля.
— Очень мне надо с вами знакомиться! — сердито сказал суслик. — Я вас, между прочим, с-сюда не звал! Пришли, вдохновение вспугнули, да еще дразнятся!
— Все! — проворчал Шиша. — С меня хватит. Пойдем поищем другого соседа.
— Я устала, — сказала Леля, — давай немножко здесь посидим.
Шиша нахмурился, даже бороду сердито растопорщил, но сел на камешек и стал ждать, пока Леля отдохнет. По правде, она не очень-то устала. Просто никогда раньше не видела настоящего суслика, да еще вдобавок поэта, и хотела его как следует рассмотреть.
— Скажите, очень трудно сочинять стихи? — спросила Леля.
— Для этого нужен особый талант, — уклончиво ответил суслик. — Надо уметь рифмы придумывать. Это такие похожие слова, только немножко разные. В общем, надо, чтобы с-складно получалось. Понятно?
— Немножко, — призналась Леля. — Я знаю несколько стишков, только не умею их сочинять.
Суслик почесал затылок и предложил:
— Ну вот… Придумай рифму… — тут он поглядел вокруг в поисках чего-нибудь подходящего, — например, к с-слову "речка".
— Свечка, — нашлась Леля. — Печка. Еще колечко.
— А у тебя талант, — заметил суслик. — Ты знаешь?
Леле показалось, что это суслика совсем не обрадовало. Тут и Шиша нашел рифму.
— Крылечко! — крикнул он, подскочив с камешка. — Дощечка!
— У тебя тоже талант, — совсем грустно сказал суслик. — Только это еще не все. Теперь надо еще с-стих сочинить. А это с-самое трудное.
— А вы уже много стихов сочинили? — спросила Леля.
— Не то, чтобы много… — замялся суслик, — и не знаю, будет ли вам интересно…
— Ужасно интересно! — призналась Леля. — Прочитайте хоть один стишок! Ну, пожалуйста!
— Ну, я не знаю… — снова замялся суслик. — Все это так неожиданно. А вдруг твой приятель не любит поэзию?
— Ну, хоть самый маленький! — попросила Леля. — Шиша, ты ведь любишь стишки? Скажи ему…
— Гречка! — сказал Шиша. — Овечка! Уздечка! — видно, ему понравилось искать рифмы.
— Ну, ладно, — вздохнул суслик. — Если вы так просите…
Для начала он встал в драматическую позу. Между прочим, это не так просто. Сами попробуйте: правую ногу отодвиньте назад, левую руку спрячьте за спину, закройте глаза, голову откиньте, а правую руку приложите ко лбу. Только не ладошкой, а другой стороной. Видите, как трудно? Это потому, что искусство требует жертв.
Леля и Шиша присели поудобней на камешек и приготовились слушать, а суслик встал в драматическую позу и выдержал драматическую паузу. Простойте в драматической позе целую минуту, и вы узнаете, что такое драматическая пауза. Не очень легко, но я уверен, что так делают все настоящие поэты. Потом поэты ВДРУГ широко раскрывают глаза. Так быстро, что зрители подскакивают от неожиданности. И только потом поэты начинают читать стихи заунывным потусторонним голосом. И Леля с Шишей тоже подскочили от неожиданности, а суслик заунывным потусторонним голосом прочитал: "Над-ре-кой-ту-ман-по-вис…". После этого суслик убрал ото лба лапку и немного поводил ей в воздухе.
— Вы забыли, что дальше? — спросила Леля.
— Это от волнения, — догадался Шиша, — так часто бывает.
Суслик вздохнул и сказал:
— На самом деле, дальше я еще не с-сочинил. Вы сами виноваты, что спугнули вдохновение. А без вдохновения с-сочинять нельзя. Попробуйте сами, тогда узнаете.
Леля с Шишей хотели попробовать, но не знали, с чего начать.
— Надо все время повторять первую с-строчку, — подсказал суслик. — Это с-сильно помогает.
Они втроем стали нараспев повторять придуманную строчку: "над-ре-кой-ту-ман-по-вис-над-ре-кой-ту-ман-по-вис", и это действительно помогло. Потому что суслик внезапно подскочил на месте и выкрикнул: "Берегитесь, это лис!".
Вы когда-нибудь пробовали сочинять стихи? Только не врите, я знаю, что пробовали. Я и сам тоже пробовал. Сначала, конечно, у меня ничего не получалось. Только какая-то пакля-шмакля, как у Незнайки. Но потом потихоньку, понемножку стало получаться. Тут главное не бросить это занятие на середине, а все время вертеть в голове разные слова. Вдруг они возьмут, и друг к дружке подойдут, как два кусочка мозаики. У суслика ведь вышло. Не бог весть что, но все-таки…
— Здорово! — воскликнула Леля. — У нас получилось!
Но тут она заметила, что суслик исчез, как под землю провалился. По правде говоря, так оно и было. А камешек, на котором сидели Леля с Шишей, внезапно накрыла чья-то большущая тень. Леля хотела вскочить, но кто-то держал ее сзади за платье. Шиша тоже не смог подняться с места. Но хуже всего было то, что не мог он и колдовать, потому что этот кто-то наступил ему на хвост. И этот кто-то был не кто иной, как лис, про которого крикнул суслик.
— Привет! — поздоровался лис и самодовольно улыбнулся, показав два ряда великолепных острых зубов.
Если вы считаете, что лисы не умеют самодовольно улыбаться, то сильно заблуждаетесь. Лисы так всегда делают, когда им удается новая хитрая уловка. Правда, суслик и на это приветствие не ответил. Он был занят тем, что едва не выпрыгивал из норки, радостно выкрикивая: "С-сочинил! Вы с-слышали? Я это сам с-сочинил!". Шиша тоже ничего не ответил. Он был занят освобождением своего хвоста из-под лисовой лапы. А Леля ничем не была занята.
— Здравствуйте, — сказала она. — Вы, вроде бы, такой вежливый, а наступили мне на платье.
— Я не наступил, — возразил лис, — я тебя поймал за платье, а это совсем не одно и то же.
— А зачем поймали? — спросила Леля.
— С-сштобы с-съесть, конечно! — пискнул суслик. — Он всегда так делает!
— Ничего у вас не получится! — улыбнулась Леля. — Вы же сказочный, поэтому должны с нами подружиться. А друзей нельзя есть.
— Не хочу я с ним дружиться! — пыхтел Шиша, все еще пытаясь вытянуть хвост из-под лисовой лапы. — Невоспитанный грубиян! Кажется, тут все такие невоспитанные!
Лис насмешливо фыркнул и сказал:
— Невоспитанный, но упитанный. Если со всеми дружить, останешься голодным. Закон природы. Поэтому лисы вообще ни с кем не дружат, они сами по себе.
— А мне мама читала сказку про Маленького Принца, — возразила Леля. — Он подружился с одним лисом, потому что приручил его.
— Постарайся сделать это побыстрее, — проворчал Шиша, — пока мы не у него в животе!
Рыжий проныра ответил, улыбнувшись еще самодовольней:
— Меня нельзя приручить, я совершенно дикий лис.
— С-совершенно дикий! — подтвердил из норы суслик. — С-сколько моих родственников переловил — с-страх, да и только. А лягушек и мышей — не с-сосчитаешь!
— Как вам не стыдно! — сказала Леля. — Такой большой, а слабых обижаете!
— Я не слабый! — проворчал Шиша. — Пускай только хвост отпустит — я ему покажу!
— Зато мышки слабые. Разве можно их есть? И лягушки.
— С-суслики! — подсказал суслик, осторожно высунув нос из норки.
Лис опять насмешливо фыркнул:
— Что же я, по-вашему, должен есть?
— С-стебельки! — свистнул суслик. — С-семена! С-сено! С-свеженькое, м-м-м!
— Глупости, — возразил лис. — Когда это лисы ели сено?
— Может, вам поймать рыбу? — предложила Леля.
— Думаешь, рыбе будет приятно попасть к нему в живот? — спросил Шиша, и добавил. — Слушай, рыжий, ты мне, между прочим, весь хвост отдавил.
Лис улыбнулся, на этот раз довольно вежливо, но лапу не убрал.
— А твой приятель кое-что понимает в жизни, — сказал он Леле. — Так в природе устроено, что суслики должны есть траву, а лисы — сусликов. Это моя философия.
— А что такое философия? — спросила Леля.
— Ну, можно сказать, что это взгляд на мир, — пояснил рыжий пройдоха, и вздохнул. — Мое счастье, что мудрый дедушка лис не дожил до этого дня. Слышал бы он, с кем любимый внук болтает о философии — оттрепал бы меня как следует за уши. И поделом. "Не болтай за едой! — говорил он. — Философствовать надо на сытый желудок".
