Она стала сердиться по пустякам, потеряла аппетит, в душе были пустота и мрак. Она часто плакала без всякой причины. В конце концов пошла к моей матушке, рассказала ей свою историю и попросила совета.
— Ах, ты, господи! — воскликнула матушка. — Вы думаете, милая, что ваша звезда — одна только упала с неба. Мне говорили, еженощно падают миллиарды звёзд. Но, конечно, они падают в разных местах. На один и тот же луг две звезды подряд упасть не могут, во всяком случае на протяжении одной жизни.
— Так значит, если я стану путешествовать по всему миру… — в глазах у Рыжей Коровы вспыхнул огонёк надежды.
— Будь я на вашем месте, — сказала матушка, — я бы, не теряя времени, отправилась на поиски звезды.
— Я, конечно, и отправлюсь, — приплясывая, сказала Корова. — Сию минуту.
…Мэри Поппинс замолчала.
— Вот так она, наверное, и попала на нашу Вишнёвую? — ласковым голосом спросила Джейн.
— Да, — прошептал Майкл. — Она ищет свою звезду.
Мэри Поппинс резко выпрямилась. Глаза утратили отрешённое выражение, она как будто проснулась.
— Сейчас же сойдите с окна, сэр! — строго проговорила она. — Пора выключать свет.
И с этими словами Мэри Поппинс пошла на площадку, где был выключатель.
— Майкл, — шепнула Джейн. — Посмотри скорее, там ли ещё корова.
Майкл быстро выглянул в окно, всматриваясь в сгущающиеся сумерки.
— Скорее! Мэри Поппинс вот-вот вернётся. Ты видишь её?
— Не-е-т, — протянул Майкл. — Никаких признаков. Она ушла.
— Я так хочу, чтобы она нашла её, — сказала Джейн. Она думала о Рыжей Корове, которая бродит по свету, мечтая, что к ней на рог опять упадёт с неба звезда.
— И я тоже, — сказал Майкл и, услыхав приближающиеся шаги Мэри Поппинс, поспешно опустил штору.
Спустя немного времени Майкл проснулся в каком-то странном настроении. Он сразу понял, только открыл глаза, — что-то не так. Но что — он не мог понять.
— Какой сегодня день, Мэри Поппинс? — спросил Майкл, сбрасывая с себя одеяло.
— Вторник, — ответила Мэри Поппинс. — Иди прими ванну. Скорее! — сказала она, видя, что Майкл и не думает вставать. Он повернулся на бок, натянул одеяло на голову, и странное чувство усилилось.
— Что я тебе сказала? — произнесла Мэри Поппинс ясным, холодным голосом, означавшим ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.
И тут Майкл понял: сегодня он будет плохо себя вести.
— Не пойду, — медленно выговорил он приглушённым голосом.
Мэри Поппинс сдёрнула с его головы одеяло и посмотрела на него.
— Не встану, — сказал Майкл. Интересно, что Мэри Поппинс с ним сделает?
К его удивлению Мэри Поппинс пошла в ванную и сама открыла кран. Пришлось взять полотенце и идти. В дверях он чуть с ней не столкнулся. Первый раз в жизни Майкл мылся утром один. Это означало, что он попал в немилость. Раз так, решил он, за ушами мыть не буду.
— Выпустить воду? — самым грубым голосом спросил он.
Никакого ответа.
— Ну и не отвечайте. Не заплачу, — сказал Майкл, и у него в душе зашевелилось мохнатое чувство. Он пошёл одеваться, взял из шкафа самый лучший костюмчик, который носил по воскресеньям. Надел его и пошёл вниз, ударяя ботинком по балясинам, что строго запрещалось: ведь стуком можно перебудить весь дом. Навстречу ему поднималась горничная Эллен. Майкл изловчился и выбил у неё из рук кувшин с горячей водой.
— Какой вы неловкий, молодой человек, — сказала Эллен и нагнулась, чтобы вытереть пол. — Я несла воду для бритья твоему отцу.
— А я нарочно, — спокойно проговорил Майкл.
Красное лицо Эллен побледнело от негодования.
— Нарочно? Ты нарочно меня толкнул? Какой ты плохой, гадкий мальчишка! Я скажу твоей маме…
— Говорите, пожалуйста, — ответил Майкл и побежал вниз.
Но это было только начало. Весь день всё шло кувырком. Мохнатое чувство, поселившееся у него в груди, вытворяло самые ужасные вещи. Но хуже всего то, что после очередного озорства он чувствовал себя героем и замышлял новое.
Миссис Брилл на кухне стряпала булочки.
— Нет, Майкл, — сказала она ему, — я пока не могу дать тебе миску. Видишь, в ней ещё есть тесто.
Тогда Майкл больно ударил миссис Брилл по ноге, она громко вскрикнула и выронила скалку.
— Ты ударил ногой миссис Брилл? Нашу добрую миссис Брилл? Мне стыдно за тебя, Майкл, — сказала мама, услыхав из уст миссис Брилл о происшедшем. — Сейчас же попроси у неё прощения. Скажи, что ты никогда больше так не будешь. Что ты раскаиваешься.
— А я не раскаиваюсь. И даже очень рад. У неё такие толстые ноги! — сказал Майкл и пулей вылетел в сад. Там он нарочно повалился на Робертсона Эй, который сладко спал, растянувшись на самом лучшем альпийском газоне. Робертсон Эй очень рассердился.
— Я скажу твоему отцу, — пригрозил он.
— А я ему скажу, что вы сегодня утром не почистили туфли, — ответил он и даже сам на себя удивился. Они с Джейн всегда защищали Робертсона Эй. Они его любили и не хотели, чтобы отец его рассчитал.
Но угрызения не долго его мучили. В голове его тут же созрела новая каверза.
Сквозь прутья забора Майкл увидел пёсика мисс Ларк Эндрю. Он ходил по газону и вынюхивал целебные травинки. Майкл тихонько позвал Эндрю, вынул из кармана печенье и протянул ему.
Пока пёс с удовольствием жевал, он взял и привязал его хвост к забору обрывком верёвки. А сам убежал, преследуемый гневными воплями мисс Ларк. Мохнатое чувство у него в душе всё росло и росло — Майклу показалось даже, что он вот-вот лопнет.
Дверь в кабинет отца была распахнута настежь — Эллен только что кончила вытирать с книжных полок пыль. Майкл вошёл туда, сел на стол отца и стал писать на бюваре — неслыханная дерзость! Конечно, он задел локтем чернильницу, она опрокинулась, и синие чернила залили стол, стул, гусиное перо и его выходной костюмчик. Размеры бедствия были ужасны, и Майкл испугался. Но внутренний голос проговорил: «А мне ни капли не стыдно».
— Ребёнок, должно быть, болен, — вздохнула миссис Банкс, когда Эллен рассказала ей о его последней проказе — она случайно заглянула в кабинет и всё видела.
— Придётся дать тебе инжирного сиропа, — сказала Эллен.
— Никакой я не больной. Во всяком случае, здоровей, чем вы, — грубил Майкл…
— Тогда ты просто гадкий мальчишка, — сказала мама, — и будешь наказан.
Мама сдержала слово, и через пять минут Майкл стоял в углу детской лицом к стене в залитом чернилами костюмчике.
Джейн хотела утешить его, улучив минутку, когда Мэри Поппинс отвернулась, но Майкл только показал ей язык. И грубо оттолкнул Джона с Барбарой — они подползли к нему и стали играть с его ботинком.
Ему очень нравилось быть гадким мальчишкой и совсем не было стыдно.
…После обеда Мэри Поппинс повела детей на прогулку. Она катила коляску, рядом шла Джейн, а сзади плёлся Майкл и бурчал: «Никогда не буду хорошим».
— Не плетись и не обивай ботинками забор, — обернулась к нему Мэри Поппинс.
Но Майкл продолжал обивать, пусть ботинки порвутся.
Вдруг Мэри Поппинс опять повернулась и, держа одну руку на коляске, сказала:
— Ты сегодня встал не с той стороны кровати.
— Ничего подобного. У моей кровати нет той стороны.
— У каждой кровати две стороны, давно пора бы знать, — сказала Мэри Поппинс.
— А у моей одна. Она ведь стоит у стены.
— Это не имеет значения, — презрительно фыркнула Мэри Поппинс. — Пусть стоит у стены, но стороны всё равно две.
— Ну хорошо. А какая не та сторона — левая или правая? Потому что я встал с правой. И значит, я прав.
— Сегодня утром, мистер Знайка, все стороны у твоей кровати не те.
— Но у моей кровати только одна сторона, и раз я встал с правой стороны…
— Ещё услышу одно слово… — сказала Мэри Поппинс таким особенно грозным голосом, что даже Майклу стало не по себе. — Ещё одно слово, и я…
Мэри Поппинс не сообщила, что собирается сделать с Майклом, но он прибавил, однако, шагу.
— Майкл, веди себя хорошо, — шепнула брату Джейн.
— Заткнись, — ответил Майкл так тихо, что Мэри Поппинс не услышала.
— Вот что, дружок, — продолжала Мэри Поппинс, — иди-ка впереди меня. Хватит плестись в хвосте. Сделай такое одолжение, иди перед коляской. — И она подтолкнула Майкла вперёд. — Что это там блестит? — вдруг прибавила Мэри Поппинс. — Вон там. Что-то вроде брошки. Я буду очень благодарна, если ты её поднимешь и дашь мне. Что, если кто-то потерял здесь золотую брошь?
Вопреки своей воле Майкл — он посмотрел, куда она махнула, — всё-таки не осмеливался ослушаться Мэри Поппинс. Действительно, впереди что-то блестело, да так ярко и переливчато, что очень хотелось скорее поднять это. Майкл пошёл вперёд, нарочно запинаясь, — пусть никто не думает, что эта штука ему очень нужна.
