Ознакомительная версия.
В это время терьерчик, почти добежав до конца аллеи, остановился и нерешительно затрусил обратно. Первым его заметил Антон. Он нагнулся и погладил пса по спине.
– Смотрите, заморыш опять здесь!
От неожиданной ласки терьерчик осмелел, глянул в глаза доброго человека, благодарно лизнул его руку.
– Зачем вернулся, дружок? Есть хочешь? – спросил Антон.
– Хочу. Но от тебя едой не пахнет. И от них тоже, – терьерчик глянул на Угошу с Ларисой. – Я хотел…
– Ну смелее, смелее, тебя здесь никто не обидит.
– У меня друг есть. Баксом зовут. Так вот он свалился в яму. Очень глубокую яму. Если его не вытащить, он очень скоро помрет.
– Давно свалился? – уточнил Антон.
– Давно. Я пытался людей позвать, выл, бегал туда-сюда, но все какие-то непонятливые попадаются. Один даже камнем запустил. Хорошо, не в голову попал… Может, спасете Бакса, а? Мы за это вам все что угодно!.. Хоть сосиску из ресторана, который около парка… Не целую, конечно. Хоть…
– Девочки, слышали, эта псинка предлагает одарить нас сосиской из ресторана, – грустно улыбнулся Антон, глядя на тощие собачьи бока.
– Ему бы самому эта сосиска не помешала, – ухмыльнулась кикимора. – Где твой друг, веди! Кстати, тебя как-нибудь зовут?
– Раньше звали Фердинандом. Пока не выгнали. Сейчас дети круглое имя дали.
– Что еще за круглое имя? – удивился Антон.
– Так Шарик же я! – пояснил терьерчик и, часто оглядываясь, побежал к выходу из парка. Девочки, Антон и волк поспешили за ним.
– Куда мы теперь мчимся? – спросила, запыхавшись, Лариса.
– Собака в какую-то яму свалилась. А этот чудик видел. Надо выручить.
Около киоска с разными вкусностями Угоша притормозила:
– Стойте! Мы сейчас собираемся поднять из ямы собаку, у которой несколько дней во рту ни крошки не было. Надо бы что-нибудь мясное купить. Деньги у кого-нибудь есть?
– Есть. Вот возьми. – Лариса протянула Угоше несколько монет.
– И этому бедолаге поесть купи, – подсказал Антон.
– Без умных советов обойдемся.
Денег хватило на два пирожка с сосисками. Один тут же скормили заскулившему от нахлынувшей благодарности Шарику. Второй, тщательно завернув в полиэтиленовый пакет, оставили для бедолаги Бакса.
К счастью, бежать долго не пришлось. Минут через пятнадцать Шарик-Фердинанд остановился у длинного забора, щедро облепленного рекламой всякой нужной и ненужной всячины, не задумываясь, юркнул в узкую щель под забором и довольно сообщил с той стороны:
– Эй, вы где? Мы уже почти пришли.
– Вот именно, почти, – Угоша измерила взглядом щель. – По-моему, здесь даже Волчок не протиснется…
– И пробовать не собираюсь, – заявил волк. – У меня полноценный размер взрослого самца, не то что у этого недомерка.
– Эй, не обзывайся! Тоже мне, волк нашелся! – раздалось из-за забора.
– А кто же я по-тво… – возмущенно начал Волчок, но, получив от Антона ощутимый щелчок по носу, замолчал.
– Шарик, мы поищем другую щель. Пошире, – предупредила пса Угоша и, никого не дожидаясь, пошла вдоль забора.
На территорию огороженного пустыря им удалось попасть метров через тридцать.
– Недострой, – предположила Лариса. – Ям под фундамент нарыли и бросили.
– Вот черт, – ругнулся Антон, споткнувшись о какую-то железяку. – Ничего не видно. Девчонки, вы под ноги хорошенько глядите, а то сами в яме окажетесь.
– Шарик, далеко этот твой Бакс? – спросила Угоша.
– Нет, рядышком совсем! – Шарик завилял хвостом и исчез в темноте.
– Эй, друг, ты куда?! – позвал Антон.
– Не кричи, я его уже чувствую, – потянув носом воздух, сообщил Волчок и тоже исчез.
– Вот так спасатели! – усмехнулась кикимора. Сделав еще пару шагов, она пошатнулась, схватилась за Ларису.
– Ты чего?
– Там, впереди, такое отчаяние! Мне даже дурно стало! Сколько же этот Бакс в яме?
– Долго, – покачал головой Антон. – Ему уже и есть не хочется. Умирать собрался.
– Ничего-ничего, мы сейчас…
Яма, «приютившая» Бакса, обнаружилась метрах в двадцати. В темноте ни глубину, ни ширину определить было невозможно.
Шарик стоял на краю, мордой к провалу, и тихонько поскуливал. Антон мягко шлепнул его по спине. Скулеж перешел в тошнотворный вой.
– Это еще что! А ну прекрати! – цыкнула на пса Лариса.
– Бакс не откликается, – растерянно доложил Шарик и посмотрел на Угошу.
– Жив твой Бакс. Я его чувствую. Только ослаб. Ты случайно не знаешь глубину ямы?
– Знаю. Вот отсюда, – Шарик отбежал и остановился метрах в двух, – досюда. Примерно.
– Прыгать нельзя, глубоко, – сказал Антон, внимательно наблюдавший за псом, – к тому же мы не знаем, что на дне. Можно ноги поломать. Единственный выход – спустить кого-то на руках. Пипеткина, ты самая легкая. Давай найдем место, где край не слишком сыпучий. Я тебя подержу, а ты спрыгнешь.
– Меня Лариса спустит.
– Нет уж! – возмутилась Лариса. – Вы, друзья, как хотите, ссорьтесь не ссорьтесь, хоть деритесь, но спускать я никого не собираюсь. И вообще, пока вы свои идиотские отношения выясняете, Бакс может до спасения не дотянуть.
– Ладно, – Угоша махнула рукой. – Идем, Круглов.
– Я-то пойду, – не в силах дольше сдерживать эмоции, тихо, но четко выговорил Антон, – но считаю, что от сумасбродства неуравновешенной кикиморы, напридумавшей себе с три короба, не должна зависеть жизнь кого бы то ни было. «Я буду!» «Я не буду!» Детский сад, а не фея.
– Да ты… – подскочила к Антону Угоша. Но Лариса дернула ее за руку в сторону ямы:
– Вот этот край почти не сыплется. Полезай!
Надо отдать Угоше должное: когда она через полминуты обернулась, это была совершенно другая кикимора. Разве что чуть подросшие коготки свидетельствовали о том, чего ей это стоило.
– Пойдем, Круглов, Бакса вытаскивать.
Антон, с благодарностью глянув на Ларису, подошел к краю ямы, протянул руки:
– Держись покрепче.
Угоша, помедлив совсем чуть-чуть, коснулась его ладоней.
Теперь они стояли рядом, рука в руку. И Антон решился. Быстро, очень быстро, он перешел на уровень мысленного сканирования. Если Гарпина и ее методика не врут, то через какую-то секунду будет ясно, насколько глубоко уязвлена Угоша, и есть ли будущее у их разрушенной дружбы. Но темная стена обиды, на которую он наткнулся, была плотной и совершенно непроницаемой.
– Ты мне в душу не лезь, – шепнула кикимора так, чтобы не услышала подруга. – Она для тебя закрыта. Лучше держи меня покрепче. Я спускаюсь.
К счастью, Шарик с расстоянием не ошибся. Повиснув на руках, Угоша коснулась ногами дна.
– Баксик! Баксик! – громко позвала она. Потом повторила мысленно: – Собачка, ты где? Отзовись!
Призыв остался без ответа.
– Эй, наверху! У меня трудности. Найти-то я его, конечно, найду. Но тут грязи полно. Может, вы мне пирожок с сосиской сбросите, чтобы зря по лужам не шастать? Вдруг Бакс хотя бы на еду среагирует?
– Я сейчас! – откликнулась Лариса.
– Подожди, – отстранил ее Антон. – Думаю, будет вернее скинуть тебе не сосиску, а Шарика.
– Да, да, меня скиньте! Я его чувствую, – взвизгнул Шарик и подбежал к Антону.
Едва пес оказался рядом с кикиморой, он совершенно несолидно лизнул ее ногу и рванул в темноту.
– Эй, потише! – прикрикнула на него Угоша и, внимательно смотря под ноги, двинулась следом.
Бакс оказался французским бульдогом. Лежал он на горке застывшего бетона. Приютивший его островок окружала изрядных размеров грязная лужа, в мгновение ока сожравшая Угошины шлепанцы. Бока пса тяжело вздымались, порциями выдавая хриплые вдохи-выдохи.
Кикимора, с жалостью вслушиваясь в испорченную «гармошку», присела, провела ладонью по складчатому боку. Пес вздрогнул, заскулил и попытался подняться на лапы, которые тут же предательски подломились.
– Эй, «толстяк», ты меня слышишь? – спросила Угоша.
– Слышу. Ты ангел?
– Какой еще ангел?
– Небесный! Я ведь умер? Ты прилетела забрать меня в рай?
Несмотря на обстановку, кикимора засмеялась:
– Впервые слышу о собачьем рае. Откуда этот бред?
– От хозяина.
– А… понятно. Нет, я не ангел.
– Почему тогда ты меня понимаешь?
– Ах, какой разговорчивый мертвец попался! Умею, вот и понимаю… Ну что, давай отсюда выбираться?
– Не в рай? – уточнил Бакс.
– Дался он тебе.
– В ад меня не за что. Я был хорошим псом…
– Охотно верю. Поэтому сейчас мы пойдем домой. К хозяину. Ты не против или еще тут полежишь?
– Тут? Нет, я не хочу!
– Не сомневаюсь. – Угоша подняла обессиленного Бакса, подумала и подхватила Шарика, не слишком учтиво уцепившись за шерсть на его загривке. – Прости, дружище. У меня только две руки. Теперь найти бы шлепанец – и можно выбираться!
* * *
К забору стройки одним бочком примыкала детская площадка – вполне подходящее место для счастливого завершения «экспедиции». Когда Антон пристроил на чудом сохранившейся скамейке растекшегося, словно амеба, пса, Угоша критически оценила положение и сделала единственно правильный вывод:
Ознакомительная версия.
