— Ничего не поделаешь. Это все потому, что я плотоядная.
Мне понравилась веселая кенгуру. Только она одна не ругала меня и ничего не требовала.
— Слушай, кенгуриха! — проревел медведь. — Неужели ты в самом деле стала птицей?
Кунгуру клялась, что рассказала правду. Теперь она даже учится петь. И тут же затянула смешным голоском:
Такое счастье сниться
Нам может лишь во сне:
Внезапно стала птицей.
Летать приятно мне!
Была я кенгуру,
А птицею умру!
— Безобразие! — возмутился медведь. — Все перевернулось. Коровы едят котов. Звери летают, как птицы. Белые медведи теряют родной север. Где это видано?
Корова недовольно замычала. Такой порядок и ей был не по душе. Только кенгуру была всем довольна. Она сказала, что даже благодарна за такое превращение доброму Виктору Перестукину.
— Перестукину? — грозно спросил медведь. — Я ненавижу этого мальчишку! Вообще я не люблю мальчишек!
И медведь бросился на меня. Я быстро взобрался на железное дерево. Кузя метнулся за мной. Кенгуру кричала, что стыдно и неблагородно преследовать беззащитного детеныша-человеныша. Но медведь лапами, а корова рогами стали трясти дерево. Кенгуру не могла видеть такую несправедливость, взмахнула крыльями и улетела.
— Не пытайся улизнуть, кот, — мычала корова снизу. — Я научилась ловить даже мышей, а их труднее поймать, чем кота.
Железное дерево раскачивалось все сильнее. Мы с Кузей бросали в медведя и корову ножи, вилки, ложки.
— Слезайте! — вопили звери.
Было ясно, что долго нам не продержаться. Кузя умолял меня срочно вызвать Географию. По правде сказать, я и сам уже хотел это сделать. Видали бы вы оскаленную жадную морду коровы!.. Она совсем не походила на ту красивую коровку, которая нарисована на сливочном шоколаде. А медведь был еще страшнее.
— Вызывай скорее Географию! — вопил Кузя. — Я боюсь их, боюсь!
Кузя судорожно цеплялся за ветки. Неужели и я такой же трус, как кот?
— Нет, мы еще продержимся! — крикнул я Кузе, но ошибся.
Железное дерево закачалось, заскрежетало, и с него градом посыпались железные плоды, а вместе с ними свалились и мы с Кузей.
— У-у, — зарычал медведь. — Теперь-то я с вами разделаюсь!
Корова потребовала соблюдать правила охоты. Она уступает мальчишку медведю, а кот принадлежит ей.
Последний раз я решил попытаться уговорить корову:
— Послушай, буренушка, ты все-таки должна питаться травой, а не котами.
— Ничего не могу сделать. Я плотоядная.
— Да совсем ты не плотоядная, — доказывал я в отчаянии. — Ты… ты… парнокопытная.
— Ну и что же?.. Я могу быть парнокопытной и плотоядной.
— Да нет же!.. Ты сеноядное… фруктоядное…
— Хватит молоть чепуху! — прервал меня медведь. — Лучше вспомни, где север.
— Одну минуточку, — попросил я медведя. — Ты, корова, травоядное животное! Травоядное!
Как только я это сказал, корова жалобно замычала и тут же стала жадно щипать траву.
— Наконец-то сочная травка! — радовалась она. — Мне так надоели суслики и мыши. От них у меня портится желудок. Я все же корова, люблю сено и траву.
Медведь очень удивился. Он спросил корову: а как же теперь будет с котом? Станет корова его есть или нет?
Корова обиделась. Она еще не сумасшедшая, чтобы есть кошек. Коровы никогда этого не делают. Они едят траву. Это знают даже дети.
Пока корова и медведь спорили, я решил применить одну военную хитрость. Обману медведя: скажу ему, что я знаю, где находится север, а после вместе с Кузей улизну по дороге.
Медведь махнул лапой на корову и снова стал требовать, чтобы я показал ему север. Я для вида немного поломался, а потом обещал показать…
И вдруг я увидел наш мяч! Он сам прикатился ко мне, сам нашел нас! Это было очень кстати.
Мы втроем — я, Кузя и медведь — пошли за мячом. Противная корова даже не попрощалась с нами. Она так соскучилась по траве, что не могла от нее оторваться.
Идти нам было уже не так весело и приятно, как раньше. Рядом со мной пыхтел и ворчал медведь, и надо было еще придумать способ, как от него избавиться. Это оказалось делом нелегким, потому что он мне нисколько не верил и не спускал с меня глаз.
Эх, знать бы мне, где находится север! И компас мне папа подарил, и на уроках сто раз объясняли, так нет же — не слушал, не выучил, не понял.
Мы все шли да шли, а я пока ничего не мог придумать. Кузя потихоньку ворчал, что моя военная хитрость не удалась и надо сбежать от медведя без всякой хитрости.
Наконец медведь объявил, что если я не покажу ему север, то, когда мы дойдем вот до того дерева, он разорвет меня на части. Я ему наврал, что от того дерева до севера совсем близко. А что мне еще оставалось делать?
Мы все шли, шли, но до дерева никак не могли добраться. А когда наконец добрались, я сказал, что говорил не про это дерево, а во-он про то! Медведь понял, что его обманывают. Он оскалил зубы и приготовился к прыжку. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы вдруг Кузя не бросился бежать вправо.
— Север! Север! — кричал кот, улепетывая со всех лап.
Мы с медведем остановились и ничего не могли понять, и только когда Кузя почти скрылся, медведь взревел и бросился за ним.
— Прощай, хозяин! — закричал Кузя. — Я убегаю от тебя на север!
Мне стало ясно, что Кузя просто решил меня спасти. Он отвлек медведя на себя. Кто бы мог подумать, что у кота такое благородное сердце!
Я побрел за мячом. Без Кузи было очень грустно. Может, медведь догнал и растерзал его в клочья? Лучше бы Кузя не ходил со мной в эту страну.
Чтобы мне не было уж так одиноко и тоскливо, я пел:
Идешь по стране ты безлюдной
И сам себе песню поешь.
Дорога не кажется трудной,
Когда вместе с другом идешь.
И то, что он друг, ты не знаешь,
И с ним ты не хочешь дружить.
Но только его потеряешь
Как грустно становится жить.
Я очень тосковал по Кузе. Что бы там кот ни говорил — глупое или смешное, он всегда желал мне добра и был верным другом.
Мяч остановился. Я огляделся. Справа от меня громоздилась гора, покрытая снегом и льдом. На вершине ее, под заснеженной елью, сидели, дрожа от холода и прижавшись друг к другу, негритенок и обезьяна. На них падал крупными хлопьями снег.
Посмотрел налево. И там была гора, но снег здесь не падал. Наоборот, жаркое солнце сияло над горой. На ней росли пальмы, высокая трава, яркие цветы. Под пальмой сидели чукча и мой знакомый белый медведь. Неужели я никогда от него не избавлюсь? Я подошел к подножию Холодной горы и сразу замерз. Потом побежал к подножию Жаркой горы, и мне стало так душно, что захотелось стащить с себя майку. Тогда я выбежал на середину дороги. Тут было хорошо. Ни холодно, ни жарко. Нормально.
С гор слышались стоны и крики.
— Я весь трясусь, — жаловался негритенок. — Холодные белые мухи больно жалят меня! Дайте мне солнце! Прогоните белых мух!
— Я скоро растаю, как тюлений жир, — плакал маленький чукча. — Дайте хоть немного снега, хоть кусочек льда!
Белый медведь ревел так, что заглушал всех:
— Дайте же мне наконец север! Я сварюсь в собственной шкуре!
Негритенок заметил меня и сказал:
— Белый мальчик, у тебя доброе лицо. Спаси нас!
— Пожалей! — взмолился маленький чукча.
— Кто вас туда загнал? — крикнул я им снизу.
— Виктор Перестукин! — хором ответили мальчишки, медведь и обезьянка. — Он перепутал географические пояса. Спаси нас! Спаси!
— Не могу! Мне надо сперва отыскать своего кота. Потом, если у меня останется время…
— Спаси нас, — пискнула обезьянка. — Спаси, и мы отдадим тебе твоего кота.
— А разве Кузя у вас?
— Не веришь? Смотри! — рявкнул медведь.
И тотчас на Жаркой горе появился мой кот.
— Кузя! Ксс, ксс, ксс, — звал я кота. Я прыгал от радости.
— Я умираю от жары, спаси! — прохрипел Кузя и исчез.
— Держись! Иду к тебе!
Я стал взбираться на гору. На меня пахнуло жаром, как из огромной духовки.
— Хозяин! Услышал я голос Кузи совсем с другой стороны.
Я оглянулся и увидел кота уже на Холодной горе, рядом с обезьянкой. Кузя дрожал от холода.
— Я замерз. Спаси!
— Держись, Кузя! Я бегу к тебе!
Быстро сбежав с Жаркой горы, я стал карабкаться по льду на другую гору. Меня охватило холодом.
— Хозяин! — снова раздался Кузин голос.
Кот уже стоял на Жаркой горе с медведем. Я скатился по льду на середину дороги. Мне стало ясно, что они не отдадут мне Кузю.
— Отдайте мне моего кота!
— А ты скажи: в каких поясах мы должны жить?
— Не знаю. Когда учительница рассказывала о географических поясах, я читал книжку про шпионов.
