Но вдруг он сказал:
— Если так, то конечно…
Моховая Борода стал мало-помалу понимать: при плохой игре лучше всего делать хорошую мину.
Зачем напрасно расстраивать даму? Пусть она считает, что он, Моховая Борода, примирился с пленом. Если постепенно усыпить бдительность дамы, то, пожалуй, скорее удастся бежать.
А бежать необходимо, в этом Моховая Борода не сомневался ни минуты. Он не мог себе даже представить свою жизнь здесь, превратившись в игрушку этой дамы.
— Я надеюсь, ты правильно оцениваешь своё положение, — сказала дама. — Мой дом отныне и твой дом. Я, конечно, понимаю: привыкнуть и освоиться удастся не сразу, на это потребуется время. Впрочем, надеюсь, не слишком долгое.
Моховая Борода промолчал. И тогда дама пригласила его к утреннему кофе.
В столовой их уже ожидал накрытый к завтраку стол. На кофейнике была вязаная грелка. Варёные яйца скрывались под вышитыми колпачками. Булка, хлеб и рижский хлеб. Колбаса, ветчина, сыр. Разумеется, масло. Молоко и сливки. Творог и полная тарелка тёртой моркови.
Дама усадила Моховую Бороду подле себя и повязала ему нагрудник, украшенный вышитым зайцем.
— Этот нагрудник — маленький сюрприз тебе, — сердечно сказала она. — Я вышила его специально для тебя. Надеюсь, ты любишь зайцев?
— Люблю, — сказал Моховая Борода и от злости заскрежетал зубами.
Но ему тут же пришлось широко разинуть рот, ибо под носом у него появилась ложка. Дама решила кормить Моховую Бороду с ложечки и не допускала в этом никаких возражений.
— В дальнейшем ты, конечно, научишься кушать самостоятельно, — заявила она, засовывая ему в рот вторую ложку. — Но сначала я тебе немножечко помогу.
Из-за всего этого завтрак затянулся. Моховая Борода в глубине души кипел от гнева, и кусок становился ему поперёк горла. Какое унижение! С ним обращаются как с младенцем! Но всё же ему удалось сохранить самообладание и проглотить унижение вместе с едой, засунутой ему в рот. И когда завтрак, наконец, закончился, ему удалось сквозь зубы процедить несколько слов благодарности.
— На здоровье, миленький, — растроганно сказала дама. — В дальнейшем я, конечно, получше узнаю твои вкусы, и тогда мы будем готовить для тебя только то, что ты больше всего любишь.
«Я не люблю ничего такого, что мне насильно суют в рот», — подумал Моховая Борода. Но даме он на всякий случай этого не сказал.
А дальше события развивались своим путём. Едва дама и Моховая Борода успели встать из-за стола, как в дверь позвонили.
— Ах, это ты! — сказала дама, отворяя дверь. — Как мило! Я совсем тебя не ждала!
— Как же так? — удивилась гостья. — Ведь ты сама звонила мне рано утром и приглашала взглянуть на малыша.
— Ах да, правда, — виновато улыбнулась дама. — У меня с этим крошкой столько возни, голова идёт кругом.
Гостья вошла в гостиную. Это была подруга дамы.
— Где же сам герой дня? — спросила она, поставив на диванный столик коробку с тортом.
Моховой Бороде пришлось встать и показаться гостье. Он вышел на середину комнаты и остановился.
— Боженьки, до чего же мил! Живая игрушка — самая прелестная вещь! — восхищённо щебетала подруга. — Я поздравляю тебя! Поздравляю от всего сердца!
Моховая Борода, правда, не совсем понял, кого поздравляют, его или даму, но на всякий случай отвесил глубокий поклон.
— И как вежливо он себя ведёт! — воскликнула подруга. — Держать такого — одно удовольствие, такой уж не посрамит свою хозяйку.
— Разумеется, я стараюсь по мере сил его воспитывать, — скромно заметила дама. — И первые результаты не так уж плохи.
И тут снова зазвонил дверной звонок. Дама извинилась и поспешила в прихожую.
— Ах, это вы! — послышался вскоре её радостный голос. — Вот не ожидала… То есть я так ждала вас!
— А где малыш? — прозвучал требовательный голос.
На этот раз пришли две подруги, каждая с пирожными в коробке.
— О боже, какая прелесть! — входя в комнату, воскликнули они в один голос, у Моховой Бороды даже мелькнула мысль, уж не двойняшки ли это.
Моховая Борода отвесил, два поклона.
— Браво! — хором воскликнули гостьи и всплеснули руками.
Дама начала накрывать на стол. Но в дверь опять позвонили. Гости всё прибывали. Это были приятельницы дамы, жаждавшие увидеть Моховую Бороду. Каждая принесла с собой сладости. И все они приходили в восторг от Моховой Бороды.
А в сердце Моховой Бороды росло отчаяние. Как долго это будет продолжаться? Сколько вообще может продолжаться его ужасный и в то же время смехотворный плен? Неужели и вправду ему придётся остаться здесь навсегда и привыкать к новой жизни, как сказала дама? Нет, и ещё раз нет! Жизнь в неволе совершенно невыносима. Но пока ему придётся запастись терпением. Терпение, и ещё раз терпение. До тех пор, пока однажды… Пока однажды, быть может, представится случай бежать.
В конце концов в гостиной собралось столько народу, что гостьи едва умещались за кофейным столом. Разговор становился всё оживлённее, и вскоре на Моховую Бороду перестали обращать внимание.
«Зачем этой даме нужен ещё и я, если у неё такая уйма приятельниц?» — размышлял Моховая Борода.
Он забрался на подоконник и стал грустно смотреть в окно. Так просидел до вечера. И когда гости наконец разошлись, было уже настолько поздно, что ему пришлось опять забираться в хозяйственную сумку.
Самый высокий человек на свете.
Раз уж Воротнику, несмотря на все старания, не удалось взять след Моховой Бороды, Муфта и Полботинка решили вернуться в гостиницу. Но едва они завернули за угол, как увидели, что вся площадь перед гостиницей запружена народом. Вся эта огромная толпа взволнованно шумела, словно в ожидании чего-то, люди всё прибывали, и толпа росла буквально на глазах.
— Ну, теперь мы попались, — пробормотал Полботинка. — Такого внимания я никак не ожидал.
— Главное — сохранять спокойствие, — сказал Муфта, с трудом проталкиваясь к гостинице. — Сделаем вид, что такого рода восторги для нас дело обычное.
Они стали проталкиваться сквозь толпу. Воротник ни на шаг не отставал от них, и сердца друзей колотились всё взволнованнее.
У входа стояла толпа журналистов, у каждого в руках был фотоаппарат или кинокамера.
— Этим киношникам, наверно, надо слегка улыбнуться, — предположил Полботинка. — А то ещё подумают, что мы задаёмся. Но Муфта считал, что гораздо важнее другое.
— Естественность прежде всего, — нравоучительно произнёс он. — Именно естественность производит на массы самое сильное впечатление.
— Ладно, — сказал Полботинка. — Постараемся быть естественными. А не обратиться ли тебе с приветствием?
— Ну да, — согласился Муфта. — Пару слов, конечно, можно ради вежливости сказать.
И тут же принялся мысленно составлять приветственную речь.
— Как только речь будет произнесена, безусловно, начнутся овации, — сказал Полботинка. — И тогда, наверное, надо слегка поклониться?
— Безусловно, — кивнул Муфта. — Но сделаем это скромно и естественно.
Наконец они выбрались из толпы и ступили на крыльцо. Сейчас… Оставалось ещё подняться на несколько ступенек…
Муфта решительно повернулся лицом к толпе.
Но что это? Никакого внимания. Ни один фотоаппарат не щёлкнул. Ни одна кинокамера не застрекотала. Ни один человек не взглянул на накситраллей!
— Похоже, на этот раз обойдёмся без речей, — разочарованно сказал Муфта.
А Полботинка сердито пробурчал:
— Эти люди сами не знают, чего хотят.
— Ну что ж, — похлопал Муфта Полботинка по плечу. — Не стоит киснуть, постараемся сохранять полнейшую естественность. Ведь, в конце концов, мы явились сюда не за почестями, а затем, чтобы получить в гостинице комнату.
Сказав это, он отворил большую стеклянную дверь и вошёл в вестибюль. Полботинка безмолвно последовал за ним.
За стойкой сидел знакомый им администратор.
— О-о! — воскликнул он, заметив накситраллей. — Значит, вы всё-таки вернулись! Я вас, конечно, вполне понимаю, ведь такой случай может больше никогда не представиться!
Накситралли пришли в полнейшее замешательство.
— Какой случай вы имеете в виду? — недоуменно спросил Муфта. Администратор был поражён.
— Как, неужели вы не слышали?! — вытаращил он глаза. — Невероятно! Весь город живёт этим событием!
Но Муфта и Полботинка оставались в недоумении, и тогда он торжественно сообщил:
— В наш город приехал самый высокий человек на свете! С минуты на минуту мы ждём его прибытия сюда.
— Ах вот оно что, — тихо сказал Полботинка. — Так, значит, его и ждёт толпа на площади?
— Ну конечно, — улыбнулся администратор. — Кого же ещё?
Муфта и Полботинка не стали напоминать о том, что совсем недавно огромное внимание уделяли им. А вместо этого спросили, не могли бы они ещё раз получить в гостинице комнату.
