— Пррридумал! Надо заманить Коррроля в пещеррру! Ведь пока Коррроль в пещеррре, он не сможет найти Урррмеля!
— Ой, как ловко придумано! — воскликнул Пинг. — А заодно пусть Король прихлопнет пучеглазого Краба!
Но Тибатонг покачал головой:
— Нет, не надо. Это редкий зверь, который много испытал на своем веку. А вот задержать Короля в пещере, пока Урмель не поправится, — это хорошая идея. Молодчина, Шуш! Его Величество идет в пещеру на поиски Урмеля. Потом, никого не найдя, возвращается. Тем временем Урмель снова прячется в пещере. Не пойдет же Король искать его туда второй раз. Великолепно!
— Все хорофффо и прекрафно, — заметил Пинг. — Только я не полезу больфффе под пули!
Тим Кляксик сказал:
— Пусть к Королю пойдет тот, кого он еще ни разу не видел. И этот «кто-то» должен его одурачить. Например, притвориться предателем. Сказать, что со всеми нами рассорился и все такое и что хочет выдать Урмеля. А потом отвести Короля в пещеру. Но тому, кого Король уже видел, он не поверит.
У Вавы тревожно забегали глазки.
— Вава! — завопил Пинг. — Вава все время где-то пропадал! Ему и идти!
Но Вава не соглашался.
— Я не предатель! — негодовал он.
Наконец им удалось вложить в его маленькую варанью голову, что, притворившись предателем, он никого не предаст, а даже наоборот — спасет. Под конец даже профессор смирился с тем, что это ложь во спасение. Да, Тибатонга терзали тяжелые сомнения. Хрюква разозлилась и стала его ругать:
— Ты ради своих приличий даже Урмеля готов сдать. Уф, профессор! Иногда я сомневаюсь в твоем рассудке.
Все это, стало быть, происходило вчерашней ночью. С первым же лучом солнца предатель Вава юркнул за дверь.
Глава двадцать четвертая
Выстрел влечет за собой неожиданные последствия
Вход в пещеру располагался, как мы знаем, на другом конце острова. Шли они долго, солнышко припекало. Сим взмок от жары. Толстяк Пумпонель то и дело снимал пробковый шлем и вытирал пот со лба.
Но его обуял охотничий азарт! Наконец-то он близок к цели. Небывалый, невиданный зверь, вымерший, как говорят, миллионы лет назад, вот-вот станет его добычей! Как тут не забиться сердцу охотника!
Вава змейкой скользил по камням и кочкам.
И вот, после долгих часов пути, перед ними возникло жерло пещеры.
— Ваше Величество… — замялся вдруг Сим. — Э-э-э… а как мы оттуда выберемся? Может, мне лучше тут постоять? Если что, буду кричать «караул!».
Но Пумпонель отмахнулся и повелительным жестом указал на вход. Чем глубже они заходили в пещеру, тем страшнее становилось Королю и пажу. С каждым метром темнота сгущалась. Варан, только что суетившийся, теперь на каждом шагу замирал. Вава хотел выиграть время, но притворялся, будто он боится идти быстрее. При малейшем шорохе он цепенел, пережидая, пока снова не станет тихо. Король сгорал от волнения и нетерпения. Нервы его были натянуты до предела.
И вот наконец — купольный зал! Они замедлили шаг, пораженные сказочным зрелищем. Король оперся на ружье и издал восхищенный возглас. Стены и разноцветные колонны отозвались эхом. А невидимый каменный орган непостижимым образом все играл и играл. Он то стихал до еле слышного шелеста, то полнозвучно гудел.
Сим невольно схватил Короля за руку. Тот снял с головы шлем, как снимают шляпу при входе в церковь.
Озеро бросало зеленовато-опаловый отблеск на причудливые ажурные своды. На камень падала тень, и Краба было пока не видно. Наизумлявшись вволю, Король прошептал:
— А где же твой Урмель?
— Прячетщщщя! — так же тихо ответил Вава. — Когда я его видел, он шшштоял у воды. Он вщщще время приходит на водопой. Надо или обшшшарить пещщщеру, или шпрятатыцщщя и подождать, пока ему не жахочетщя пить…
Сим был за то, чтобы спрятаться и подождать. Он не забыл запастись провиантом и считал, что пора перекусить.
Но Король не желал об этом и слышать.
Тогда они стали на цыпочках пробираться вдоль стен, заглядывая за колонны и всматриваясь в расселины. Когда от сталактитов откалывались и летели в воду камешки, все вздрагивали.
От сладковатого запаха, разлитого в сыром воздухе, Король как-то странно повеселел. Вскоре он набрел на каменную воронку, из которой поднимался загадочный газ. Он едва успел позвать Сима, как тут же залился смехом. Паж повел носом и тоже захихикал. Вскоре они надрывались от смеха. Скакали, корчились, обливались слезами. С хохотом и хихиканьем падали в объятия друг друга. Держались за животы, задыхались…
Вава с тревогой поднял глаза к куполу. Хохот и гул органа слились в ужасную какофонию. По счастью, Король и паж недолго стояли над источником веселья. Действие газа слабело. Потихоньку они приходили в себя.
Оба в изнеможении повалились на камни, пытаясь отдышаться.
Но что это?! Над озером вдруг пробежал луч света — как будто прожектор включился! Вспыхнул багровый панцирь Краба, в круглых глазах загорелся огонь…
— Урмель!!! — закричал Тютюнету. Он вскинул ружье, пуля со свистом прорезала воздух, отскочила от панциря…
…И полетела в воду. Выстрел разросся в гром, прокатился по гроту, грохнул, ухнул, бабахнул — и превратился в такой оглушительный залп, что казалось, своды вот-вот рухнут.
Из черной дыры тоннеля повалили клубы пыли, сгустившиеся под куполом. Стало трудно дышать.
Когда улеглась едкая пелена, они увидели, что стряслось. Выход в тоннель завалило камнями. Коридор, который привел их в грот, обрушился.
Они понеслись к завалу, вскарабкались на груду обломков, но тут же съехали вниз. Сим и Король принялись было разбирать насыпь вручную. Какое там! Даже Вава, и тот не нашел ни единой щелки, чтобы выскользнуть на свободу.
Итак, они в западне. Отрезаны от мира. Погребены в горе. И никакой надежды на спасение.
Ужас объял несчастных.
— Это конец… — беззвучно прошелестел варан.
Глава двадцать пятая
Профессору приходится призадуматься
Урмель открыл глаза поздно. Он шевельнул круглыми ушками, разинул бегемотью пасть и сладко зевнул. А потом тихонько заржал: «И-го-гооо!»
Хрюква всю ночь просидела у его изголовья, прислушиваясь к каждому вздоху больного. Свинка заснула, только когда стало светать. Она встрепенулась. Под глазами у нее были синие круги.
Урмель оторвал голову от подушки, но тут же снова ее уронил.
— Па-па-пачему я не дома? Па-па-пачему не дают завтрак? — захныкал он.
Хрюква вскочила:
— Лежи! Ты нездоров!
Она потрусила к Тибатонгу, мирно храпевшему в своей постели. Схватила одеяло за уголок и резко его сдернула. Профессору стало холодно. Он подскочил на кровати и испуганно вскрикнул:
— Что такое? Король?!
— Урмель хочет кушать. Что ему дать?
Тибатонг со стоном упал на подушки.
— Все Урмель да Урмель… Но зачем же так грубо меня будить?
— Я всю ночь глаз не сомкнула, а ты спишь как сурок! — укоризненно хрюкнула Хрюква.
Тибатонг понял, что покоя ему не видать. Пошарив ногой под кроватью, он выудил оттуда шлепанцы и, подбирая полы длинной ночной рубашки, отправился в детскую.
— Ах! — слабо пискнул Урмель. — Я был в огромной горе, ууууу! И там сидела такая большааая стра-аашная бяка! Бррр! Потом я так хохотал, так хохотал. А потом… потом… я уже ничего не помню!
— Покорми его чем-нибудь полегче. Банановой кашицей, кокосовым молоком… — зевая, сказал профессор. — И пусть сегодня весь день лежит в постели.
Урмель вытаращил глаза:
— Па-па-пачему? Я что, заболел? Это очень опасно? Болезнь очень редкая? Ни у кого такой больше нету?
— Если будешь хорошо себя вести, скоро поправишься, — пообещал профессор.
Хрюква растолкла пяток бананов и отправила Тима Кляксика колоть кокос.
Пока Хабакук Тибатонг одевался и брился, в его голове роились разнообразные мысли. Где сейчас Пумпонель? Откуда взялось подземное озеро? А вдруг там и впрямь обитает легендарная рыба-невидимка? Как возникла пещера? Откуда идут звуки, похожие на пение органа? Сплошные вопросы, один другого важнее и интереснее…
Пинг и Шуш покашляли на пороге.
— Нету их там! — доложил Шуш, цокая клювом. — Я летал к Океану. Там никого!
— Ракуфффка тоже пуста. Вавы там нет, — добавил Пинг.
— Возможно, они уже в пещере, — сказал Тибатонг.
— А долго ли Вава сможет удерживать там Короля? — спросил Тим Кляксик. — Когда нам вести Урмеля обратно?
— Никогда! — фыркнула Хрюква.
— Никада-никада-никада! — выпалил Урмель.
В эту минуту гора сотряслась от удара подземного грома. Пол под ногами дрогнул, стены качнулись. Хрюква пролила кокосовое молоко. Профессор пошатываясь направился к двери.
