— Ну да. Приласкай его.
— Он наверняка меня укусит, или отравит, или…
— Если бы малыш так умел, держал бы я его на руке?
Рапунцель прикусила губу. Одним пальцем она коснулась «подарка», который сидел неподвижно и позволял ей тыкать себя.
— О-о-о! — взвизгнула она, трогая его еще раз. — Он липкий! — Однако это ее не беспокоило. Кожа существа на ощупь оказалась интересной, отличной от всего, что Рапунцель касалась раньше. — Где ты его взял?
— На улице, — ответил Джек. — Он прыгнул мне на ногу и попытался забраться в карман. Никогда не видел, чтобы лягушонок такое вытворял.
— Лягушонок?
— Так он называется. Нравится?
— Лягушонок, — повторила Рапунцель. Даже само слово было скрюченным, влажным и зеленым. — Лягушонок, лягушонок.
— Ква-ква, — отозвался Лягушонок.
— Ква-ква, — повторила она и хихикнула.
Джек тоже засмеялся.
— Возьми его, — предложил он. — Думаю, ты ему нравишься.
— Правда? — Рапунцель уселась поудобнее. Неплохо для разнообразия кому-то здесь понравиться. — Тогда ладно… Иди сюда, Лягушонок. — Она сложила ладони вместе и, к ее удовольствию, Лягушонок прыгнул ей на руки.
Желеобразные пальцы вцепились в ладони Рапунцель, а влажное брюшко шлепнуло ее по пальцам.
— Я тебе нравлюсь? — спросила она свой подарок. — Или ты с феями?
Лягушонок выпучил глаза. Он принялся яростно выпрыгивать какой-то узор у нее на ладони. Рапунцель не вполне поняла, что это значит.
— Если я тебе нравлюсь, прыгни прямо сейчас, — попросила она.
Лягушонок подпрыгнул на месте, глаза его широко раскрылись над нечеткой линией рта. Позади Рапунцель рассмеялся Джек.
— Это не считается, — заявил он. — Лягушки все время прыгают. Знаешь, ты ему точно нравишься, потому что он от тебя не ускакал.
Но у Рапунцель возникло чувство, что Лягушонок ее понимает, и было хорошо иметь союзника, даже такого маленького. Она поднесла малыша ко рту и прошептала:
— Ты мне тоже нравишься.
Желтое брюшко-подбородок Лягушонка раздулось.
— Должно быть, он крошечный, если кажется нам лягушкой обычного размера, — сказал Джек. — Тебе нужно придумать ему имя.
— Его зовут Лягушонок. Другого подходящего слова нет.
— Ты, помнится, думала, что единственное правильное слово для меня — это «принц».
Рапунцель взглянула на Джека и, не удержавшись, рассмеялась.
Казалось, прошли годы с тех пор, как она называла его принцем.
— Тогда назову его Принц-лягушонок, — заявила Рапунцель.
— Назови, — согласился Джек.
Нежно взяв свой подарок в руки, она усадила его на краешек подушки и положила голову рядом. Бодрость сменилась вялостью во всех конечностях и, если бы Рапунцель чуть раньше не стошнило, она чувствовала бы себя весьма уютно. Она искоса посмотрела на Джека.
— У меня такое ощущение, будто все вокруг вращается, — призналась Рапунцель.
Принц-лягушонок сочувственно квакнул и запрыгнул ей на лоб. Его прохладное влажное тельце принесло немедленное, если не полное, облегчение.
— Спасибо, — она вздохнула и закрыла глаза. Услышала, как Джек забрался в кровать, после чего громко, от души зевнул.
— С днем рождения! — сказал он.
Рапунцель подумала, что слишком поздно поздравлять ее; этот день рождения оказался скверным. И все же Джек был с ней добр, а Принц-лягушонок сидел у нее на лбу, так что все казалось менее мрачным, чем всего лишь какой-то час назад. Рапунцель хотелось уснуть дома, в своей собственной постели. Там, в башне, она всегда желала спокойной ночи голубому огню, усыпанному звездами балдахину и серебряной арфе. Это был ее ритуал на счастье.
— Спокойной ночи, Джек, — вместо этого сказала Рапунцель. — Спокойной ночи, Принц-лягушонок.
— Спокойной ночи.
— Ква-ква.
А вот такие отклики были для нее внове. Предметы в башне никогда не отвечали Рапунцель.
Затем все мысли куда-то улетучились. Но даже если бы и остались, это не имело бы значения. Рапунцель провалилась в сон.
Рапунцель проспала весь день и всю ночь. Проснулась сбитая с толку и встревоженная, а когда перекатилась в постели и рукой задела стену, сердце ушло в пятки: дома кровать стояла не у стены.
Рапунцель открыла глаза и уткнулась взглядом в разрисованный Тромпеей потолок. Тихонько застонала — она никогда не просыпалась в незнакомом месте. Села и прислонилась, насколько это было возможно, к изогнутой стене, испугавшись, что Рун или Тромпея под покровом ночи могли пробраться внутрь, но фей не было видно. Только Джек храпел на другой кровати и Принц-лягушонок спал на ночном столике в натекшей из опрокинутого кубка луже воды.
И ее ночная рубашка была чистой. Рапунцель удивленно посмотрела на белые кружевные манжеты. Халат тоже вычистили, аккуратно сложили и повесили на спинку кровати. Интересно, как феи справились и почему сделали для нее доброе дело? Может, они и косу почистили? Рапунцель повернулась к окну, куда накануне вывесила влажные волосы, и замерла — коса исчезла.
Рапунцель уставилась на подоконник, где должна была лежать ее коса, словно ожидая, что та вот-вот появится. Волосы не могли исчезнуть. Это невозможно.
— Джек! — закричала она.
Джек что-то пробормотал в ответ, но даже не пошевелился. А вот Принц-лягушонок сразу проснулся и, попрыгав по кровати, скакнул на подоконник. От неожиданности Рапунцель подскочила и ударилась ногой обо что-то холодное и твердое. Она завизжала, и Джек приоткрыл сонный глаз.
— Волосы! — закричала Рапунцель. — Они исчезли, пропали, их украли феи! Мудрейшая сказала, что они сделают что-то с моими волосами, и они сделали! Феи отрезали косу!
Джек протер глаза.
— Хорошо, — сказал он и снова упал на подушку.
Рапунцель схватила его за руку и затрясла изо всех сил.
— Хорошо? — завопила она. — Хорошо??
— Я сплю!! — проревел Джек.
Он бросил в Рапунцель подушку, промахнулся и со стоном плюхнулся назад на кровать.
Рапунцель схватилась за голову обеими руками — волосы были гладко зачесаны назад и перевязаны у шеи. Перепуганная, она потянулась ниже и, к своему огромному облегчению, нащупала остальные волосы — толстую косу, спускавшуюся между лопатками. Рапунцель потрогала талию со спины и почувствовала, что коса продолжается.
Но это была только небольшая часть ее волос. Опасаясь худшего, Рапунцель посмотрела под ноги. У кровати что-то стояло — то, обо что она ударилась ногой. Какое-то круглое хитроумное приспособление, немного меньше колеса у окна в ее башне. Эта штука была сделана из отполированной бронзы. Сзади крепились два широких тканевых ремня. Остаток косы, никем не отрезанный и не украденный, был намотан на катушку.
— Мои волосы, — воскликнула Рапунцель и упала на колени возле круглой штуки, обняв ее руками и спрятав лицо в прядях.
— Сумасшедшая, — пробормотал Джек. — Вся запуталась в них, и все равно не хочешь их обрезать.
— Я хочу увидеть всю косу!
Едва Рапунцель это сказала, как волшебное колесо завертелось и коса начала разматываться прямо ей в руки. Рапунцель потянула волосы, чтобы размотать их быстрее, и когда вся масса упала ей на колени, наконец расслабилась. Вся коса была на месте, к тому же волосы чисто вымыли.
— Хорошо, — выдохнула Рапунцель с облегчением. — А теперь, пожалуйста, закрутись назад.
Волшебное колесо снова стало вращаться, коса вылетела из рук, и через пару секунд оказалась полностью намотана на колесо. Рапунцель благодарственно потрепала чудесное приспособление.
Джек поглядел сначала на колесо, затем на Рапунцель.
— Откуда ты знала, что оно так сделает?
— Ведьма наколдовывает подобные штучки для меня дома. Интересно, почему волшебство фей и Ведьмы не сочетается? Они почти не отличаются.
Рапунцель схватила колесо фей и обрадовалась, обнаружив, что оно легче, чем она ожидала. Коса была тяжелой, но само бронзовое колесо, казалось, весило немного.
Джек задумчиво наблюдал за ней.
— Нас ждет Мудрейшая, — сказал он. — Она послала за мной вчера вечером, пока ты спала, и мы... поговорили. Я вроде как должен привести тебя, когда ты проснешься.
Рапунцель обняла колесо для волос и спросила слабым голосом:
— Что она тебе сказала?
Джек покачал головой.
— Она тебя отпустит.
Но что-то в его тоне подсказывало, что это не совсем так.
— В чем дело? — потребовала ответа Рапунцель. — Она собирается оставить меня крошечной, как фея?
— Нет, мы снова станем прежними, — сказал Джек.
Рапунцель обрадовалась: как только она снова станет собой, сразу сможет вернуться домой к Ведьме. При этом ее не съедят и не растопчут — по крайней мере, она на это надеялась. Она набросила халат и туго его завязала, затем взяла колесо для косы за ремни и крепко обхватила его руками.
