Мартина замерла. Неужели?.. Неужели это она на рисунке, и, значит, леопард готовится прыгнуть на неё?..
Ответ она узнала прежде, чем закончила свой мысленный вопрос. И раньше, чем увидеть его, ощутила запах — запах хищного свободного зверя. Он был не лишен приятности, этот запах, но он мог нести смерть…
У себя в Савубоне Мартина не раз представляла себе момент, когда на неё и её жирафа нападёт хищник. Что она тогда будет делать? Только убегать — рысью, галопом на длинных ногах Джемми. Но сейчас она была совершенно одна — ни Джемми, ни лошади, которая осталась внизу под скалой.
Она подняла глаза. Леопард был рядом, на выступе скалы, огромный до неправдоподобия и такой же красивый. Золотистая шкура казалась шёлковой, чёрные пятна на ней сверкали, как кусочки антрацита, а глаза — как драгоценные камни. Она с восхищением рассматривала их на фотоснимках и мечтала увидеть у живого. Вблизи. Но не так близко, как сейчас. В заповеднике она видела детёнышей леопарда, которых там опекали в отсутствие их матери, и ей хотелось познакомиться со взрослым зверем. И вот он здесь. И от него исходили мощь и угроза.
Он прыгнул, и она оказалась на земле, а он над ней, расставив могучие лапы. Когти уже задели её плечо, она чувствовала, что сочится кровь. В его глазах горели ярость и злоба. Он зарычал, обнажив клыки, стали видны розовые дёсны. У себя на лице она ощутила его дыхание и ждала, что сейчас он вопьётся в горло.
Позови, если что, и мы сразу примчимся, сказал ей Бен перед тем, как скрыться в тёмном проходе. Кричать она была не в силах, да и прежде, чем прибегут, она будет уж сто раз мертва, и то, что Нгвенья выстрелит из своего ружья и убьёт леопарда, ей не поможет.
Она лежала, обессилев от страха, от чувства безнадёжности, но в ней не было ненависти. Она понимала, что иначе относиться к людям он не может: они заслужили это. И ещё видела, помимо злобы, страх в его желтоватых зрачках. Не только страх, но и печаль, усталость от жизни, полной опасностей и борьбы за выживание.
Всё это мелькнуло у неё в голове, и — верите, или нет — она пожалела его. Или, может быть, поняла его — что, наверное, почти одно и то же. Её чувство к нему стало похожим на то, какое она испытывала к жирафу Джемми.
— Пожалуйста, не убивай меня, — сказала она Хану. — Ведь я хочу только помочь тебе, больше ничего.
Зверь зарычал. Это был сильный, смелый рёв — такой же она слышала в первую ночь своего приезда в дом к Сейди. Тогда, издали, он казался страшным, вблизи от него застывала кровь.
Из пещерного прохода послышались торопливые шаги: сюда бежали Бен и Нгвенья. Мартина не знала, что для неё сейчас страшнее — что Хан покончит с ней до их появления или что его застрелят, спасая её. Она крепко зажмурила глаза, моля, чтобы скорее наступил конец — для неё, для леопарда, и снова открыв их, почувствовала вдруг, что в поведении Хана что-то изменилось: звериная свирепость, кровожадность исчезли — из глаз, из мышц… Он отпрыгнул и исчез за скалой.
Она нашла в себе силы подняться на ноги, отряхнуться. Кровь на плече уже не сочилась, царапина почти не болела.
Первым из отверстия туннеля выскочил Бен:
— Мартина! Ты в порядке? Слышала рёв? Прямо как будто здесь, в пещере. Мы жутко перепугались! Дурак я, что оставил тебя одну!.. Чего молчишь? А кровь откуда на плече? Что случилось?
Мартина собралась уже рассказать обо всем, но Нгвенья крикнул, что разговоры потом, леопард где-то поблизости, надо уходить.
Они стали спускаться туда, где оставили лошадей, и Мартина вдруг решила, что не будет рассказывать про случившееся. Кто же поверит ей? Леопард стоял над ней с разинутой пастью, а потом раздумал её убить и съесть, а поглядел так, словно хотел извиниться за нападение, и ретировался? А уж рассказать, что она видела у него в глазах извинение, а ещё печаль, горечь… и понимание?.. Или как это назвать? Ощущение того, что они могут быть друзьями… Ну кто поверит в такой бред и не решит при этом, что она совсем «ку-ку» — спятила от страха?..
— У меня всё нормально, — сказала она спутникам. — А кровь на плече… это я поцарапалась о выступ скалы. Заживёт, пока обратно доберёмся…
Они ехали в медовом свете наступающего утра, грызя захваченные с собой сухари. Каждый был погружён в свои мысли. Мартина, конечно, думала о Хане, о том, встретит ли она его ещё и о том удастся ли Ратклифу и его подручным убить леопарда. Она ещё сильнее хотела помешать этому.
Бен думал о лошади, на которой сегодня сидел, о том, когда же она перестанет упрямиться и начнёт слушать его, как лошади у Нгвеньи и Мартины. Но больше он думал о Мартине. Уже неплохо зная её, он был почти уверен, что она видела леопарда, и не только издали, а совсем близко, и что это Хан оцарапал её. И Бен понимал и одобрял молчание Мартины, и она ещё больше нравилась ему за это.
Бен не любил хвастунов, бахвалов, врунов, сам не был таким и ценил в людях скромность.
Уж если бы кто другой, а не Мартина встретился один на один с леопардом (или оседлал белого жирафа), об этом узнала бы вся их школа, вся Африка и вообще весь мир, и этот герой беспрерывно встречался бы с журналистами и выступал по радио и телевидению! Или, во всяком случае, стремился к этому.
Но Мартина не такая! И потому он с ней дружит и готов ей помочь во всём. Ей — своему лучшему другу!
А Нгвенья испытывал неловкость и смущение. С тех пор как леопарда Хана выпустили из питомника на свободу, Нгвенья чувствовал свою ответственность за его безопасность. Да, леопард пока ещё жив, но что для этого сделал Нгвенья? И собирался ли что-то сделать? А вот появились невесть откуда девчонка и мальчишка и сразу попытались взяться за дело. Что из этого выйдет, вопрос другой, но ведь взялись, заставили Нгвенью помогать им и сразу обнаружили зверя. Подобно Бену, Нгвенья был уверен, что Мартина встретилась с Ханом и тот оцарапал её, а потом удрал — видимо, услышав их шаги. Но вот что совершенно непонятно: почему зверь не повёл себя с ней по-звериному, как ему положено, и почему Мартина не сказала правды. Но спросить об этом у Хана он не мог, а у Мартины — не хотел. Если она скрывает, значит, есть причины — кто их до конца поймёт, этих белых людей?.. А сейчас она, молодец девчонка, спокойно и уверенно сидит на коне, словно встречаться с леопардом и носить на плече след от его когтей для неё привычное дело. А вообще с животными у неё, как видно, особые отношения — и с дикими, и с домашними. Вот и лошади слушаются её, как старого бывалого конюха, и птица Магнус ходит за ней по пятам, как собака. Не говоря уже о белом жирафе…
Было около восьми утра, когда они подъехали к Слоновьей скале. И что же они увидели первым делом? Бело-голубой полицейский джип возле эвкалиптовой рощи.
— Стоп! — негромко скомандовал Нгвенья и быстро спешился, показав Бену и Мартине, чтобы они сделали то же самое.
— Полиция? — не понижая голоса, сказала Мартина. — Вот хорошо. Чего же мы ждём? Я сейчас побегу и всё расскажу им — про Крысу Ратклифа и про его угрозы и гадости по отношению к Сейди… А может, что-то уже случилось? Ограбили? Или чего-то похуже? Ой, я побегу!..
— Нет! — Нгвенья резко удержал её. — У нас в стране полицейские намного опаснее, чем преступники. Во всяком случае, подходить к ним надо с осторожностью. Давайте сначала узнаем, зачем они здесь. Привяжем коней и скрытно подойдём туда.
Так они и сделали: подобрались поближе к дому Сейди и, стоя за невысоким валуном, увидели вскоре нечто ужасное! Из дверей вышли в сопровождении двух полицейских миссис Томас и Сейди. Мартина с трудом сдержала крик — её бабушка была в наручниках! Сейди шла на костылях, молодой сержант поддерживал её, а она громко и возмущённо говорила:
— …Да, готова повторить, что так и сказала ему: «Мистер Крыса, я застрелю вас и ваших парней, если вы ступите на мою землю!»
— Его фамилия Ратклиф, — поправил сержант.
— Ну и что? — возмутилась она. — Я употребила первую половину фамилии. За это меня ведут в тюрьму? Да, я грозила, что убью его. Но ведь не убила! Он пока ещё жив. К несчастью для нас всех. Я…
— Сейди, — прервала её миссис Томас, — я думаю, чем меньше ты будешь говорить с ними, тем лучше. Они милые молодые люди, и, полагаю, в полицейском участке всё встанет на свои места. Но всё-таки, — обратилась она к полицейским, — я не понимаю, в чём вы обвиняете мисс Сейди Скотт?
— В том, — ответил один из них, — что она угрожала убить мистера Кры… то есть мистера Ратклифа. А за что, мисс Скотт? Может, потому, что у него дела идут лучше некуда, а у вас полное разорение?
— Не говори глупости! — рявкнула Сейди. — Как могу я завидовать человеку, чей бизнес построен на убийстве? На убийстве невинных животных. К тому же причина моего разорения — действия мистера Крысы. Он разогнал всех моих клиентов. Вот его и надо тащить в кутузку, а не меня и не мою гостью, кто вообще тут сбоку припёка!
