Фея лесная летает,
Бабочки кружатся с ней.
Лягушка на флейте играет,
Кузнечик – на скрипке своей.
Фея лесная возводит
Замок в тумане цветном.
И в замок воздушный приходят
Король, королевич и гном.
Фея лесная зевает,
Ложится в листок золотой.
Улитки рога выставляют —
Ее охраняют покой.
– Поскорее бы настало завтра! – вздохнула Кристина, и дети побежали домой.
– Где вы так долго пропадали? – накинулась на них матушка фон Бракель. – Отпрашивались на час, а теперь уже вечер. Скоро солнце зайдет!
– Мы строили замок с чудесной девочкой, – сказала Кристина.
– Нет, мы охотились вместе со славным мальчиком, – перебил ее Феликс.
Матушка фон Бракель нахмурилась.
– Не дети ли это кузнеца Гентшеля? Я же вам запретила играть с этими сорванцами!
– Нет-нет, матушка, – воскликнули в один голос Феликс и Кристина, – с нами играло волшебное Прекрасное Дитя!
– Кто-кто? – не понял барон Таддеус фон Бракель. – Откуда оно взялось?
– Прекрасное Дитя… – повторила Кристина упавшим голосом.
– Оно появилось, вернее, сотворилось из солнечного света, – неуверенно попытался объяснить Феликс.
И они стали рассказывать об удивительных чудесах, которые произошли с ними в лесу. О дворце из сверкающих камешков и поющих цветах. О танцующих в воздухе стрекозах и камышовых солдатиках. О куклах-пушинках и деревянных музыкантах.
– Дети, – рассмеялась матушка фон Бракель. – Наверно, вы заснули в лесу, и вам приснился сон.
Но барон Таддеус фон Бракель задумчиво покачал головой:
– Сдается мне, что это не сон. Как же они могли видеть во сне одно и то же? Нука, дети, расскажите подробнее, как выглядело это ваше Прекрасное Дитя?
Феликс и Кристина наперебой принялись описывать чудесного малютку. Но что-то по-разному они его запомнили.
– Это была прелестная девочка с личиком белым, как лилия, – говорила Кристина.
– А глаза у него большие и синие, как безоблачное небо! – воскликнул Феликс.
– На ней было легкое воздушное платьице, словно сотканное из лепестков розы, – ахала Кристина.
– А одет он был в золотисто-зеленую курточку, будто сшитую солнечными лучами из зеленых листьев, – утверждал Феликс. – Самая лучшая одежда для лесного охотника! И стреляет он – ого-го! Без промаха.
Матушка фон Бракель и барон Таддеус до слез хохотали над рассказами детей. Наконец барон Таддеус перестал смеяться, покачал головой и промолвил:
– Мне кажется, что я когда-то слышал эти забавные истории. Но когда? Я бы, пожалуй, отправился завтра с вами в лес, чтобы взглянуть на этого волшебного малютку.
– Глупости! – накинулась на него матушка фон Бракель. Завтра может приехать учитель, которого нам любезно пообещал прислать почтенный родственник дядюшка Киприанус. Мы должны встретить учителя достойно.
На следующее утро дети проснулись так рано, что даже матушка фон Бракель еще спала. Не спросив разрешения, они ускользнули в лес и необычайно обрадовались, когда увидели, что Прекрасное Дитя уже ждет их на лужайке и приветливо машет им рукой.
– Здравствуй, милая девочка! – звонко закричала Кристина.
– Привет, дружище! – радостно воскликнул Феликс.
Они ожидали, что вновь начнутся забавные игры, но все вышло еще чудеснее вчерашнего. Оказалось, Прекрасное Дитя могло разговаривать с деревьями, травами и цветами. Весь лес вдруг наполнился голосами.
– Эй вы там, вверху! – тоненько дребезжала травинка, обращаясь к осиновым листьям. – Что так трясетесь? Неужто замерзли?
И осиновые листочки рассыпались безудержным смехом.
– Ха-ха-ха! – трепетали они. – Нас рассмешил утренний ветер. Этот шалун щекочется! Хи-хи-хи!
Одуванчик, качая пушистой головой, шептал вслед улетающим пушинкам:
– Счастливого пути, детки. Не залетайте слишком высоко. Мы, одуванчики, растем не на облаках, а на земле.
Сосны басовито гудели в вышине над головой Феликса:
– Ты храбрый мальчик и нисколько не боишься, когда мы ссоримся с буйным ветром и шумим, шумим… Рады видеть тебя в нашей тени.
Быстрый ручеек старался перекричать всех. Он звал детей, заманивал их к себе.
– Сюда, сюда, – журчал он, – присядьте на мой бережок. Я расскажу вам сказки. Ведь я родился в самой глубине земли, побывал в таких тайных местах, куда никто не в силах заглянуть. Слушайте мои сказки и смотрите: в моих водах вы увидите чудесные картинки, как в книжке. Вот голубое небо, а по нему волшебным корабликом плывет быстрое облако. А вот опрокинулись в меня высокие деревья, и вы легко можете дотронуться до их вершин рукой.
Феликс и Кристина загляделись в ручей и вовсе забыли про то, что рядом с ними сидит Прекрасное Дитя. Вдруг из глубины ручейка поднялись воздушные, словно сделанные из облаков величественные зубчатые стены и высокие арки, появились белые башенки, и над ними затрепетали разноцветные флаги.
– Что за волшебный замок? – от изумления дети словно очнулись.
– Это мой дом, мой дворец, – услышали они серебристый голосок. – Мне пора уходить.
Феликс и Кристина наперебой принялись уговаривать Прекрасное Дитя остаться.
– Поиграй еще с нами, милая девочка, – просила Кристина.
– Давай с тобой поохотимся, приятель! – предлагал Феликс.
Но малютка грустно качал головой.
– Нет, я не могу. Иначе…
– Что? Что тебя расстроило? – расспрашивали дети. – Скажи нам, мы поможем. Мы защитим тебя.
– Хорошо, я расскажу вам о себе. Садитесь и слушайте.
Затаив дыхание, дети слушали рассказ Прекрасного Дитя, так похожий на волшебную сказку.
– Мой дом, который вы только что видели в ручейке, никогда не стоит на месте. Он носится по воле ветра в заоблачных далях, в поднебесье, то за горами, то за морями, а то и в таких неведомых краях, что вам даже трудно представить. В нашей стране всегда царят радость и счастье, ведь моя мать – Царица Радости.
– Так ты настоящая принцесса! – воскликнула Кристина.
– Выходит, ты принц? – удивился Феликс.
– Слушайте и не перебивайте, у нас слишком мало времени, – прозвенел серебристый голосок. – Царица Радости всегда готова дарить людям счастье. Но не все принимают ее дары, не всем они доступны. Разве что дети по-настоящему понимают светлые радости жизни, и моя мать очень любит детей. Для них она развешивает в небе радугу, для них выращивает изумительно красивые цветы, а в укромных уголках леса прячет крепкие грибы и сладкие ягоды.
– Как бы нам хотелось побывать в твоей стране! – хором воскликнули Феликс и Кристина. – Но ведь мы не умеем летать.
– Для этого не обязательно уметь летать. Дети, правда, летают во сне, но и наяву они часто оказываются в моем царстве. Ведь я уже говорил, что оно не стоит на месте и может оказаться где угодно. Однако…
Малютка замолчал и горестно вздохнул.
– Тебя обижают? – воскликнул Феликс. – Скажи только кто, уж я сумею с ним разделаться!
В ответ раздался серебристый смех.
– Спасибо, Феликс. Ты храбрый мальчик, но помочь мне ты не сможешь. Слушайте, что произошло дальше. Появился в нашей стране карлик, надменный и подлый, злой и безжалостный. То был повелитель гномов по имени Пепсер. Но поначалу никто об этом не догадывался, и карлик Пепсер тайком делал всякие гадости. Он старался уничтожить все добрые дела, которые творила моя мать Царица Радости. Подставлял играющим детям ножку, чтобы они расквасили нос, заталкивал их в самую гущу колючих кустов, чтобы они разодрали свои платья и чулки. Наконец он дошел до того, что стал обливать черной краской веселые розовые облака, превращая их в мрачные темные тучи. У Царицы Радости истощилось терпение, и она велела заточить злого карлика в ледяной замок. Однако тот превратился в отвратительную черную муху и с противным жужжанием скрылся. И теперь он преследует меня, чтобы отомстить моей матери Царице Радости. Как только зайдет солнце, Царица Радости засыпает, и мне приходится улетать от детей и прятаться. Ведь я еще мал и слаб, чтобы справиться в одиночку со злым и коварным карликом Пепсером.
Тут послышалось мерзкое жужжание, словно громадная муха кружила над ними. Прекрасное Дитя умолкло.
– Пора, мне пора, – послышался вдали его серебристый голосок.
И дети вдруг обнаружили, что скоро вечер и сумерки уже опускаются на лес. Вдали над верхушками деревьев мелькнуло белое облачко, и детям показалось, что это Прекрасное Дитя прощается с ними легким взмахом прозрачного рукава.
Дом встретил детей непонятной суетой. На пороге стоял барон Таддеус фон Бракель, рядом с ним топтался коротышка в черном сюртуке. Ростом он был, пожалуй, не выше Феликса, над тонкими кривыми ножками нависал его толстый, как спелая тыква, живот. Плоская его голова с круглыми выпученными глазками и длинным, как у индюка, носом болталась на тонкой шее. Густой черный парик и черный же сюртук с острыми фалдами делал человечка похожим на какое-то неприятное насекомое: то ли жука, то ли навозную муху.
