Червяк опять остался один.
Вскоре к Джо подлетела муха Клара.
– Привет, Джо! Я тут недалеко такую свалку видела – просто супер! Не хочешь со мной махнуть? – процокотала она.
– Оставь меня, Клара. Не хочу. Мне неинтересно. Ничего больше не интересно, – промолвил червяк, даже не открывая глаз.
– А кто это тебя так? Хочешь, поделюсь с тобой своими крыльями, и ты тоже сможешь летать? – участливо предложила муха.
– Не надо! Уйди от меня, говорю же. Все напрасно… – прошептал Джо, засыпая.
Разбудила его холодная капля, упавшая на нос.
– Вставай, Джо! Я омою тебя, и ты станешь таким, как прежде – веселым и жизнерадостным! – услышал червяк голос сверху.
– Кто ты? – поднял глаза Джо. – Я тебя не вижу!
– Я – Тучка. И во мне – Дождь Перемен. Подставляй тело под мои капли!
– Не хочу! Все равно все плохо. Этот ужасный грузовик., он раздавил меня. Я ведь ему ничего плохого не сделал! – возмутился червяк.
– Знаешь, он не просто так тебя переехал! Настало время подумать о том, для чего ты живешь. Вот машина и помогла в этом, – объясняла Тучка. – Ты ведь в последнее время считал, что все можешь контролировать, верно? Стал горделивым и важным.
– Я? – обиделся Джо. – При чем здесь это? Жил себе, как все.
– Вот тебе и говорит небо – стань проще и доверься жизни, – продолжила Тучка. – Слабо?
– А как же мои раны? – уже не так уверенно произнес червяк.
– Заживут, куда им деться. Мои капли Дождя Перемен мигом их залечат. Только скажи – ты этого хочешь? – подмигнула Тучка.
– Наверное, хочу… – с надеждой ответил Джо.
– Тогда впитывай живительную влагу!
По телу червяка заплясали прохладные капли. И с каждой секундой ему становилось легче. Из ниоткуда появились силы. И даже настроение.
«А все-таки чудная штука – Жизнь!» – подумал червяк, дремля под дождем.
– Все чудеса еще впереди! – пообещал голос откуда-то сверху.
В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был царь. За нелюдимое поведение и отсутствие всякого интереса к жизни страны его прозвали Странным. Нет, не то чтобы он совсем не заботился о своих подданных. Конечно же, они всегда были накормлены, медицина в государстве процветала, так что грех жаловаться. Вот только праздники… В общем, их не было совсем. Ни народных гуляний, ни пиров горой – ничего, только обычные серые будни, хоть и сытые. Пробовали было когда-то давно устроить – но царь своим скорбным видом испортил людям аппетит, потом все подданные три дня мучились от несварения желудка. На том все попытки торжеств были прекращены.
Вскоре прошел слух, что государь тяжко болен. Многие знахари и доктора – и местные, и заморские – пытались помочь царю излечиться от непонятной болезни. День за днем собирались целые совещания, консилиумы светил медицинской науки, но все было тщетно. Никто не мог помочь царю…
Хворь его была и вправду непростой. Дело в том, что наш государь повадился писать стихи. Сначала все шло как по маслу, а вскоре… Каждый раз, когда приходила муза, царю становилось плохо. Невидимые плети хлестали до изнеможения его тело. Огромные зубы беззвучно впивались в его руки и ноги, оставляя кровавые следы. Страшные судороги раз за разом сотрясали его плоть, заставляя корчиться и стонать от боли. Но наутро… Рождался стих, равного которому не было на всем белом свете. Его мелодия так тонко играла на струнах души, что никто не мог сдержать слез счастья. А царь… Измученный приступом, он целый день лежал в кровати, с ужасом ожидая следующей ночи. С восходом луны все повторялось снова..
Иногда перерыв мог длиться несколько дней. Тогда государь даже выходил на прогулку в сад или катался на лодке по местному озеру. Но снова близился вечер, и… не было спасения от музы. Царскими произведениями зачитывался весь мир, а ему самому сил хватало лишь на едва заметную тень улыбки. Чаще же его лицо искажала гримаса невероятной боли.
Не зная названия и объяснения такой удивительной хвори, эскулапы нарекли ее «муки творчества». Десятки слуг старались, как могли, чтобы облегчить государеву участь. Они натирали его тело чудодейственными мазями, окуривали помещение благовониями, сутки напролет обмахивали кровать кипарисовыми ветвями, чтобы дать царю воздух. Ничего не помогало. Он угасал на глазах.
Тем временем на другом краю мира жил царь, за свой веселый и ровный нрав получивший прозвище Счастливый. Подданные любили его, и неудивительно – он всегда находил повод для нового торжества и устраивал пир горой. Перед празднеством читал всем вслух свои волшебные стихи – от них люди начинали улыбаться, распускались цветы на деревьях и даже птицы переставали петь, завороженно слушая. Вскоре слава чудесная о стихах царских разнеслась во все стороны. Вот уже сотни странствующих купцов со всех концов света стекались ко дворцу, чтобы убедиться в дивном таланте государя.
Счастливый царь жил себе, не тужил. Целыми днями он занимался важными государственными делами – общался с вельможами, наблюдал за жизнью подданных, а также лелеял свой чудный сад. Говорят, там цвели цветы необыкновенной красоты! А вечером, усевшись под благоухающим деревом, царь встречал свое вдохновение – быстро-быстро из под его пера вылетали жар-птицы, и следы их крыльев оставляли буквы на бумаге. Буквы складывались в слова, а те – в волшебные стихи. И с каждым словом энергия и сила прибывали в тело государя. Казалось, он сейчас мог свернуть горы! Довольный и веселый, в полночь он засыпал над своими рукописями, а к утру вскакивал свежий, как огурчик. Возле дворца, как обычно, ждала толпа людей – все хотели услышать новый царский шедевр из первых уст. Неудивительно – в стихах было столько легкости и красоты, что всякий заслушался бы.
Вскоре дошла до Счастливого царя весть о том, что где-то в далеком государстве живет Странный царь, больной неизлечимой хворью. Счастливый решил помочь своему талантливому собрату. Довольные жизнью люди всегда открыты миру и готовы творить добро. Попросил он слуг снарядить коней, колесницу, взял с собой нескольких подданных, недельный запас провизии – и помчался в Странное царство. День едут, второй, третий – а добраться никак не могут. На девятый день, голодные и измученные дорогой, наши путники прибыли на место. Предложили им спешиться, отдохнуть, накормили ужином, но к царю не пустили – у того как раз начинался вечерний приступ кошмара.
Начал Счастливый думать, как же он поможет Странному? «Эх, была не была, я же Счастливый, значит, мне повезет, и я обязательно что-то придумаю», – пронеслось в голове молодца, и он постучал в двери дворца. Правдами и неправдами проник в палаты царя и видит страшное зрелище: лежит царь на полу, корчится от боли, стонет, а рядом двое демонов между собой дерутся и царя попутно кусают да плетью хлещут. Над листом склонился маленький ангел и быстро что-то выводит золотым пером.
– Что же ты, Ангелок, государя своего не защищаешь? – обратился Счастливый к писарю.
– Куда уж мне, ваше высочество. Я пытался, только сам еле ноги унес. Вот только и остается дар царский на бумагу выливать, пока он демонов отвлекает. Ведь призвание-то выполнять всем надобно. А талант у него какой – талантище просто! – Ангел поднял крылышки высоко-высоко. – Жаль только, что такие муки творчества терпеть приходится…
– Мы сейчас их перехитрим! – подмигнул Счастливый царь Ангелу. – Эй, демоны! Вы чего разбушевались?
– Ты кто такой? – поднял налитые кровью глазища один из дерущихся.
– Да мы тебя сейчас! – брызнул слюной другой.
– Вы-то меня, конечно же, того… Но! Смотрите, слава-то вся не вам, а Ангелу достанется! – кивнул головой Счастливый.
– Точно… И что же делать? – перебивая друг друга, завопили демоны.
– А вы с Ангелом местами поменяйтесь – пусть он царем занимается, а вы пишите! – предложил Счастливый.
Схватились демоны за золотое перо с двух сторон, начали перетягивать. Ссорились они, ссорились, кто писать будет, пока не поубивали друг друга. Взглянул Странный из-под опухших век – а палачей его и след простыл – испарились! Только перо золотое и рукопись начатая остались. Ангел в углу плачет, а какой-то добрый молодец его утешает.
– Кому я обязан своим освобождением? – простонал несчастный царь.
– Это все муза твоя! – указал Счастливый на Ангела. – Ему все благодарности, он твой талант хранит и приумножает!
Обнял Странный Ангела. Потом как схватился за перо! К утру родилась чудесная поэма – о муках творчества, которые вовсе и не муки, а настоящее, неземное чудо! О том, что откликаться надо на
Ангелов, а не на демонов – те сами друг с другом справятся. А вот Ангелам нужна любовь и благодарность человеческая – тогда и талант будет расти, и мудрость прибудет, и счастье приумножится!
В тот день гуляло все царство. Странный царь (которого вскоре переименовали в Радостного) весело улыбался и шутил, угощал медом своего спасителя Счастливого. Все подданные ликовали и праздновали освобождение государя от болезни. Не забыли и Ангела – ему достался целый кубок нектара и амброзии. Впрочем, разве Ангелам много надо – только лишь любовь и благодарность человеческая…
