— Ты не обращай внимания, что Муттиска все время молчит. В этих ночных делах вы, люди, не должны произносить ни слова, иначе чары могут разрушиться. Ты имеешь право разговаривать только с теми, кто вышел из болота. И ничего не бойся. Сегодня у нас самые обычные ночные дела.
— А я и не боюсь, — ответила Анни с некоторой обидой в голосе — дескать, чего мне бояться? — и уселась поудобней. Лошадь задрожала и понеслась вскачь по воздуху. Анни постаралась придать своему лицу будничное и даже безразличное выражение, словно и для нее эта ночная езда верхом на Коне Тумане была совсем обычным, каждодневным занятием. Про себя она, правда, удивилась, почему это у Муттиски шерстяная кофточка надета шиворот-навыворот, а туфли обуты не на ту ногу — левая на правой, а правая — на левой ноге. Анни промолчала и сделала вид, что ничего не замечает. А через некоторое время она не удивлялась уже и тому, что ее собственная ночная рубашка тоже одета на левую сторону. Мама когда-то вышила на рубашке ее имя — АННИ, но теперь оно читалось наоборот — ИННА.
Скача галопом в темноте ночного неба. Конь продолжал негромко рассказывать:
— Как я уже говорил, я последняя дикая лошадь во всей Европе. Сто лет я провел в этом болоте, и моя масть напоминает теперь цвет болотной земли, но когда-то раньше, давным-давно, в молодости, мой цвет был светло-желтым. Я был вожаком в табуне.
В древние времена своим призывным ржанием я соблазнял домашних кобылиц. Они перебегали с крестьянских пастбищ ко мне в табун, и за это крестьяне рассердились на меня, поймали и утопили в болоте. Но я не горюю. Я доблестно отстаивал свою конскую честь, а в болоте я сделался вечным. Ну что человек смог бы без лошади? Я знаю, что индусы, китайцы, ассирийцы, вавилоняне и египтяне использовали нас, лошадей, еще в двухтысячном году до нашей эры… Что до меня, так я, признаться, никогда особенно не любил людей…
Муттиска и Лесной Кот совсем не слушали Коня Тумана; они знай себе дремали в рассеянности, мирно покачиваясь верхом на лошади. Они наверняка уже тысячу раз слышали все эти истории. Анни тоже задремала под тихий рассказ Коня и проснулась потому, что скачка перешла в головокружительный галоп. Конь запел, всхрапывая и оглашая воздух громким ржанием:
Я воителей носил в своем седле,
Я поэтов мчал
На утренней заре…
А теперь я хочу отдохнуть,
Нежно боком к тебе прильнуть,
О подруга!
Так давай же скорее в путь!
Вот за тот голубой окоем…
Там мы будем с тобой вдвоем!
— Охо-хо! Миу-миу! — промяукал Лесной Кот и потянулся, очнувшись от дремоты. — Опять он завел свою песню. Видать, почуял где-то подругу… Эй, что делаешь?.. Тпру-у, тпруу! Куда ты мчишься, Конь Обман, нам ведь на север! На север!
— Полле, Полле, — тихим, успокаивающим голосом зашептала Муттиска в ухо Коню. — Золотце. Нам же на север надо. На север. Вот так.
Конь почти успокоился, лишь бока его чуть вздрагивали. Конь Туман послушно направил свой воздушный галоп прямо на север, к болоту Мустасуо.
— Ага, там нас уже ждут, — заметил Кот.
Анни снова напустила на себя будничный вид. Она предполагала, что на Черном болоте, конечно, соберутся ведьмы, и они должны видеть, что она, Анни Маннинен, тоже не новичок в колдовских делах. Но то, что она увидела на Мустасуо, так поразило Анни, что от изумления она разинула рот.
Конь мягко опустился на край болота, и Анни огляделась. Хорошо, что взошла луна, иначе в кромешной тьме она увидела бы только зеленовато-желтые точки — глаза Лесного Кота. Никаких ведьм на болоте не оказалось. На камнях, на кочках и под деревьями расселись лисицы, ласки, хорьки, норки, бобры, кроты и куницы, а за одной болотной кочкой Анни заметила голову своего старого знакомого — Большого Лягуха. И похоже, эти звери пребывали сейчас меж собой в полном согласии. Посреди болота в зеленом костюме стоял красивый, стройный юноша.
— Это Болотный Принц, — шепнул Лесной Кот.
— Удивительно благородный человек, — вздохнул Конь Туман.
— Добро пожаловать к нам на болото, барышня Инна, — проговорил Принц низким, чуть хриплым голосом и заглянул, как показалось Анни, прямо ей в душу.
Глаза у Болотного Принца были зеленоватые, но совсем не такого оттенка, какой встречается у людей, например у самой Анни. Зеленые глаза Принца были как тяжелая болотная вода, с лихорадочным блеском, и такие же глубокие, как круглые омуты в трясине. Анни не могла оторваться от этих глаз. Она присела, сделав книксен, и завороженно уставилась на Болотного Принца.
— Ты красивое маленькое создание, Инна, — проговорил Болотный Принц и как-то странно посмотрел на Анни. — Ты, наверное, слыхала уже легенду про меня и про юную девушку Лийзу?
— Да, — шепнула Анни. Ну конечно, она читала знаменитую сказку про Болотного Принца и Лийзу. В этой сказке Болотный Принц чарами своего волшебного голоса завлекает Лийзу на болото и затягивает ее к себе, на дно болотной трясины… Девочку передернуло от ужаса, как, впрочем, и всякий раз, когда она читала эту сказку.
— Эта история — самая настоящая быль, хотя люди превратили ее в сказку, — продолжал говорить Принц тихим голосом. — Произошло это триста лет тому назад… Я позвал, и Лийза пришла ко мне на болото. Я подожду десять лет, и через десять лет я позову тебя. И ты придешь ко мне, я знаю.
— Нет, я не могу! — вскрикнула Анни с таким ужасом и так громко, что все звери на болоте заволновались. — Я стану… Ну как это… Я стану личной секретаршей!
— Вот как. — холодно сказал Болотный Принц и надменно опустил веки. Больше он не обращал на Анни ни малейшего внимания. Это даже чуточку уязвило Анни, потому что еще никогда в жизни она не встречала такого красивого, статного, такого обворожительного молодого человека. Но с другой стороны, она испытывала величайшее облегчение при мысли, что ей удалось избежать участи Лийзы. Теперь Анни не смела даже взглянуть в сторону Болотного Принца.
— Будьте добры и располагайтесь здесь на болоте самым удобным для вас образом, — обратился к собравшимся Болотный Принц, раскланявшись вежливо и церемонно. — Я к вашим услугам, если вам понадобится моя помощь. Только позовите.
Болотный Принц сошел с кочки, и трясина тут же поглотила его. Анни вскрикнула.
— Ты что! Он же живет в болоте, там его царство, — сказал Лесной Кот.
Муттиска куда-то незаметно исчезла в темноте, но Конь Туман стоял самой кромки болота, весь трепеща и громко переводя дыхание. Он раскрыл рот, засопел и сказал:
— Надеюсь, меня тоже примут в эту компанию неприрученных зверей, хотя в нынешние времена наш род используется больше всего в качестве домашнего скота. Но ведь я последняя дикая лошадь во всей Европе!..
— Да перестань ты, надоело! Сто раз уже мы это слышали, — раздраженно фыркнула Куница.
— И нас, лошадей, людям так и не удалось до конца приручить, — продолжал говорить Конь Туман, ничуть не смущаясь, лишь бросив на Куницу укоряющий взгляд. — Человек всегда относился к нам с уважением и даже с некоторым страхом. Об этом можно судить по тому, сколько скульптур с нас сделано. Сколько дворцов, кафедральных соборов и триумфальных арок украшено нашими изваяниями! Иногда нас изображают устремленными ввысь, к небесам, порой даже крылатыми. Нас ваяли из золота, мрамора, слоновой кости. А разве счесть легенды, которые про нас сложены? Будь мы совершенно ручными, то всего этого, конечно, не было бы. Ну скажите, например, украшает ли изображение собаки хоть одну триумфальную арку?
— Какая чушь! И не все ли равно, изваяли тебя люди или нет, — буркнула молоденькая Норка с холодными язвительными глазками.
Крупная огненно-рыжая Лисица протявкала, сидя под елкой:
— Ну уж не скажи, Конь Туман! Про тебя совсем не так много басен создано, как про меня. Я ведь настоящая героиня, я и ловкая плутовка, и хитрая воровка. Но так изображать меня несправедливо и, прямо скажем, бессовестно. Мое меню, правда, довольно разнообразно… Да не волнуйтесь вы так, мелкие зверюшки. Сидите себе спокойно. Во время таких сборищ, как сегодня, я питаюсь одними лесными ягодами. Но только не рябиной.
— А я тебя не боюсь, — сказал маленький Хорек, притулившись возле камня. — Я могу взбираться вверх по отвесной стене, а ты, Лисица, этого не можешь. Но всего больше я люблю свободно и привольно бегать по перелескам и оврагам. А может, этот маленький человечек хотел бы послушать про мои приключения, про мои удалые охотничьи набеги, а? Моей страстью являются лягушки…
Услышав это, Большой Лягух подпрыгнул и плюхнулся прямо в карман Анниной ночной рубахи. Да так там и остался. Хорек проводил равнодушным взглядом перепугавшуюся лягушку и продолжил:
