Нет, не могу.
Ведь если я им все расскажу, я подставлю под удар не только себя, но и других. И в первую очередь Софи.
Придется молчать.
Я только отвернулся от игроков, как до моего слуха донеслось:
— Спасите! Помогите! Он тут! Губитель!
И опять этот крик заставил меня подскочить. Холод пронзил меня. Шерсть встала дыбом. Я стоял ощерившись и дрожа от ужаса.
Такой же крик! Опять! Только теперь я знал, откуда он идет. Кричал один из хомяков, которых я видел в большой пещере. Одно я знал наверняка, это не Эльвира.
И тогда я сказал себе: «Ты не можешь больше молчать!»
— Признаюсь, дружок, эти крики меня сводят с ума! — сказал сэр Уильям, поднимаясь с лежанки. Он метнул взгляд на спасателей. — Иногда мне хочется быть таким же тугоухим, как люди. — Он пригляделся. — А чем это они там занимаются?
— Играют, — ответил я. — Но мне придется сейчас испортить им всю игру. В прямом смысле слова.
Я сжался в комок и шмыгнул на середину комнаты, где расположились спасатели, стараясь не попасться им до поры до времени на глаза. Буду держаться поближе к Дженни. Она сидела поджав ноги. Я осторожненько пополз вперед и остановился на уровне ее коленки, которая мне послужила своеобразным укрытием. Передохнув, я аккуратно выглянул из своего укрытия и увидел доску, лежавшую между игроками. На ней были разложены рядами буквы, как в каком-нибудь кроссворде. Они сложили уже слов двадцать, не меньше! И надо же, тут есть все буквы, которые мне нужны! Марио сосредоточенно смотрел на доску. Он должен был ходить. Все, Фредди, вперед!
Я выскочил на середину доски и в одну секунду выложил свое имя «ФРЕДДИ» (заработав, между прочим, семнадцать очков!).
— Эй, моя очередь! — возмутился Марио. — И вообще, имена собственные не считаются! Мы же догово…
Он запнулся на полуслове и уставился на меня.
Дженни и Франк тоже.
Воспользовавшись всеобщим замешательством, я быстро сложил: «ТАК МЕНЯ ЗОВУТ».
Тишина.
— Рехнуться можно! — выдавил наконец из себя Франк. — Хомяк, умеющий писать!
— И читать, — добавил Марио.
— Хомяк, который… — Дженни не договорила. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. — Ты что, нас понимаешь… э-э-э… Фредди?
Я быстро перевернул пакетик с буквами, чтобы иметь достаточный запас для серьезного разговора, который нам предстоял.
«ДА, ДОРОГАЯ ДЖЕННИ, — ответил я. — Я ПОНИМАЮ ВАС, И Я УМЕЮ ЧИТАТЬ И ПИСАТЬ».
Предложение получилось довольно длинным, и мне понадобилось, конечно, какое-то время, чтобы составить его. Но я решил уж постараться, чтобы у них не оставалось никакого сомнения в моих способностях.
Троица совершенно остолбенела.
— Н-да, — сказала Дженни через некоторое время. — Придется мне отправить учебник биологии на свалку.
Мне понадобилось минут пятнадцать на то, чтобы ввести спасателей в курс дела. Так быстро получилось потому, что Дженни предоставила мне свой компьютер, который, как мы и предполагали, стоял в другой комнате. Я со своей стороны старался тоже быть кратким и отложил все лишние вопросы на потом. Особенно вопросы, касающиеся лично меня, — как я научился читать, как научился писать и так далее. Я не стал им, конечно, расписывать во всех подробностях, что кричали полевые хомяки и как мы смогли их вычислить, ограничился только существенными моментами. Главное же заключалось в том, что нужно было как можно скорее вывести полевых хомяков с опасного участка и помочь перебраться на другое поле. О чем я и написал на компьютере.
— Мы так и хотели! Для этого и поставили ловушку! — воскликнула Дженни.
«У вас бы ничего не вышло!» — ответил я.
— Почему? — удивилась Дженни.
«Потому что хомяки никогда не покидают насиженных мест поодиночке», — объяснил я.
— Но ведь они живут каждый сам по себе и по характеру скорее единоличники?
«Это верно, — согласился я. — Каждый хомяк живет в своей личной норке и никем больше не интересуется. Но при этом все хомяки знают друг друга и знают все про всех, кто где живет, кто куда пошел и зачем. У них такие правила — иначе на поле был бы сплошной кавардак, а так они живут каждый сам по себе, но в то же время все вместе, одной колонией. И если хомяка выдернуть вот так из колонии, он тут же заболеет. Если не хуже».
— Так что же это получается? — спросила Дженни. — Их можно переселить только всей компанией? И все хомяки должны дать на это свое согласие?
«Совершенно верно, — подтвердил я. — Именно этого мы и попытались добиться».
— Но за одну ночь нам их всех не уговорить! Тем более под тарахтение бульдозера!
— Вот именно! — вклинился Марио. — А я что говорил! Нужно выиграть время. А для этого нужно остановить работы. Сломать их проклятый бульдозер!
— Марио, — мягко начала Дженни. — У меня к тебе нижайшая просьба. Помолчи, пожалуйста, если у тебя нет других, более здравых предложений! Хорошо?!
— Могу и помолчать, — обиженно отозвался Марио и скрестил руки на груди. — Послушаю, какие у вас предложения!
— У меня есть идея! — воскликнул Франк. — Нужно, чтобы председатель городского совета приостановил строительные работы до тех пор, пока мы не эвакуируем всех хомяков.
— И как ты его заставишь это сделать? — Дженни покачала головой. — Нет, это дохлый номер.
— Погоди, — опять вмешался Марио. — Франк дело говорит. Пусть председатель совета приостановит работы, ну, скажем, на неделю! Вот только как заставить его сделать это?.. Придумал! — Марио обвел компанию торжествующим взглядом. — Мы похитим его! И выпустим только после того, как он выполнит наше требование! А?! Гениально! Как вам мой план?!
— Марио, — вздохнула Дженни. — Не морочь голову! Ну что опять за глупости!
— Хорошо, хорошо, — снова обиделся Марио. — Я вообще теперь буду молчать, раз вы такие умные, — с гордым видом заявил он и тут же добавил: — Только не думайте, что этот тип добровольно прекратит строительство! Даже и не мечтайте!
И тут меня осенило.
Мне пришла в голову поистине гениальная идея!
Я знаю, гениальные мысли не приходят просто так. Обязательно должно быть что-то, что натолкнет на эту самую гениальную мысль. Или кто-то. Но, как ни крути, спасительная мысль пришла в голову именно мне, и я немножко горжусь этим.
«Я знаю, что мы можем сделать!» — написал я и объяснил, какие шаги, по моему мнению, необходимо предпринять.
— Потрясающе! — воскликнул Марио.
— Неплохо! — согласился Франк.
— При условии, конечно, что хомяки согласятся, — сказала Дженни.
Это, конечно, было слабым местом моего плана, который мы условно назвали «Председатель». Честно говоря, я очень сомневался в том, что мои сородичи поддержат нашу инициативу. Я даже был уверен, что не поддержат.
— Алло! Лиза Потемпе? Меня зовут Дженни, я из группы «Хлебные волки». Да, верно. Это мы. Да… Кхм… Меня просили… Передать вам привет… Да… Привет… От Фредди!
Лиза закричала от радости так, что слышно было у нас во всей квартире.
После того как мы единогласно решили принять мой план, я сообщил спасателям номер мобильного телефона Лизы, который, разумеется, помнил наизусть. Дженни тут же набрала номер и рассказала о том, что мы задумали. Потом они договорились о встрече, которая должна была состояться недалеко от стройплощадки.
— Тебе тоже привет, — сказала Дженни, положив трубку. — И еще какому-то сэру Уильяму. Я не поняла.
Я показал лапой на нашего кота, который по такому случаю горделиво приосанился.
— Ой! — воскликнула Дженни. — Это сэр Уильям?! А я с тобой так запросто тут обращалась!
Сэр Уильям благосклонно мяукнул.
— Да уж, манеры у нее, прямо скажем, не блещут, — сказал он мне на межзверином языке. — Но скажи ей, я готов ее простить, если она объяснит нам, почему они называют себя «хлебными волками» и откуда взялось это название.
Дженни рассмеялась:
— Очень просто. У нас в учебнике биологии написано, что в некоторых местностях хомяков прежде называли «хлебными волками». Потому что они таскают зерно всякое, ну, рожь там, пшеницу, да и крошки собирают, могут, наверное, и хлеб погрызть. Как увидят что подходящее, так и бросаются… как голодные волки. Вот мы и решили назвать нашу группу так. Чтобы никто не догадался… И вообще, нам понравилось.
Мне тоже. «Хлебный волк!» — как звучит. Грозно и в то же время величественно. Не то что тебе морская свинка какая-нибудь. Здорово!
Однако пора было двигаться в путь!
Когда мы загрузились в машину и я посмотрел на сэра Уильяма, мне стало его жалко. Я высказал ему свое сочувствие.
— Спасибо, дорогой, за добрые слова, — ответил со слабой улыбкой сэр Уильям. — Кто дважды вынес эту муку, тот в третий раз снесет ее без звука.
