– Все, Тупсифокс, на сегодня хватит. Кураж пропал, а без куража цирковой артист не артист. Можешь идти отдыхать!
Я попросил у него один гнэльфдинг на мороженое, но Кракофакс мою просьбу не расслышал – наверное, сказалась травма, нанесенная ему котом Пиратом. Он только невпопад произнес:
– Да, сборы сегодня невелики. Придется завтра побольше дать представлений, чтобы наверстать упущенное.
Вернувшись домой, мы пообедали. После чего дядюшка улегся спать, а я помчался к Конфитюру.
Минут через пятнадцать мы с моим новым приятелем уже стояли у дверей кабинета доктора Тропфена и робко заглядывали в небольшую щелку – врачей, признаюсь честно, я с детства почему-то не долюбливал.
Наконец Конфитюр набрался смелости и тихо постучал в дверь.
– Да-да, войдите!
Мы вошли в кабинет и дружно поздоровались с доктором:
– Добрый день, господин Тропфен!
– Добрый день, малыш. – Седенький гнэльф в белом халате и с беленькой шапочкой на голове привстал из-за стола и подошел ко мне. – Ты не ошибся? Тебе нужно именно к окулисту? По-моему, у тебя проблемы с голосом. Я слышу какое-то двойное звучание…
– Родители записали меня к вам на прием, – проговорил Конфитюр. И уточнил. – На четырнадцать тридцать.
Тропфен слегка отшатнулся от меня:
– Господи, да ты никак чревовещатель!
Он попросил меня забраться в специальное кресло, а сам вернулся к письменному столу и посмотрел в журнал.
– На четырнадцать тридцать записан некто Конфитюр. Тебя зовут Конфитюр?
– Нет, меня зовут Тупсифокс.
– Ну вот, – обрадовался врач, – произошла ошибка! Тебя, малыш, к сожалению, никто ко мне не записывал!
– Его – нет, а меня – да, – снова подал голос мой приятель. – Это я Конфитюр.
Тропфен посмотрел по сторонам, никого не увидел и побледнел.
– Кажется, у меня галлюцинации… Мне самому нужно к врачу…
Мы испугались, что доктор сейчас уйдет, и поспешили ему признаться в невольном розыгрыше.
– Конфитюр – привидение, – объяснил я, – вот вы его и не видите. А он рядом с вами стоит!
– Господи, ну и пациент ко мне заявился! – всплеснул руками доктор Тропфен. – Как же я у тебя глаза разгляжу, если я тебя самого не вижу?!
Он подвел Конфитюра к креслу, в котором я сидел, и хрипло проговорил:
– Кыш, негодник! Уступи место настоящему больному!
После чего доктор протянул Конфитюру какую-то круглую дощечку с ручкой и приказал:
– Закрой ею правый глаз! И называй мне буквы, которые я стану тебе показывать!
Доктор взял в руки указку и, подойдя к висевшей на гвоздике таблице с нарисованными на ней буквами и какими-то значками разной величины, ткнул в самую большую букву.
– А-а, – протянул Конфитюр.
– Молодец. А это?
– Бэ-э, – проблеял Конфитюр.
Молодец. Ну, а это? – Указка сползла пониже и ткнулась в букву средних размеров.
– Ка-а, – снова протянул мой приятель.
– Великолепно! – обрадовался доктор. – Да ты просто орел!
Указка сползла вниз и застыла на самой последней строчке.
– Видишь эту букву?
– Конечно. Это – «Ц».
– Орел, просто орел! – рассмеялся счастливый доктор. – Теперь закрой левый глаз!
Но и правым глазом Конфитюр видел не хуже, чем левым.
– И зачем тебя записали ко мне на прием? – удивился господин Тропфен после того, как проверил моего приятеля на его способность правильно определять цвета. – С таким зрением нужно идти или в моряки, или в летчики, или в художники! Ты рисовать любишь?
– Люблю, – признался Конфитюр. – Только никому не нравится, как я рисую.
Услышав эти слова, господин Тропфен на минуту задумался, затем взял со стола карандаш, чистый лист бумаги, толстую книгу и все это протянул моему приятелю.
– Нарисуй, пожалуйста, кошку.
– Чью?
– Все равно чью. Любую.
– Любых кошек не бывает.
Седые брови господина Тропфена поползли вверх:
– Вот как? Ну. тогда изобрази вот этот стакан.
Доктор показал на стакан, в котором он держал пинцеты и какие-то металлические палочки.
Конфитюр охотно набросал на бумаге скособоченную посудину с торчащими из нее зазубренными железками.
– Разве мой стакан такой? – спросил после минутной паузы господин Тропфен. В его голосе явно сквозило сострадание.
– Да, он такой. Он очень несчастен. – Конфитюр подумал и добавил: – Из стаканов нужно пить чай или сок, а не держать в них эти ужасные предметы.
– Пожалуй, мы пойдем, – вмешался я в чужой разговор. – Зрение мы проверили, оно, слава Богу, отличное! Ну, а с манерой рисовать все шиворот-навыворот, как видно, ничего не поделаешь: наверно, он таким родился!
Мы попрощались с доктором Тропфеном и поспешили покинуть его кабинет. Кто знает, вдруг ему взбредет в голову назначить Конфитюру какой-нибудь курс лечения? Пользы от этого, я уверен, не будет никакой. Одна морока!
Мой портрет удался Конфитюру наславу! Правда, я не понял, зачем он пририсовал мне за спиной крылышки: все-таки я не птичка, а пуппетролль. С крылышками я стал похож слегка на ангелочка; но вы где-нибудь видели ангелочков в клоунских штанах и курточке? Я, например, не видел. Свернув портрет в рулон и сунув его под мышку, я поблагодарил художника и предложил ему прогуляться на чердак нашего дома.
– Вот увидишь, – сказал я, – Пинтаэль, Брикле и Кракофакс оценят твой талант по достоинству.
Но Конфитюр идти со мной отказался, сославшись на большую занятость. Я, конечно, догадывался о том, чем это он так будет сегодня вечером занят: ну, разумеется, постройкой чудо-домика! Но виду я не подал и ушел один, крепко сжимая подмышкой бесценное художественное полотно.
Придя на чердак, я застал там всю нашу компанию. Все трое были чем-то очень взволнованы. Вскоре я узнал причину: пока мы с Конфитюром занимались живописью, Пинтаэлю удалось пронюхать о тайне господина Невракля и его внучат, и теперь мои дружки обсуждали вопрос, как следует со мной поступить – то ли разорвать на кусочки, то ли простить и дать мне какое-нибудь новое задание.
От неминуемой гибели меня спасли природная практичность Кракофакса и, возможно, его родственные чувства ко мне (о которых он, впрочем, совсем не догадывался).
– Этот мошенник нам еще пригодится, – сказал Кракофакс после небольшого раздумья. – Наказать мы его всегда успеем.
– Добренький ты! – гневно сжал кулачки обозленный Брикле. – Доброта когда-нибудь тебя погубит!
Хитрюга-пуппетролль смущенно улыбнулся и, обращаясь к Пинтаэлю, спросил:
– Когда Невракль собрался проверять свой чудесный домик? В следующую пятницу? Это почти через неделю?
– Ничего, она быстро пройдет! – утешил его добродушный гнэльф. – А пока мы займемся нашими мышками. Кажется, они стали немного подрастать!
Он кивнул на железную клетку, в которой томились две серохвостых пленницы.
Внимание моих приятелей переключилось на мышек, и я облегченно вздохнул: смертельная опасность, к счастью, опять меня миновала. Ну, не везунчик ли я после этого?!
Пинтаэль не ошибся: эти несколько дней пролетели так быстро, что мы не успели даже опомниться. Да и как тут опомнишься, если разные события накатывались на меня и моих друзей, словно морские волны на песчаный берег? Одно мышестолпотворение чего стоит! Всю ночь, с четверга на пятницу, мы изгоняли из нашего жилища стаи (толпы? орды?) нахальных грызунов. Если бы не гора приготовленных нами заранее мышеотпугивателей, вряд ли встретили мы все рассвет. К счастью, наши старания не пропали даром: хоть мы и не выручили за свой товар ни единого гнэльфдинга, но зато спасли сотни жизней ни в чем не повинных соседей Пинтаэля и Брикле. И те тумаки и подзатыльники, которые обрушились на меня и Пинтаэля после изгнания полчищ мышей, были, по-моему, излишней дополнительной платой за наши с ним труды.
Впрочем, я, кажется, вновь отвлекся. Итак, наступила пятница: день, когда чародей Невракль решил проверить свою «машину времени» в действии. Погрузив невидимый домик на большую тележку, он повез его в городской сквер. Невракль опасался проводить эксперимент в лаборатории: вдруг что-то не сработает и от этого пострадает красивое здание? Волоча тяжелую тележку по тротуару и стараясь не обращать внимания на любопытные взоры горожан, он тихо бормотал:
– На свежем воздухе, вдали от чужих глаз – милое дело! А в комнатах такие рискованные испытания и не проводят – в комнатах всякое случиться может!
– А в сквере ничего не случится? – спросил его Клаус, который толкал тележку сзади. – Ты, дедушка, уверен?
– Нет, в сквере не опасно!
– В прошлом году вы так же говорили, – хихикнул невидимка Конфитюр (он брел рядом с Клаусом и помогал ему подталкивать тележку). – А фейерверком всех гуляющих осыпало!
– Так и было задумано, – ничуть не смутясь, ответил Невракль. – Правда, упасть на них должны были светящиеся конфеты, а не котлеты… Но это, ребятки, пустяки, досадная мелочь!
