— В общем, так, — начал он, подойдя наконец к старичку, который сидел в кресле под голубой китайской вишней. — Не знаете ли вы, куда девалась Маша?
— Медвежье ухо слышало, как толстяк в синих очках уговаривал ее отправиться в Синюю страну, — отвечал Ученый Садовод. — Анютины глазки видели, как она мчалась по Летнему саду на огромной собаке.
— А где находится Синяя страна? — спросил Митька. — И как бы мне до нее добраться?
— Поезжай к Маленькой Парашютистке, — сказал Садовод. — Когда она опускается с неба на своем парашюте, она видит все страны мира. Кстати, передай ей, пожалуйста, что я назвал новый тюльпан Голубым Парашютом.
— Ладно.
И Митька сел на трамвай и поехал к Маленькой Парашютистке.
— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант, — сказал он Парашютистке, которая только что спрыгнула с неба на землю. — Позвольте доложить: Ученый Садовод назвал тюльпан Голубым Парашютом. Что касается меня, то у меня пропала сестра. Позвольте узнать, товарищ старший лейтенант, где находится Синяя страна? И как бы мне до нее добраться?
— Полно, Митя, в Синей ли стране? — отвечала Маленькая Парашютистка. — Я видела, как она мчалась верхом на собаке вдоль самого длинного в мире забора. Это дорога не в Синюю, а в Кощееву страну, за тридевять земель, в тридесятое царство. Знаешь, как говорится в сказках: долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, иди вперед — не оглядывайся, колоти в доску — не задумывайся. Пропустишь доску — оглянешься, оглянешься — оступишься, оступишься — заблудишься. Счастливого пути, милый. А маму спросил?
— Есть, спросить маму! — отвечал Митька.
И он вытянулся и отдал честь Маленькой Парашютистке.
Всем известно, что самый длинный в мире забор — это забор Ботанического сада. И Митька это, понятно, знал. Маму он, понятно, не спросил — всё равно она бы его не пустила. Папину палку он, понятно, стащил — пригодится! Может быть, и сам Кощей еще получит по голове этой палкой.
И вот в один прекрасный день он отправился с этой палкой в руке вдоль самого длинного в мире забора. Трр! — как барабан! Как будто целый взвод идет с барабаном. Трр! — Митька барабанил по доскам на весь Аптекарский остров (всем известно, что Ботанический сад находится на Аптекарском острове). Трр! — берегись, Кощей! Трр! — берегись, Кощеев брат, самый младший и самый хитрый! Трр! — помни, Митя! Пропустишь доску — оглянешься! Оглянешься — оступишься! Оступишься — заблудишься! Раз-два, раз-два!
Всё темнее становилось вокруг. Уже и не узнать стало знакомых мест, а Митька всё шел и шел. Раз-два! Раз-два! Хлоп! Забор кончился, и он кубарем покатился в темную яму. Он не очень испугался, только зубы застучали. Он полежал немного — ничего. Стал на колени — тоже ничего. Открыл глаза — и увидел себя в незнакомом городе.
Это был большой и красивый город — широкие улицы, просторные сады, высокие дома. Но вот что странно! Все дома были коричневого цвета. В садах росла коричневая трава. По улицам маршировали солдаты в коричневых рубашках. Кошка кофейного цвета вылезла из водосточной трубы. Коричневая ворона сидела на пожарной каланче табачного цвета. Можно было подумать, что в этом городе день и ночь вместо снега идет корица и никто не убирает ее с улиц вот уже пять или десять лет.
У жителей этого города был такой цвет лица, как будто на завтрак они ели старую солому, на обед — пюре из пробки с горчицей, а на ужин снова солому. Все они были так заняты своими мыслями, так молчаливы, что Митька просто не знал, у кого спросить:
— Эй, послушайте, не знаете ли вы, где здесь живет некто Кощей Бессмертный?
Да, это было не очень веселое местечко! Посреди города, на большой площади, стояло в развалинах прекрасное здание. Оно сгорело и было пусто и мрачно. Никто больше не жил в нем, только Старая Галка сидела на печной трубе и смотрела на Митьку своими старыми глазами.
— Эй, послушайте! — крикнул ей Митька. — Не знаете ли вы, где здесь живет некто Кощей Бессмертный?
Галка встрепенулась. Это была самая молчаливая Галка в Кощеевой стране. Ей было триста лет, и за триста лет она только один раз сказала «кррр», — когда подавилась щепкой, которую приняла за кусок голландского сыра. Но этот мальчик понравился ей с первого взгляда. Как смело он спросил ее о Кощее Бессмертном!
— Молчи, мальчишка, — проворчала она, — если ты не хочешь, чтобы тебя повесили на первом фонаре! Как ты смеешь говорить — «некто Кощей»? Ты должен был спросить: «Не знаете ли вы, где здесь живет Кощей? Да здравствует Кощей!»
— Ладно, бабушка, — отвечал Митька. — Я, знаешь, не для того сюда пришел, чтобы кричать «да здравствует Кощей». Лучше скажи, старая карга, где он живет, а то своих не узнаешь!
Галка снова посмотрела на него.
«Мальчишка как мальчишка, — подумала она. — Но чем-то он похож на моего галчонка. Нужно помочь ему. Правда, если об этом узнает Кощей... Крр! Страшно! Ну, да ничего! Недаром я прожила на свете триста лет. Может быть, я и перехитрю его. Ведь, по правде говоря, я не думаю, что он бессмертный!»
— Я не знаю, где живет Кощей, — сказала она мрачно. — Но я знаю, что по его приказу моему галчонку подрезали крылья. Всем птицам подрезали крылья в этой несчастной стране, даже нашим орлам! Я спаслась только потому, что гостила у своей племянницы в Альпах.
— Всем птицам подрезали крылья?! — вскричал Митька. — Зачем?
Галка оглянулась. Кажется, никто не подслушивал их.
— Дело, видишь ли, в том, — шепотом сказала она, — что у Кощея Бессмертного умерла дочка. Откуда-то из далеких стран ему привезли другую девочку, как две капли воды похожую на покойную Кощееву дочку. Она так же красива и умна и даже, говорят, еще умнее. Она умеет рисовать, прекрасно шьет и даже, говорят, играет на рояле. Но вот беда! У девочки — доброе сердце. У нее, видишь ли, доброе и мужественное сердце, а у Кощеевой дочки было трусливое и злое.
Галка закрыла глаза и умолкла. Никогда в жизни ей не приходилось говорить так много!
— Продолжай, бабушка! — вскричал Митька. — Ты даже не подозреваешь, как мне важно то, что ты говоришь!
— Да, у этой девочки оказалось доброе сердце, — продолжала Галка. — И вот Кощей и его тысяча братьев стараются ожесточить ее сердце и сделать его злым и трусливым. Ей, видишь ли, понравился мой галчонок, и вот Кощей велел подрезать ему крылья. Она любит читать — и вот он велел сжечь ее любимые книги. Он ведет тайную войну с одним великодушным народом — и вот каждый день эту бедную девочку сажают на аэроплан, чтобы показать ей разрушенные города, детей, убитых бомбами, и матерей, умирающих от горя. Но ее сердце остается всё таким же мужественным и добрым.
И Галка снова закрыла глаза и умолкла.
— Говори, говори, бабушка! — снова вскричал Митька. — Ты даже не подозреваешь, как мне важно то, что ты говоришь!
— Они держат ее взаперти в Кощеевом дворце, в темной комнате за тремя дверьми, — продолжала Галка. — Каждую ночь один из Кощеевых братьев рассказывает ей самые страшные истории в мире, чтобы запугать ее бедное сердце. Но она спокойно выслушивает эти истории и даже спрашивает иногда: «Может ли это быть? В самом деле?» Она боится только одного: ласково взглянуть на мышонка, который иногда прибегает к ней по ночам, — она знает, что Кощей убьет этого мышонка, если догадается, что она его полюбила.
Галка снова замолчала и спрятала голову под крыло — ей стало стыдно за Кощея, а кстати уж и за его тысячу братьев.
— Говори, говори, бабушка! — вскричал Митька. — Ты даже не подозреваешь, как мне важно все, что ты говоришь!
— Она сидит взаперти за тремя дверьми, — продолжала Галка, — и каждую дверь сторожит собака с большим ключом в зубах. Первая — собака-волк, которая ее притащила. Вторая — жирный пес, который сидит, положив голову на два столба застывшей ядовитой слюны, а третья, самая страшная, — просто тощая хромая собака. У них имена на одну букву — но никто не знает этой буквы. Никто в Кощеевой стране не знает, как их зовут. Спроси-ка меня — почему?
— Почему, бабушка? — спросил Митька.
— Потому что собака умрет, если кто-нибудь, кроме Кощея, громко произнесет ее имя. А если она умрет, тогда уж, понятно, ничего не стоит взять из ее пасти ключ, открыть дверь и выпустить Девочку Доброе Сердце.
— Понял, бабушка, — сказал Митька. — Теперь слушай меня. Знаешь ли, кто эта девочка? Моя сестра. И я очень рад, что у нее оказалось превосходное сердце. Я, представь себе, даже и не знал, что у нее такое доброе сердце.
МИТЬКА ВСТРЕЧАЕТСЯ С БЕДНЯГОЙ ГАЛЧОНКОМ И ИДЕТ НОЧЕВАТЬ К ПЕРЕПЛЕТЧИКУ ИЕРОНИМУСУ КАР
Галка не особенно удивилась. Слава богу, ей было не сто лет! Она давно ничему не удивлялась. Просто она подумала: «Жаль мне мальчика. Какой он милый! И как похож на моего галчонка!»
