— Точно! — воскликнула Рапунцель и повторила его жесты. — Это чувство.
— Это вина, — кивнул Джек, опустил руки и продолжил идти. — Ты никогда не испытывала ее прежде?
— Это ужасное чувство. Надеюсь, что ничего хуже не бывает.
— Есть еще горе.
Принц-лягушонок грустно подпрыгнул, соглашаясь.
— Горе?
— Это случается, когда умирает тот, кого любишь. Или уходит.
— На что оно похоже?
— Не могу сказать.
— Ты должен, — заявила Рапунель, шагая рядом с ним. — Мудрейшая сказала, чтобы ты говорил мне правду, о чем бы я ни спросила.
— Правда в том, что я не могу сказать, — пожал плечами Джек. — Ты или знаешь это чувство, или нет.
Вскоре они вышли из тихого серебристого леса фей и вошли в шумный лес Красноземья, который Рапунцель до этого дня не видела, по крайней мере, с земли. И она удивилась, что чаща вовсе не кишела всякими ядовитыми животными. Тонкой паутины, в которую легко попасть в темноте, Рапунцель сейчас легко избегала; изящные нити сверкали на солнце капельками росы. На полянках цвели крохотные желтые цветы. На ветвях распевали птицы. Она посмотрела вверх на необычайно высокие деревья, покрытые темно-зеленой хвоей, и решила, что они чудо как хороши. Получалась удивительная картина, когда солнечный свет, проходя через кроны, расщеплялся и падал вниз длинными мерцающими лучами.
С каждым шагом на север Джек воодушевлялся все больше, словно прогулка по лесу ему очень нравилась. Рапунцель не разделяла его настроения; колесо с волосами с каждым шагом будто становилось все тяжелее.
— Не унывай! — воскликнул Джек, увидев, что она морщится. — Все не так плохо. Тебе должно быть интересно — ты ведь всю жизнь провела в одной комнате.
— У меня был еще балкон.
— Тогда, видимо, тебе это все знакомо. Давай, задавай вопросы. Обо всем, о чем хочешь. Я многое могу рассказать, если тебе интересно.
Рапунцель подумала. Да, у нее были вопросы.
— Что такое мама? — спросила она.
— Ничего себе, — пробормотал Джек. — Вот это вопрос. Ты правда не знаешь?
— Я не стала бы спрашивать, если бы знала!
— Ладно, ладно. Это просто… — Джек пожал плечами. — Мама — это… женщина, — наконец произнес он и почесал затылок. — А папа — мужчина. Они родители. У них есть дети. Пока не вырастут, дети обычно живут с родителями, если они живы и с ними не случилось ничего плохого.
— О, вот как… Значит, Ведьма — моя мама?
Джек возмущенно воскликнул:
— Нет!
— Почему? Я живу у нее.
— Но она не твоя настоящая мама.
Настал черед Рапунцель возмущаться:
— Не будь таким глупым. Конечно же, настоящая.
— Нет, она… — Джек замялся, подыскивая слова. — Небеса, — наконец произнес он. — Это труднее объяснить, чем я думал. Видишь ли, настоящие родители — это те… кто тебя сделал.
— Сделал?
— Да, родители… — Джек сглотнул. — Они делают детей вместе.
— Как делают?
— Я… — Джек отвернулся. — Я не тот, кого стоит об этом спрашивать.
— Но ты ведь все про это знаешь, не так ли?
Джек сильно покраснел.
— Не совсем.
— Тогда расскажи, что знаешь.
Джек промолчал.
— Ты должен, — настаивала Рапунцель. — Мудрейшая так сказала.
Наконец Джек сдался и, не глядя ей в глаза, в нескольких предложениях описал, как родители делают детей. Закончив, он быстро пошел вперед, а Рапунцель осталась позади, охваченная отвращением.
— Значит, меня сделала другая мать, — произнесла она, когда догнала Джека, не обращая внимания на его растерянный вид. — А затем Ведьма нашла меня в болоте. Та, другая мать бросила меня, а Ведьма обо мне заботилась. Разве это не делает ее настоящей матерью, а другую ненастоящей?
Джек, казалось, не знал, что ответить.
— Все родители делают детей? — продолжила Рапунцель. — Есть родители, которые этого не делают?
— Некоторые дети приемные, — признал Джек. — Некоторые родители по каким-то причинам не могут о них заботиться, и это делают за них другие люди.
— И эти приемные родители считаются настоящими?
— Конечно, если они заботятся о детях и любят их.
— Тогда Ведьма — моя настоящая мама. Только она любит меня и заботится обо мне.
Джек хмуро молчал.
— А как насчет фей? — через некоторое время спросила Рапунцель, обдумав все те странные вещи, о которых рассказал Джек. — Мудрейшая и Рун, они…
— Перестань, — сказал Джек. — Просто перестань.
— А того, с кем делать детей, каждый выбирает сам?
Джек уставился на нее.
— Конечно, сам. Как еще?
— Ну, я бы точно не выбрала Руна. Мудрейшая лучшая из фей, а он худший. Зачем он ей нужен?
Джек пожал плечами.
— Он заботится о ней.
— Заботится? Да он ни разу с ней не согласился!
— Не всегда соглашаешься с теми людьми, о которых заботишься.
— Ведьма всегда соглашается со мной. А Рун отвратительный.
— Он напуган, — возразил Джек. — Люди могут быть отвратительными, когда боятся.
— Я бы никогда такой не стала, — заявила Рапунцель.
— Действительно? — Джек внезапно закричал: — Лжец! Скотина! Шпион!
Рапунцель закусила губу.
— Тролль! — продолжил кричать Джек, весьма довольный собой. — Бес! Мелкий уродливый гном!
— Мне не стоило называть тебя уродливым, — сказала Рапунцель. — Прошу прощения, честно.
Джек лишь рассмеялся.
— Моя сестра обзывает меня и похуже.
— Ты уже говорил слово «сестра»… Это какое-то существо?
— Да, — ответил Джек с ухмылкой, но тут же покачал головой. — Я пошутил. Дети, которые родились у одних родителей, называются братьями и сестрами. Девочки — сестры, мальчики — братья. Обычно они растут вместе. Мы с сестрой живем в одной комнате с тех пор, как она родилась.
Тем временам они поднялись на вершину холма, и Джек на минутку остановился. Рапунцель воспользовалась моментом, чтобы поправить врезавшиеся в плечи лямки колеса. Перед собой она видела только бесконечный лес, на который бросали тени темно-серые облака.
— Если у тебя есть сестра, значит, ты брат? — спросила она.
— Ага. — Джек некоторое время смотрел на облака, потом зашагал вниз с холма. — Итак, какие у тебя еще вопросы?
Легкий тон вопроса не соответствовал выражению его лица, и Рапунцель поглядела на него с подозрением.
— Что-то не так? — спросила она. — Что?
— Ничего.
— Лжец.
— Просто задай другой вопрос, хорошо? — голос Джека был напряженным. — Забудь об этом.
— Но ведь что-то не так!
Но, несмотря на то, что она продолжала настаивать, Джек ни словом не обмолвился о том, что его тревожило. Даже когда Рапунцель снова напомнила ему, что Мудрейшая велела отвечать на все ее вопросы.
— Это мое дело, — коротко произнес он и пошел так быстро, что Рапунцель за ним не успевала. Стараясь не упасть, она пустилась за ним вниз по склону в сумрачный лес. Воздух был такой горячий и влажный, что ночная сорочка прилипла к ее потному телу. Джек ушел далеко вперед, разговаривать с ним было невозможно, и Рапунцель оставалось только думать о боли в спине и ногах.
Они шли еще около часа и достигли ручья. Джек наклонился над коричневой водой, зачерпнул ее горстью и стал пить. Рапунцель сделала лишь маленький глоток, опасаясь, что вода также ужасна на вкус, как и на вид. Обнаружив, что она довольно приятная, хотя и теплая, Рапунцель стала черпать ладошкой, как и Джек. Напившись, она вытерла рот рукавом, и только теперь поняла, как хотелось пить.
Принц-лягушонок прыгнул в воду, улегся там кверху брюшком, раскинув лапки, и выглядел при этом очень расслабленным и ярко-зеленым. Похоже, ему нравилось быть мокрым. Рапунцель решила намочить для него один из своих карманов и вывернула их. К ее удивлению они оказались не пустыми. В одном она обнаружила свой набор с бабками, а в другом — живительное дыхание.
— У тебя больше карманов, — Рапунцель протянула пузырек Джеку.
Он затолкал живительное дыхание в карман жилета, а Рапунцель окунула свой в воду и подобрала Принца-лягушонка.
— Вот сюда, — сказала она, опуская его в карман.
Принц-лягушонок благодарно квакнул.
Они шли весь день, пробираясь сквозь кусты и переходя мутные потоки, и с каждым шагом коса Рапунцель становилась все тяжелее, а шаги — все короче и реже. Она просто еле тащилась. Когда солнце стало садиться, путники вышли на широкий луг. На его дальнем конце, где трава уступала место камням, Рапунцель увидела в земле провал. Каменистая почва просто переходила в пустоту. Рапунцель не стала подходить близко и со своего места не видела, насколько глубоким тот был.
— Можем мы здесь остановиться ненадолго? — спросила она. — Я больше не могу идти.
— Подожди секунду, — ответил Джек и, подойдя к провалу, заглянул внутрь. Потом с широкой ухмылкой оглянулся на Рапунцель. — Ты не поверишь, но мы уже достигли Золотой реки! Лес фей сберег нам два дня пути. Просто отлично — теперь нам хватит еды до самой Изобилии.
