Бодлеры подошли к скауту и посмотрели на замёрзшее озерцо у подножия водопада. От озерца отходили два рукава — слово это здесь означает «ответвления реки или ручья, которые расходятся в разные стороны и огибают руины штаба, а затем, извиваясь, исчезают в Мёртвых Горах». Вайолет и Клаус печально глядели на ледяные чёрно-серые изгибы, которые они заметили, когда шли вдоль Порченого Потока.
— Это был пепел, — тихо проговорил Клаус. — Пепел от пожара падал в озеро у подножия водопада, а поток его уносил.
Вайолет поняла, что разговор о потоке ей перенести легче, чем страшное огорчение.
— Но ведь озерцо промёрзло до дна, — возразила она. — Поток ничего не мог унести.
— Наверное, когда это случилось, озеро оттаяло, — ответил Клаус. — Его растопил пожар.
— Ужасное, должно быть, было зрелище, — сказал скаут в свитере.
Вайолет и Клаус застыли рядом с ним, представив себе геенну — что здесь означает «ужасный пожар, уничтоживший тайный штаб высоко в горах». Они так и слышали звон лопающегося в окнах стекла и потрескивание пламени, пожирающего всё на своём пути. Им так и чудился густой запах чёрного дыма, поднимающегося к небесам и чёрной пеленой затягивающего солнце, и так и виделось, как падают с пылающих полок, рассыпаясь в прах, книги в библиотеке. Дети не могли представить себе только одного — кто был в штабе, когда начался пожар, и кому пришлось выбегать на мороз, чтобы спастись от огня.
— Как вы думаете, — робко начала Вайолет, — кто-то из волонтёров…
— Судя по всему, здесь никого не было, — быстро сказал скаут.
— Но мы же точно не знаем! — воскликнул Клаус. — Может быть, кто-то из уцелевших сейчас находится здесь?!
— Эй! — закричала Вайолет, оглядывая угли. — Э-ге-гей! — Глаза у неё были полны слёз, ведь она звала тех, кого рядом совершенно точно не было. Старшая Бодлер чувствовала себя так, словно звала их с того самого ужасного дня на пляже и словно они давно уже должны были откликнуться на её зов. Она вспоминала, как звала их — ещё когда жила с братом и сестрой в особняке Бодлеров. Иногда она звала их, когда хотела показать новое изобретение. Иногда она звала их, чтобы сообщить, что она уже дома. А иногда она звала их просто потому, что хотела узнать, где они. А часто Вайолет всего-навсего хотелось их увидеть и почувствовать, что, пока они рядом, она в безопасности.
— Мама! — звала Вайолет Бодлер. — Папа!
Ответа не было.
— Мамочка! — звал Клаус. — Папочка!
Бодлеры не слышали ничего, кроме воя
всех ветров Перекрёстка и долгого скрипа закрывшегося за ними Глагольно Перекрытого Входа. Они обнаружили, что дверь замаскирована под скалу, так что они даже не видели, откуда пришли, и не знали, как туда вернуться. Они оказались совсем, совсем одни.
— Я знаю, мы все надеялись найти в штабе людей, — тихо произнёс скаут в свитере, — но мне кажется, здесь никого нет. По-моему, мы тут совершенно одни.
— Это невозможно! — закричал Клаус, и Вайолет услышала, что он плачет. Клаус порылся под многочисленными слоями одежды и вытащил из кармана страницу тринадцать из дела Сникета, которую держал при себе с тех пор, когда Бодлеры обнаружили её в Кошмарной Клинике. На этой странице была фотография их родителей, стоявших рядом с Жаком Сникетом и ещё одним человеком, которого Бодлеры не опознали, а над фотографией было написано предложение, которое Клаус читал столько раз, что выучил наизусть. — «Основываясь на фактах, обсуждаемых на странице девять, — прочёл он, захлёбываясь слезами, — эксперты подозревают, что в пожаре, скорее всего, уцелел один человек, однако местонахождение оставшегося в живых неизвестно». — Клаус подошёл к скауту и потряс страницей у него перед лицом. — Мы думали, что оставшийся в живых находится здесь! — закричал он.
— Я думаю, что один оставшийся в живых действительно находится здесь, — тихо ответил скаут и наконец снял маску, чтобы показать лицо. — Я Куигли Квегмайр, — сказал он. — Я остался в живых, когда пожар уничтожил мой дом, и надеялся найти здесь моих брата и сестру.
Невероятно, но факт: люди очень часто говорят заведомые глупости. Если у вас, к примеру, спросят, как вы поживаете, вы, скорее всего, машинально ответите: «Спасибо, хорошо», хотя на самом деле только что провалили экзамен или едва уцелели после нападения на вас бешеного быка. Если ваш приятель твердит, что не понимает, куда запропастились его ключи, и уже повсюду искал, можете быть уверены, смотрел он не повсюду, а лишь кое-где. Однажды я сказал женщине, которую очень любил: «Не сомневаюсь, что скоро все неприятности кончатся, и мы с тобой будем жить долго и счастливо», хотя на самом деле я подозревал, что дальше всё будет только хуже. Вот и двое старших Бодлеров, стоя лицом к лицу с Куигли Квегмайром, неожиданно для себя обнаружили, что говорят заведомые глупости.
— Ты же погиб! — воскликнула Вайолет и стянула маску, чтобы видеть его как следует.
Однако перед ними стоял именно Куигли, хотя раньше Бодлеры с ним не встречались. Он был настолько похож на Дункана и Айседору, что сомнений не оставалось: это мог быть только третий тройняшка Квегмайр.
— Ты же сгорел вместе с родителями! — воскликнул Клаус, но, снимая маску, он знал, что это не так. Куигли даже улыбался Бодлерам совершенно такой же улыбкой, как и его брат и сестра.
— Нет, — ответил Куигли. — Я уцелел и с тех пор ищу своих брата и сестру.
— Но как тебе это удалось? — спросила Вайолет. — Дункан и Айседора говорили, что дом сгорел дотла!
— Так оно и было, — грустно кивнул Куигли. Он посмотрел на замёрзший водопад и тяжело вздохнул. — Видимо, я должен начать с самого начала. Я сидел в семейной библиотеке и изучал карту Конечного Леса, когда услышал звон стекла и крики. В комнату вбежала мама и сказала, что в доме пожар. Мы попытались выйти через парадный вход, но в вестибюле было так дымно, что мама повела меня обратно в библиотеку и подняла угол ковра. Под ним оказался потайной лаз. Мама велела мне ждать внизу, пока она не приведёт брата и сестру, и оставила меня в темноте. Я слышал, как дом рушится у меня над головой, слышал чьи-то быстрые шаги и крики брата и сестры. — Куигли положил маску на землю и посмотрел на двоих Бодлеров. — Но мама так и не пришла, — продолжал он. — И никто не пришёл, а когда я попытался открыть люк, оказалось, что сверху его чем-то придавило, и он не поддавался.
— А как же ты выбрался? — спросил Клаус.
— Ушёл, — объяснил Куигли. — Когда стало ясно, что за мной никто не придёт, я ощупал стены, и оказалось, что это был подземный ход. Идти было всё равно больше некуда, так что я встал и пошёл по проходу. В жизни мне не было так страшно, как тогда, когда я шёл по тёмному ходу, который мои родители держали в тайне. Я понятия не имел, куда он приведёт.
Бодлеры переглянулись. Они подумали о тайном ходе, который обнаружили под фундаментом своего дома, когда находились под опекой Эсме Скволор и её мужа.
— И куда же он вёл? — спросила Вайолет.
— В дом какого-то герпетолога, — ответил Куигли. — В конце хода была потайная дверь, которая вела в громадную комнату, целиком застеклённую. В комнате было множество пустых клеток, но было ясно, что когда-то в ней находилась громадная коллекция змей.
— Мы там тоже были! — в изумлении воскликнул Клаус. — Это же дом Дяди Монти! Он был нашим опекуном, пока не приехал Граф Олаф, переодетый…
— … ассистентом, — закончил Куигли. — Я знаю. Там стоял его чемодан.
— Под нашим домом тоже был тайный ход, — сказала Вайолет. — Но мы его нашли, только когда уже жили у Эсме Скволор.
— Везде тайны, — отозвался Куигли. — Наверное, свои тайны есть у чьих угодно родителей. Надо только знать, где искать.
— Но зачем было нашим родителям — и твоим тоже — рыть под своими домами ходы, которые ведут в роскошный многоквартирный дом и в жилище герпетолога? — спросил Клаус. — Это какая-то бессмыслица!
Куигли со вздохом положил свой рюкзак на пепел рядом с маской.
— Бессмыслицы кругом много, — заметил он. — Я надеялся найти здесь ответы на все вопросы, а теперь не знаю, удастся ли мне вообще их найти. — Он достал лиловую записную книжку и открыл её на первой странице. — Могу рассказать вам, что у меня тут записано.
Клаус слегка улыбнулся Куигли и полез в карманы за всеми своими бумажками.
— Расскажи нам всё, что знаешь, — сказал он, — и мы тоже расскажем тебе всё, что знаем. А вдруг нам вместе удастся ответить на наши вопросы?
Куигли кивнул, и трое детей уселись на то, что некогда было полом кухни. Куигли открыл рюкзак и, вытащив оттуда пакет солёного миндаля, пустил его по кругу.
— После подъёма по Главной Противопожарной Вертикали вы, наверное, проголодались, — сказал он. — Я-то точно проголодался. Так на чём я остановился?
