– Прекрасно, – сказала Муми-мама. – Я захвачу банки с вареньем. А Муми-тролль пусть очистит комод.
И тут началась небывалая беготня, укладывание и переноска вещей.
Муми-папа складывал все в тачку, а Муми-мама сновала по дому, отыскивая то бечевку, то старые газеты.
Можно было подумать, тут замышляется бегство за границу или даже что похуже – так они спешили.
Раз за разом Муми-папа откатывал тачку через лес к берегу моря и вываливал ее на песок. Муми-тролль и Снусмумрик на веревке поднимали пожитки в грот, а остальные тем временем отрывали все, что только можно оторвать в Муми-доме, включая завитушки от шкафа и веревочки от вьюшек.
– Ничегошеньки-то я тебе не оставлю, вредная комета, – пыхтела Муми-мама, волоча в гору ванну. – Снорк, дорогой, сбегай на огород, вытащи редиску. Всю-всю, даже самую мелкую. А ты, Снифф, отнеси в грот наш торт. Только смотри поосторожней!
Муми-папа с такой скоростью летел через мост, что тачка так и подпрыгивала.
– Не мешало бы поторопиться, – сказал он. – Скоро стемнеет, а еще надо заделать потолок в гроте!
– Сейчас, сию минуту! – отвечала Муми-мама. – Вот только захвачу ракушки с клумб да комнатные розы, что получше…
– Все это, к сожалению, придется оставить, – сказал папа. – Садись в ванну, дорогая, и я мигом домчу тебя до грота. А где Хемуль?
– Считает марки, – ответила фрекен Снорк.
– Эй, Хемуль! – крикнул Снорк. – Прыгай в ванну, а то скоро здесь так трахнет, что от твоих марок ничего не останется!
– Боже упаси, – сказал Хемуль и прыгнул в тачку с альбомом в охапке.
И Муми-папа доставил весь воз к гроту.
Мрачно было на морском берегу. Мертвое и голое, лежало на виду дно моря. Небо было багровое, деревья задыхались от жары. Комета была совсем близко. Огромным, раскаленным добела шаром неслась она прямо к Муми-долу.
– А где же Ондатр? – испуганно спросила Муми-мама.
– Он не захотел с нами, – ответил Муми-папа. – Он сказал, бегать туда-сюда унижает его философское достоинство, и я оставил его в покое. Гамак я оставил ему.
– Так-так, – сказала Муми-мама. – Все философы такие чудаки! Ну-ка, посторонитесь, ребятки, папа поднимет ванну.
Муми-папа обвязал ванну в полтора оборота, и ее потянули наверх к гроту.
– Майна! Вира! – покрикивали Муми-тролль, Снифф и Снусмумрик наверху.
– Вира! Майна! – вторили снизу Муми-папа и снорки, а Муми-мама сидела на берегу и вытирала вспотевший лоб.
– Такой тяжелый переезд! – вздыхала она.
А Хемуль забрался в грот, сел в уголке и принялся разбирать свои опечатки.
– Вечно буза да беготня, – ворчал он про себя. – Ума не приложу, какой бес в них вселился.
А на берегу становилось все жарче и все темнее, время подвигалось к семи…
Ванна оказалась слишком велика и не проходила в грот. Снорк хотел провести по этому поводу собрание, но его пресекли – времени было в обрез. Ванну попросту взгромоздили на крышу грота, и очень кстати. Она закрыла дыру в потолке с точностью до четырех сантиметров! Муми-мама постелила для всех на мягком песчаном полу, зажгла керосиновую лампу и завесила вход шерстяным одеялом.
– Ты думаешь, оно выдержит? – спросил Муми-тролль.
– Постой-ка, – сказал Снусмумрик и достал из кармана маленькую бутылочку. – Вот немного подземного подсолнечного масла, о котором я говорил. Смажьте одеяло снаружи, и оно выдержит любой жар.
– А оно не оставит пятен? – с тревогой спросила Муми-мама.
В эту минуту перед гротом что-то заворошилось, задышало, и из-под краешка одеяла показался сперва нос, потом два блестящих глаза, а потом и весь Ондатр целиком.
– Ага, дяденька все-таки пришел! – сказал Снифф.
– Да, что-то жарко стало в гамаке, – ответил Ондатр. – Вот я и подумал, что в гроте-то, пожалуй, прохладнее будет.
И он с достоинством протопал в угол и уселся там.
– Теперь мы совсем готовы, – сказал Муми-папа. – Который час?
– Двадцать пять минут восьмого, – ответил Снорк.
– Тогда мы еще успеем разъесть торт, – сказала Муми-мама. – Куда ты его поставил, Снифф?
– Туда куда-то, – ответил Снифф и махнул рукой в угол, где сидел Ондатр.
– Куда – туда? – спросила Муми-мама. – Я его что-то не вижу. Ты не видел здесь торта, пророк?
– Вот уж не интересуюсь тортами, – ответил Ондатр, важно оправляя усы. – Я никогда их не вижу, не пробую и даже не дотрагиваюсь до них.
– Так куда же он делся? – изумленно воскликнула Муми-мама. – Снифф, голубчик, не мог же ты съесть его, пока нес!
– Еще бы, такой огромный! – невинно заметил Снифф.
– Значит, ты все-таки куснул от него? – вскипел Муми-тролль.
– Только самую верхушку, звезду, она была здорово твердая, – сказал Снифф и юркнул под матрац.
– Фу-ты ну-ты, – сказала Муми-мама и опустилась на стул, вдруг почувствовав себя очень усталой. – Кругом сплошные неприятности.
Фрекен Снорк критически оглядела Ондатра.
– А вы не встанете на минутку, дяденька? – сказала она.
– Зачем? Я сижу себе и сижу, – сказал Ондатр.
– Вы сидите на нашем торте! – сказала фрекен Снорк.
Ондатр поспешно вскочил, и – о боже! – какой он имел задний вид! И какой вид имел торт!
– Вот это уж слишком так слишком! – крикнул Снифф, вылезая из-под матраца. – Наш торт!
– В мою честь, – мрачно заметил Муми-тролль.
– Теперь я останусь липкий на всю жизнь! – возмутился Ондатр. – И в этом вы виноваты!
– Да успокойтесь вы все! – воскликнула Муми-мама. – Неужели вы не понимаете, что это комета заставляет нас так нервничать. Ведь торт-то остался совершенно тот же, он только немножко видоизменился. А ну-ка, подходите ко мне с тарелками, и мы по справедливости разделим его!
И Муми-мама разрезала видоизмененный торт на девять совершенно равных частей, и каждый получил по куску. Потом она налила в умывальный тазик воды, и Ондатр уселся в него.
– Вы нарушили мой душевный покой, – сказал он. – В жизни мыслителя просто не должно случаться подобных вещей.
– Пустяки, – утешала его Муми-мама.
– Как – пустяки? Я не считаю, что это пустяки! – сказал Ондатр и съел большой кусок торта.
В гроте становилось все жарче и жарче. Они сидели каждый в своем углу, вздыхали, говорили о том, что всем давно уже было известно, и ждали.
Вдруг Муми-тролль так и подскочил на месте.
– Мы забыли про Мартышку! – воскликнул он.
Муми-мама в ужасе заломила лапы.
– Ее надо спасти! – продолжал Муми-тролль. – Кто знает, где она живет?
– Она нигде не живет, – сказал Муми-папа. – Боюсь, мы просто не успеем ее разыскать.
– Не выходи сейчас, милый Муми-тролль, прошу тебя, – сказала фрекен Снорк.
– Я должен, – твердо отвечал Муми-тролль. – Ну, пока!
– Возьми мои часы, чтобы следить за временем, – сказал Снорк. – И поторопись! Уже четверть девятого!
– Значит, у меня еще есть целых двадцать семь минут, – сказал Муми-тролль, обнял свою встревоженную мать, проглотил последний кусок торта и выскочил наружу.
Воздух на берегу был горяч, как огонь, деревья стояли неподвижно, боязливо трепеща всеми свежими листьями. Комета ослепительно сверкала, закрывая собой все небо.
Муми-тролль бежал по песку в лес и кричал во все горло:
– Э-ге-гей, Мартышка! Покажись! Мартышка!
Красный свет под деревьями накладывал на все какой-то жутковатый отпечаток. Нигде не было видно ни души, вся ползучая мелюзга попряталась в землю и притаилась там в страхе и ожидании.
Муми-троллю казалось, будто он остался один на свете, так ему было одиноко. Он бежал между стволов деревьев, звал, прислушивался и снова бежал. Но вот он остановился и взглянул на часы.
Оставалось всего двенадцать минут. Пора поворачивать назад.
Он крикнул напоследок и прислушался, ожидая ответа. Откуда-то издалека-издалека донесся слабый писк. Муми-тролль приложил лапы ко рту и снова крикнул. Теперь ответ раздался поближе. А вот и сама Мартышка скачет в листве с дерева на дерево!
– Так это ты! – восхищенно затараторила она. – Привет, привет! А я-то сижу и думаю…
– У нас нет времени для болтовни, – поспешно сказал Муми-тролль. – Следуй за мной – получишь апельсин. Только живо, не то съедят другие.
Оставалось всего пять минут…
Никогда еще Муми-тролль не бегал так быстро. Горячий воздух жег ему глаза, во рту пересохло.
А Мартышка прыгала с дерева на дерево и без умолку болтала и смеялась.
– Апельсины! – трещала она. – Давненько я не пробовала апельсинов. Ты уверен, что они настоящие? Если здесь и дальше будет так хорошо и тепло, вот увидишь, как быстро они полезут отовсюду. Я всегда чищу их своим особым способом…
Четыре минуты!
Между деревьями проглянул берег…
Три минуты!
Как трудно бежать по песку… Муми-тролль подхватил Мартышку на руки и стрелой понесся к скале.
Перед входом в грот стояла его мама и ждала. Она всплеснула лапами и закричала:
