— В таком случае вы должны уменьшиться, — заявил Заяц.
— Как это — уменьшиться?
— Уменьшиться до наших заячьих размеров.
— А как же одежда? Ведь она будет мне велика? — переспросила Дороти.
— Одежда уменьшится вместе с вами, уважаемая.
— А потом вы сможете меня увеличить?
— Разумеется!
— Тогда я согласна, уменьшайте!
— В таком случае соблаговолите следовать за мной!
Заяц живо соскочил со стола и в два прыжка оказался возле небольшой дверцы в дальнем углу комнаты. Пройти в такую маленькую дверцу Дороти ни за что бы не смогла, но девочка не растерялась и смело шагнула вперед — она знала, что в волшебной стране возможно все. И в самом деле, с каждым шагом рост ее уменьшался, а когда она оказалась возле дверцы, то была уже ростом не больше взрослого зайца. Заяц-стражник отворил дверцу, и девочка вошла в Заячье королевство, отделенное от остального мира высокой стеной из мрамора.
Дома здесь тоже были мраморные, белые, причудливой формы: с круглыми куполами и высокими остроконечными башенками. Дома соединялись мраморными тротуарами, и перед каждым домом непременно зеленела лужайка.
По зеленому клеверу лужаек и по белому мрамору тротуаров прыгали многочисленные зайцы, разодетые в шелка и бархат. Даже роскошная ливрея Зайца-стражника выглядела бедновато по сравнению с блестящими костюмами зайцев-горожан.
Поначалу на Дороти никто не обращал внимания — ведь ростом она не отличалась от остальных, но Заяц-стражник так громко выкрикивал: «Дорогу, дорогу Принцессе Дороти, подруге Принцессы Озмы!» — что вокруг девочки постепенно собралась толпа. Зайцы с любопытством разглядывали принцессу Дороти, уважительно шевеля усами.
Пройдя несколько улиц, Дороти и ее провожатый приблизились к просторному парку. У входа на главную аллею стояла бронзовая статуя Глинды, а в глубине парка высился беломраморный королевский дворец.
У дворцового крыльца гостью встречал почетный караул зайцев-гвардейцев, в высоких киверах, с обнаженными шпагами в передних лапах.
— Слава Принцессе Дороти, подруге Принцессы Озмы! — крикнул Заяц-стражник.
— Слава! Слава! — хором отозвались ушастые гвардейцы.
Камергер, встретивший Дороти в дворцовой приемной, выглядел расстроенным.
— Король опять не в духе? — участливо спросил Заяц-стражник у придворного.
— Вот именно! — отвечал камергер. — Всем недоволен! Если так пойдет дальше, мне придется подыскивать новую работу.
— А что у вас с королем? — поинтересовалась Дороти. Ее слегка удивило, что камергер так неуважительно отзывается о своем монархе.
— Видите ли, — пояснил камергер, — дело в том, что наш король никак не может примириться со своей королевской должностью…
— Чем откровенничать перед чужестранкой, лучше проводи к королю! — прервал камергера стражник.
— Но король сам ей расскажет обо всем! — возразил камергер.
— Вот король пусть и рассказывает!
Камергер провел гостью в тронный зал. Там, на огромном троне-диване, возлежал, задрав лапы кверху, заячий король.
Придворный тронул монарха за плечо:
— Ваше Величество! Ваше Величество! Вставайте! Посетители!
Король приоткрыл глаз и взглянул на Дороти, затем сел, достал из кармана королевской мантии платок, вытер заплаканные глаза, нахлобучил на голову корону и обратился к гостье:
— Простите мою печаль, уважаемая незнакомка, но перед вами несчастнейший из монархов. Кстати, — король повернулся к камергеру, — который час?
— Ровно час, — отвечал придворный.
— Время обедать. Сейчас же накрывай на стол! — распорядился коронованный заяц. — Обед на двоих: для меня и для гостьи. Да смотри не накорми принцессу заячьей капустой!
— Будет сделано. Ваше Величество! — Камергер с поклоном удалился, а король откинулся на троне и сурово уставился на стражника:
— Ты еще здесь? А ну-ка, завяжи мне шнурки! Ах, что за несчастье!
Стражник послушно склонился над королевскими сапожками, а Дороти спросила:
— Какое несчастье, Ваше Величество?
— «Ваше Величество, Ваше Величество!» Если б вы знали, уважаемая гостья, как надоело мне что ни день выслушивать это «Ваше Величество»! И ведь знали же, что я не хочу, не желаю быть королем, а все равно выбрали меня! И, вот теперь я — несчастная жертва абсолютной власти, узник роскоши и богатства!
— Мне всегда казалось, что королем быть не так уж плохо, — возразила Дороти.
— А вам приходилось когда-нибудь быть королевой?
— Нет.
— Тогда вам не понять. Но я все равно расскажу — это ужасно интересно, у королей не жизнь, а сплошные неприятности…
— Но кому интересны чужие неприятности? — перебила его Дороти.
— Стол накрыт! — объявил камергер, и в тронный зал вошла вереница зайцев с подносами. Поставив подносы на стол, зайцы молча удалились. Камергер остался стоять в полупоклоне, ожидая приказаний.
— И ты уходи, — прогнал его король, — подожди за дверью!
Ушастый король сошел с трона, вежливо проводил Дороти к столу и сам сел напротив:
— Ешьте, наслаждайтесь, вы наверняка голодны. Я тоже, но мне и еда не приносит радости.
— Вы правы, я ужасно проголодалась. С утра ничего не ела, кроме детской коляски и рояля. Ах да, чуть не забыла — еще калитка!
— Шутите, — печально улыбнулся монарх, — а мне не до шуток. Я бедный, несчастный страдалец! Неужели вам нисколечко не жаль меня?
— Честно говоря, нет, — откровенно отвечала Дороти. — Вы здесь как сыр в масле катаетесь! И город у вас замечательный.
— Городок неплох, — согласился король, — это Глинда постаралась! Она любит нас, зайцев. Но будь моя воля, я бы ни за что не жил в городе.
— Почему же? — недоумевала Дороти.
— Потому что это противно природе, уважаемая. Удобства только портят зайцев. В юности я жил в сырой норе, дрожал от страха при каждом шорохе. Как часто я бывал на волоске от гибели и спасался только благодаря быстроте своих ног! По целым дням я не высовывал носа из норы, чтобы не угодить в лапы кровожадным волкам, а если удавалось найти листок клевера, приходилось есть наспех, чтобы враги не застали врасплох. Но я был настоящим зайцем, таким, каким меня создала природа — диким, но свободным! О, с каким упоением прислушивался я к биению своего сердца, хотя оно частенько уходило в пятки!
— Оказывается, быть зайцем просто замечательно! — поддакнула Дороти, не забывая при этом тщательно пережевывать пищу.
— Было замечательно, когда мы жили в лесу, — продолжал король, — но взгляните на меня теперь: вместо норы — мраморный дворец, на голове — корона, от которой болят уши, да еще каждый, кому не лень, идет ко мне со своими заботами, когда мне и своих хватает. Я уже не прыгаю, я хожу на задних лапах — ведь я король! Солдаты отдают мне честь, подданные кричат «Ура!». Рассудите сами, вы же разумная девочка — разве так должен жить заяц?
— Когда-то и люди были дикими, — попыталась утешить монарха Дороти, — жили в пещерах, охотились на зверей. Но теперь уже никто не хочет возвращаться в пещеру.
— Люди — другое дело, — возразил король, — они же не сразу переселились из пещер в дома, у них все шло постепенно. А мы, зайцы, из норы — во дворец. Я еще помню лесную вольную жизнь, а меня, против моей воли, сделали королем, заставили носить эту проклятую мантию, эту дурацкую корону…
— Так откажитесь, если вам не нравится быть королем, — предложила девочка.
— Это невозможно! — Заяц даже прослезился от огорчения. — Наши законы не позволяют королю подавать в отставку.
— Да кто придумал такие законы? — возмутилась Дороти.
— Глинда, кто же еще! Она возвела мраморную стену, построила дома, написала законы и пригласила всех зайцев жить в этот ужасный город.
— Так зачем же вы приняли приглашение?
— Я же не знал всех ужасов городской жизни, не знал, что меня выберут королем. И вот теперь я, увы, король, и нет мне спасения!
— Я иногда встречаюсь с Глиндой, — обнадежила короля Дороти, — и могу попросить ее найти зайцам другого короля вместо вас.
— О, неужели! — обрадовался король. — Попросите, обязательно попросите, я буду вам чрезвычайно признателен!
— Ура! — король, вне себя от счастья, выскочил из-за стола и лихо пустился в пляс на паркете. Успокоившись, заячий монарх снова обратился к гостье:
— А скоро вы увидите Глинду?
— Через несколько дней.
— Не забудете ее попросить?
— Я же обещала!
— Премного вам благодарен, принцесса! А сейчас, в знак признательности, позвольте мне устроить для вас небольшое развлечение.
Король выглянул в приемную и распорядился, чтобы все придворные собрались в большом зале дворца.
— А мы тем временем прогуляемся по дворцовому саду, — добавил он, обернувшись к Дороти, — если гостья не возражает.
