«А что, если подойти к этому снаряду и исследовать его научным способом? Если б Христофор Колумб боялся, как я, — думал Паоло, подбодряя себя, — Америка до сих бы не была бы открыта».
— Что нам делать? — хныкала Рита. — Я испачкаю свою пижаму, если буду так валяться на полу, вот скажу маме, тогда увидишь!
— Молчи, я думаю.
Но долго думать ему не пришлось. Зорро тихонько протянул лапу к загадочному предмету и, молотя от волнения хвостом, шлёпнул его разок для пробы.
— Пошёл прочь, Зорро!
— Не смей трогать!
Зорро оглянулся, это влажные глаза говорили: «Спокойно, спокойно, я своё дело знаю. Уж на мой-то нюх можно положиться».
Он высунул кончик языка и пополз на брюхе вперед. Пять… Четыре… Три… Два… Один… Контакт!
Зорро коснулся цели языком и начал быстро-быстро лизать её. А его хвост заработал, словно винт вертолёта.
Тут уж Паоло не вытерпел, подскочил к Зорро, отшвырнул его ногой и стал на страже возле неизвестной штуки.
— Что это? — спросила Рита, поднимая всклокоченную голову.
— Сейчас посмотрю. Наверно, там внутри какое-нибудь сообщение.
— А ты не чувствуешь запаха?
— Запаха? Ты что, ещё не проснулась?
Рита оттолкнула Зорро, который норовил вернуть утраченные позиции, и тоже приблизилась к непонятному предмету.
— Хочешь, дотронусь? — спросила она.
— Дурочка, думаешь, я боюсь? Просто я хочу сперва немножко изучить эту фиговину.
— Ты правда-правда не чуешь запаха?
— Не чую.
Недолго думая Рита перешла от слов к делу. Она дотронулась до неизвестного предмета, и на её пальце осталось тёмное пятно. Она внимательно рассмотрела пятно и решительно сунула палец в рот. Пососала палец, поднесла его к глазам, розовый и влажный, и издала торжествующий вопль:
— Шоколад! Что я тебе говорила! Попробуй сам, если не веришь! Ну попробуй!
Паоло попробовал. Рита попробовала ещё, и Паоло тоже попробовал ещё. Сомнений быть не могло: к ним с неба свалился большущий кусок шоколада. Причём высшего сорта, такой у него был запах и вкус, такое приятное ощущение он оставлял во рту.
— Умм… Вкусный! — сказала Рита.
— Отличный, — поддакнул Паоло с набитым ртом. — Почём знать, может, они увидели нас и бросили шоколад в знак дружеских намерений?
— Кто «они»?
— Ну, эти, марсиане или кто там ещё может быть. Откуда я знаю, кто?
— По-моему, это пицца, — вынесла приговор Рита, указывая на большое круглое пятно в небе.
По-нашему, Рите следовало бы сказать «торт». Но в Трулло одним словом называют и ватрушку с помидорами, и шоколадный торт, и слово это — «пицца». Можно ещё сказать «сладкая пицца». И если торты, благородные сыны кондитерского искусства, обижаются, когда их заодно с их более скромными сестрами называют «пицца», тем хуже для них.
— Диомед, я Дедал. Диомед, я Дедал. Приём.
— Я Диомед. Вас слышу. Приём.
— Закончил облёт неопознанного объекта. По моим расчетам, его окружность составляет три тысячи сто сорок метров. Чтобы определить диаметр, следует разделить на три целых четырнадцать сотых.
— Знаем, знаем. Продолжайте.
— Слушаюсь. Боковая поверхность окрашена в полосы разного цвета. Расположение полос снизу вверх: коричневая, розовая, зелёная, снова коричневая, жёлтая, фиолетовая, белая. Хочу подняться выше. Приём.
— Я Диомед. Погодите. Вы не обнаружили на боках объекта каких-либо отверстий? Каких-нибудь окошечек, иллюминаторов, дверей?
— Я Дедал. Ничего подобного не обнаружил. Боковая поверхность повсюду сплошная. Приём.
— Я Диомед. Поднимайтесь выше и замерьте высоту, обследуйте верхнюю поверхность. Соблюдайте безопасную дистанцию. Приём.
— Вас понял. Кончаю приём.
Такой разговор состоялся около восьми часов того незабываемого утра между пилотом военного вертолёта под условным наименованием «Дедал» и генеральным командованием ОКО, разместившимся в здании школьного управления Трулло, причём ОКО в данном случае означало не око, а Операция Космическая Опасность. Так назвали власти военные меры, принятые в связи с появлением загадочной летающей тарелки. Само командование обозначалось условным наименованием «Диомед». Придумав три звучных названия, власти получили полное основание считать себя на высоте положения.
В комнате «Диомеда» собралось множество высокопоставленных особ, среди них один генерал, двое знаменитых учёных — профессор Росси и профессор Теренцио, а также синьор Мелетти, по прозвищу Хитроумный Одиссей, полицейский и отец Паоло и Риты, приставленный к этим особам для выполнения срочных поручений. (Так, он уже раза два бегал организовывать для них кофе).
— Я Дедал, вызываю командование, — вновь раздался голос пилота.
Генерал собственнолично склонился к микрофону и ответил:
— Я Диомед. Докладывайте.
— Высота неопознанного объекта около двадцати пяти метров. Чтобы рассчитать объём…
— Знаем мы геометрию! Ограничьтесь изложением фактов.
— Слушаюсь. Верхняя поверхность представляет собой восхитительную панораму сливочного цвета. Это поистине замечательное зрелище!
— Отставить восклицательные знаки! — рявкнул «Диомед». — Вы не продавец холодильников! Докладывайте о том, что видите — и точка. Приём.
— Слушаюсь, синьор. Вижу красные шары, равномерно распределённые по белой поверхности. Их несколько сот. Похожи на большие засахаренные вишни, если мне будет позволено сравнение.
— Не будет! — рассвирепел генерал. — Избавьте нас от сравнений! Лучше сосчитайте шары.
«Дедал» умолк — принялся подсчитывать шары, а профессор Росси озабоченно покачал головой и пробормотал:
— Ловко придумано, ничего не скажешь!
— Вы находите? — усмехнулся профессор Теренцио.
— А вы разве не думаете то же самое?
— Отнюдь, многоуважаемый коллега. Я думаю как раз обратное.
— Помилуйте, синьоры! — взмолился генерал. — Позвольте узнать, что же вы в конце концов думаете?
— Я Дедал, — вновь зазвучал репродуктор, прерывая беседу. — Вы меня слышите? Приём.
— К сожалению, слышим, — ответил «Диомед». — Слышим весь тот вздор, который вы несёте.
— Заметил бумажного змея.
— Что-о-о? Вы совсем ошалели!
— Подтверждаю, синьор: заметил бумажного змея. Понимается с одной из крыш посёлка. Должен ли я пойти на перехват? Приём.
— Я Диомед. Ничего не предпринимайте. Оставайтесь на месте, мы сейчас произведём расследование. Кончаю приём.
Расследование было произведено немедленно и не заняло много времени: все бросились к окну и увидели бумажного змея — он поднимался навстречу загадочному объекту, трепыхая на ветру тремя разноцветными бумажными хвостами.
— Сигнализация с земли, — раздался зловещий голос. — Донесения тайных разведчиков. Очевидно, космические агрессоры имеют сторонников среди населения.
— Не может этого быть! — испуганно воскликнул полицейский Мелетти. — Я в Трулло всех знаю: славный народ, отличные люди. Какие у них сношения с марсианами, помилуйте!
— Что ж тогда?
«Чтоб я помер, это змей моего Паоло!» — воскликнул про себя Хитроумный Одиссей, осенённый ужасной догадкой.
Ни слова не сказав, не дожидаясь никаких приказаний, он очертя голову вылетел на улицу и вскочил на велосипед. Не прошло и нескольких минут, как он вкатил на обезлюдевший двор своего дома, вмиг отыскал взглядом свой балкон и громко крикнул:
— Паоло! Рита! Что вы там вытворяете? Почему вы не спустились в подвал вместе со всеми? Вы что, не слыхали тревоги?
— Папочка! — отозвалась Рита, хлопая в ладоши. — Иди помоги нам!
— Уберите немедленно змея! Вы что, хотите, чтобы меня упрятали в тюрьму за шпионаж?
— А мы ничуточки не шпионим, мы просто хотим достать кусок торта, вот и всё.
— Я вам дам торт! Чтоб духу вашего не было на балконе!
— Ну папочка…
— Хотите, чтобы я поднялся? А ну марш с балкона!
Удручённые ребятишки нехотя подчинились и выполнили по крайней мере половину приказания: убрали змея. Но спускаться в подвал они и не подумали, а только ушли с балкона и продолжали наблюдать за небом из кухни.
— Жалко! — сказала Рита. — Ведь со змеем-то мы здорово придумали!
— Так-то оно так, да нам не ответили, — сказал Паоло.
— А кто бы, ты хотел, чтобы тебе ответил? Ведь это всего-навсего торт, как его ещё назовёшь?
— Это космический корабль, дурочка.
— Тогда зачем же ты согласился со мной и запустил змея?
— Уж конечно, не за тем, чтобы достать ещё кусок шоколада, я хотел подать сигнал марсианам.
— Эх ты, голова у тебя опилками набита. Да и у всех вас в голове опилки. Эти внизу хотят палить по торту из пушек. Ты хочешь, чтобы торт написал тебе записку?
— Это не торт.
— А я тебе говорю — это торт; ты что, итальянского языка не понимаешь?
