— Здорово, правда? Скажи, Пух, разве не здорово, что мы теперь будем жить на дереве, как Сова, поселимся здесь навсегда? Я вижу домик Хрюки. Слышишь, Хрюка, отсюда я вижу твой домик. Мы ведь высоко забрались, верно? У Совы дом висит так же высоко?
— Как ты туда попал, Ру? — спросил Хрюка.
— У Тигера на спине! Тигеры не могут спускаться вниз, хвост путается между лап, им под силу только забираться наверх. Но Тигер сначала об этом позабыл, а вспомнил только сейчас. Поэтому мы останемся здесь навсегда… если только не залезем выше. Что скажешь, Тигер? Он говорит, что выше мы не полезем, потому что оттуда уже не так хорошо виден домик Хрюки. Вот мы и останемся на этой ветке.
— И что же нам теперь делать, Хрюка? — с глубокомысленным видом спросил Пух и принялся за бутерброды Тигера.
— Спуститься они не могут? — озабоченно спросил Хрюка.
Пух кивнул.
— А ты можешь залезть к ним?
— Могу, Хрюка, и могу спуститься с Ру на спине, но вот с Тигером не выйдет. Мы должны придумать что-то другое, — с бутербродами Тигера он уже покончил и начал уплетать бутерброды Ру.
* * *
Не знаю, придумал ли Пух что-нибудь до того, как дожевал последний бутерброд, потому что не успел медвежонок проглотить его, как к Шести Соснам вышли Кристофер Робин и Иа.
— Я не удивлюсь, если завтра налетит ураган, — вещал Иа. — А то и буран. Если сегодня хорошая погода, это ничего не значит. Это несущ… Как там дальше… Впрочем, не важно. Погода — она и есть погода, и ничего с ней не поделаешь.
— Да это же Пух! — воскликнул Кристофер Робин. О переменчивости погоды думать ему не хотелось: сегодня погода хорошая, вот и славно. — Привет, Пух!
— Это же Кристофер Робин! — запрыгал от радости Хрюка. — Он обязательно что-нибудь придумает.
И они поспешили к нему.
— У нас тут такое творится, Кристофер Робин, — начал Пух.
— И Иа, — напомнил Иа.
— Тигер и Ру забрались на одну из Шести Сосен и теперь не могут слезть вниз и…
— Я как раз и говорил, — перебил его Хрюка, — если бы только Кристофер Робин…
— И Иа…
— Если бы только Кристофер Робин был с нами, мы бы обязательно придумали, как снять их с дерева.
Кристофер Робин поднял голову, посмотрел на Тигера и Иа, попытался что-то придумать.
— Я думаю, — тараторил Хрюка, — если Иа встанет под деревом, Пух встанет на спину Иа, а я встану на плечи Пуха…
— А если спина у Иа возьмёт и сломается, мы все будем громко смеяться. Ха-ха. Смешно, конечно, — покачал головой Иа, — но толку от этого никакого.
— Ну, — стушевался Хрюка, — я только подумал…
— Если мы с Хрюкой встанем тебе на спину, она у тебя сломается? — в изумлении спросил Пух.
— Конечно, любопытно проверить, сломается или нет. Заранее-то не скажешь.
— Ага! — только и сказал Пух, и они все вновь начали думать.
— У меня идея! — после долгой, долгой паузы воскликнул Кристофер Робин.
— Слушай внимательно, Хрюка, — повернулся к поросёнку Иа. — Может, тогда и ты поймёшь, что нам надо сделать.
— Я сниму курточку, каждый из нас возьмётся за краешек и мы растянем её. И Ру с Тигером смогут на неё спрыгнуть. Когда они упадут, куртка спружинит, чуть подбросит их вверх, они снова упадут на неё и совсем не ушибутся.
— Наша задача — спустить Тигера вниз так, чтобы при этом никто не ушибся, — назидательно указал Хрюке Иа. — Хорошенько запомни это, Хрюка, и с тобой всё будет в порядке.
Но Хрюка не слушал, потому что ему не терпелось вновь увидеть синие подтяжки Кристофера Робина. Однажды он уже видел их, когда был ещё совсем маленьким, и так разволновался, что ему пришлось лечь спать на полчаса раньше, чем обычно. И с тех пор он частенько задавался вопросом, действительно ли они такие синие и подтягивающие, как ему показалось. Поэтому, когда Кристофер Робин снял курточку и Хрюка увидел-таки подтяжки, он даже проникся к Иа дружескими чувствами и, взявшись за край курточки, тепло улыбнулся ослику. А Иа в ответ прошептал: «Я не говорю, что произойдёт Несчастный Случай, вовсе нет. Странные они, эти Несчастные Случаи. Предугадать их невозможно. Происходят, и всё тут».
Когда Ру понял, что от него требуется, он ужасно оживился и закричал: «Тигер, Тигер, мы будем прыгать! Мой прыжок будет, что полёт! Умеют тигеры так прыгать? — а потом глянул вниз и пропищал. — Я лечу, Кристофер Робин!
И Ру прыгнул — прямо на середину куртки. Подлетел вверх чуть ли не на ту же высоту, с которой прыгнул, вновь приземлился на куртку и продолжал подпрыгивать и приземляться, вереща: «Ой!» — пока, наконец, не остался лежать на ней.
— Вот здорово! — воскликнул Крошка Ру, и его опустили на землю.
А Тигер тем временем вцепился когтями в ветку, на которой сидел, и твердил себе под нос: «Для Прыгающих Животных, вроде кенгуру, это пара пустяков, а для Плавающих Животных, вроде тигеров, — нет». И он подумал о том, как лениво скользит по воде, улёгшись на спину, или гребёт лапами, переплывая от одного острова к другому, и понял, что только этим и должен заниматься Тигер.
— Прыгай! — крикнул Кристофер Робин. — Всё будет хорошо.
— Одну минуту, — отозвался Тигер. — Кусочек коры попал в глаз, — и он нервно заёрзал на ветке.
— Прыгай, это просто! — пропищал Ру.
И внезапно Тигер понял, что действительно, падать вниз очень даже просто. Падаешь себе и падаешь.
— Ой! — крикнул он пролетающему мимо него стволу дерева.
— Внимание! — предостерёг Кристофер Робин остальных.
Что-то стукнуло, что-то треснуло, и на земле под сосной образовалась куча-мала.
Кристофер Робин, Пух и Хрюка поднялись первыми, потом подняли Тигера, а уж в самом низу, подо всеми оказался Иа.
— Как ты, Иа? — озабоченно спросил Кристофер Робин, — Не ушибся?
Он ощупал ослика, стряхнул с него пыль, помог встать на все четыре ноги.
Иа долго молчал. Потом спросил: «Тигер здесь»?
А где ещё мог быть Тигер, к которому уже вернулось обычное прекрасное настроение.
— Да, — ответил Кристофер Робин. — Здесь.
— Что ж, поблагодарите его от моего имени, — пробурчал Иа.
Глава 5,
в которой у Кролика выдаётся трудный день, а мы узнаём, чем занимается по утрам Кристофер Робин
Кролик сразу понял, что ему предстоит очень трудный день. Проснувшись, он ощутил собственную значимость, словно всё в этот день зависело только от него. Идеальный, знаете ли, день, для того, чтобы что-то организовать или вывесить некое объявление за подписью «Кролик», а потом обойти всех и узнать, что они думают по этому поводу. Да что ещё делать в такое прекрасное утро, как не прибежать к Пуху и сказать: «Очень хорошо, я сообщу Хрюке». А добравшись до Хрюки, сказать: «Пух думает… но, может, сначала мне следует переговорить с Совой». Короче, в такой день все бы признали, что в Лесу есть Главный, то есть он, говорили бы: «Да, Кролик» и «Нет, Кролик» — и ждали, что же он им скажет.
Он вышел из дома, принюхался к тёплому весеннему воздуху и задумался, с чего же начать. Дом Кенги находился ближе других, и в доме Кенги жил Ру, который лучше всех в Лесу говорил «Да, Кролик» и «Нет, Кролик». Но с недавних пор там поселился другой зверь, странный и прыгучий Тигер, из тех тигеров, которые всегда перед тобой, когда ты показываешь им дорогу, но обычно исчезают непонятно куда, когда ты, наконец, приходишь в нужное место и гордо заявляешь: «Вот мы и прибыли»!
«Нет, к Кенге не пойду», — задумчиво пробурчал себе под нос Кролик, покручивая усы на ярком солнышке. И чтобы доказать, что не пойдёт, повернул налево и затрусил в другом направлении, к домику Кристофера Робина.
«В конце концов, — продолжал рассуждать Кролик. — Кристофер Робин всегда полагается на меня. Он любит и Пуха, и Хрюку, и Иа. Я их тоже, конечно, люблю, но ума то у них совсем ничего. И это всё знают. Он, разумеется, уважает Сову — нельзя не уважать того, кто может произнести по буквам слово ПОНЕДЕЛЬНИК, пусть даже и с ошибками, но произнести слово по буквам — это ещё далеко не всё. А бывают дни, когда умение произносить Понедельник по буквам и вовсе ерунда. Кенга всегда занята — приглядывает за Ру, Ру — совсем маленький, а Тигер — слишком прыгучий, так что толку от него мало. Поэтому, если разобраться, Кристоферу Робину и обратиться-то больше не к кому, кроме как ко мне. Пойду вот и узнаю, не надо ли для него что-нибудь сделать, а потом возьму да и сделаю. Удачный выдался день для настоящего дела».
Кролик радостно скакал по тропинке, пересёк ручей и попал в то место, где жили его многочисленные друзья и родичи. В это утро их вроде бы было даже больше, чем обычно. С кем-то Кролик поздоровался за лапку, кому-то просто кивнул, некоторым сказал: «Доброе утро», — малышам бросил: «А, это вы», — и отбыл. Только переполошил всех. А некоторые из семейства Жукалексов, включая Генри Торопыжекса, так переволновались, что потянулись за Кроликом к Столетнему Лесу и полезли на деревья в надежде добраться до верхушки, прежде чем всё (что бы там это ни было) произойдёт. Уж очень им хотелось стать свидетелями незабываемых событий.
