— Да зачем мне тогда, вставать, — раскричался Хома, — если я уже встал?
— Как — встал?
— А как же я, не встав, на дерево залезу?!
— Верно, — поразился Суслик. — А вообще-то удобно. Приляг и вставай потом снова, раз уже встал. Тоже хорошо.
Хома схватился за голову.
— С тобой свихнуться недолго.
— Знаешь, Хома, пошли к ручью прогуляемся, — примирительно произнёс Суслик. — Я уже умывался. Но я согласен второй раз умыться, лишь бы ты первый раз сполоснулся.
Ну что тут скажешь? Ничего не сказал Хома.
Пошли.
Суслик, конечно, обманул. Второй раз он умываться не стал. Да по нему и не видно было, что он и первый раз умывался.
А Хома, умываясь, размышлял вслух:
— Как же мне время вовремя узнавать?
Под прозрачной водой у берега Выдра скользнула. Заглотила одинокого растяпу окуня, вместе с чешуёй. И вылезла на песок. Погреться.
— Слышь, Выдра, — вежливо обратился к ней Хома, — а как ты время узнаёшь?
— По солнцу, — и она ловко выплюнула рыбий скелет.
— Только филе жуёт! — восхищенно заметил Суслик.
— Ещё бы, — улыбнулась Выдра.
— А под водой солнце видно? — спросил Хома.
— Под водой — нет, а из-под воды — да, — принялась она чистить лапами свой ценный мех.
— А если солнца нет? Если тучи?
— Если тучи, я отдыхаю. Рыбу не видно. Для меня тучи, как для вас ночь.
— Понял, — кивнул Хома.
— А под водой не холодно? — поинтересовался Суслик.
— В моей-то шубе! — усмехнулась Выдра. И снова нырнула. Бесшумно. Как змея. Хотя змеи не ныряют.
Вернулись Хома и Суслик домой. К Хоме.
— Время обедать, — неожиданно сказал Суслик.
— Откуда знаешь, что время? — быстро спросил Хома. Он то же самое вдруг почувствовал.
— Откуда знаю? А я откуда знаю! — искренне удивился Суслик. — Есть захотелось. И весело подпрыгнул.
— Радуешься, что я тебя угощать буду? — благодушно заметил Хома. — А знаешь, честно, я из-за тебя даже не позавтракал.
— Почему?
— Пожадничал, — признался Хома. — Пришлось бы и тебе дать.
— Так ведь я уже позавтракал, когда к тебе зашёл.
— Плохо ты себя знаешь. От второго завтрака, на дармовщинку, никто не откажется, — засмеялся Хома.
Настроение у него заметно улучшилось. Как всегда перед едой.
— Хома, — вдруг засиял Суслик, — а ведь никаких тебе часов не надо. Они у тебя уже есть!
— Где? — насмешливо ощупал себя Хома. И даже заглянул под лежанку.
— Часы — внутри тебя. Небось, не пропустишь ни завтрак, ни обед, ни ужин!
— Не пропущу, — ответственно сказал Хома.
— И никто не пропустит. Значит, у каждого свои, особенные часы. И все точно знают, когда надо есть и даже спать. Ясно?
— А почему же я сегодня проспал? — всё ещё сомневался Хома. Но скорее по привычке.
Обидно, что такое открытие сделал Суслик, а не он, Хома.
— А ты проспал потому, что не послушался своих часов.
— Верно, — покачал головою Хома. — Я вчера большой пирог с земляникой приготовил… Суслик сразу же стал озираться.
— На вчерашний ужин приготовил, а не на сегодняшний обед, — подчеркнул Хома. — И запомни, я харчи на виду не держу. Они у меня в кладовочке хранятся. Так вот, поел я немного, — продолжил он, — спать меня потянуло, а заснуть не могу. Несколько раз вставал, пока пирог не съел.
— Весь? — расстроился лучший друг.
— Весь, — подтвердил Хома. — А другой пирог, с черникой, не успел съесть.
Суслик издал торжествующий вопль!
И тут же вновь заявились старина Ёж и Заяц-толстун. Словно только и ждали этого.
Заяц, понятно, остался у входа. И получил, прямо с барского стола, хороший кусок пирога с черникой.
— С капустой лучше, — причмокивал он, уписывая пирог за обе щеки.
Старина Ёж ни капли не удивился, услышав об открытии Суслика. О внутренних часах. Он больше пирогу удивился.
— Слышал про это, — фыркнул Ёж. — Называются они — животные часы.
— Животные? — подал голос Заяц-толстун. От входа.
— Ну да. Как только время к еде подступает, в животе бурчит. Вместо будильника. А проспал ты, Хома, завтрак, наверно, потому, что вчера объелся, правильно определил Ёж. — И учти: чтобы рано вставать, надо рано ложиться, солидно произнёс он. И потянулся за добавкой.
Мудрый он, Ёж. Пораньше надо ложиться спать. Или не ложиться совсем. Тогда уж точно рано встанешь.
И что интересно, до чего же замечательные часы у каждого! Лучше солнечных. Исправно идут и тогда, когда солнца не видно. Всё продумано.
Как Хома и Суслик вдаль смотрели
Кто зорче всех? Кто дальше всех видит? Об этом и заговорили однажды друзья. Вечером. В норе у Зайца-толстуна. В его просторной, когда-то барсучьей норе.
— Орёл — самый зоркий! — сказал хозяин Заяц.
— Пограничник с биноклем! — заявил Суслик, любитель передач по чужому телевизору. В деревне.
Хома тоже иногда в деревню похаживал. Телевизор поглазеть. С забора через окно. Но на этот раз он только насмешливо хмыкнул.
— Пограничник… Орёл… — протянул он. — Давайте про себя говорить. Кто зорче: я, ты или ты? — пытливо оглядел он друзей.
— Я в ваши игры не играю, — проворчал Ёж. — Стар я состязаться. Вижу плохо.
— Ладно. Ты нас рассудишь, — загорелся Суслик.
— Если мне морковку — даже на горизонте! — показать… — начал было Заяц-толстун.
— Утром будешь хвастаться, — прервал его Хома.
— Морковку я и в темноте увижу на горизонте, — пробормотал Заяц.
Но Хома и Суслик дружно решили начать испытание завтра. Утром виднее.
Чтобы время на сборы не терять, здесь и ночевать остались. У Зайца места много.
И только чуть рассвело, все выкатились из норы.
— А я ночью выглядывал, — похвалился Заяц-Толстун, — и самые дальние звёзды увидел. Как искорки!
— Сквозь облака, — поддакнул Хома. — А ты случаем лбом о косяк не стукнулся? Может, искры из глаз посыпались?
— Где твои облака? Где? — вскипел Заяц.
— Ветром унесло. Я тоже ночью выглядывал.
— Звёзды считал, как Заяц? — хихикнул лучший друг Суслик.
— Рассвет караулил, — насупился Хома.
— Жаль, мы на наше состязание Крота не позвали, — неожиданно вздохнул Заяц.
— Да он же почти совсем не видит, — удивился старина Ёж.
— Вот и хорошо. Никто бы тогда последним не остался, — тихонько признался ему Заяц. — Я же косой.
— Переживаешь?
— А то!
— Не трусь, — приободрил Ёж.
— Как же мне не трусить, если я трус? — поразился Заяц.
— Начинаем, начинаем! — засуетился Суслик, влезая на пенёк. — Отсюда и будем в далёкую даль смотреть. Чур, я первый!
— Давай, — неохотно согласились Хома и Заяц. Суслик ещё и на цыпочки встал. И уставился куда-то далеко-далеко.
— Ну и что ты видишь? — не выдержал Хома.
— Краешек солнца, — важно ответил Суслик.
— И всё? — рассмеялся Заяц.
— Всё, — с достоинством молвил Суслик. — Дальше нет ничего.
Затем Хома встал на пенёк. И правда, дальше краешка солнца ничего не видать. Хитёр Суслик! Если бы он что-нибудь поближе увидел, можно было бы и поспорить. А тут — прямо тупик.
— А ты что видишь вдали? — ревниво спросил лучший друг. Дальнозоркий Суслик.
— Тоже краешек солнца, — буркнул Хома.
Теперь и до Зайца дошла очередь.
— Край солнца вижу! — гордо заявил он.
— То же самое, — сказал довольный Суслик.
— Нет, не то же! Вы оба только краешек солнца видели, а я — целый край. У меня край больше, — упорствовал Заяц.
Тут бы все перессорились, да Ёж их остановил:
— Попросту солнце уже больше вышло. Поднимается.
И вдруг добавил, даже не влезая на пенёк:
— Тучи идут.
— Тучи? Что? Где? — завертели все головами по сторонам.
— Где ты тучи увидал? — рассмеялся Хома. И осёкся.
Встающее солнце внезапно закрыла туча.
— Разве можно… заранее увидеть? — вытаращил глаза Суслик.
— Очень просто, — улыбнулся Ёж. — Если утром трава волнуется и росы нет, жди дождя. А вон погляди, мать-мачеха чёрной стороной свои листы повернула, значит, непременно набегут тучи. Правильно?
— Правильно, — смутился Хома. — Но ведь и мы это знали…
— А толку? — подмигнул Ёж. — А что вы ещё видите? Да не глядите в далёкую даль, вблизи посмотрите!
И почему-то в сторону деревни обернулся. И все туда посмотрели.
— Вижу! — воскликнул Хома. — Дым из труб не вверх трубит, а к земле стелется. Точно, дождь будет. Тучи и к нам придут. Молодчина — Ёж!
— Далеко Ёж видит, — восхитился Суслик. — Далеко… А сам в траве сидит.
— А вон, — показал Заяц на тропинку, — воробьи в пыли купаются. К дождю!
— Ласточки и стрижи низко летают, — заметил Суслик. — Всё понятно. Не надо далеко и глядеть. Так даже удобной.
Из рощи донеслось туканье Дятла.
