— Ты говоришь глупости, Тарган. Во-первых, за столько веков яйцо грифа наверняка протухло. Во-вторых мы, черепахи, никогда не высиживаем своих младенцев. Так поступают только теплокровные существа. Мы же попросту роем ямку на песчаном берегу, откладываем в нее яйца, зарываем ямку и уходим. Мы, матери-черепахи, никогда не видим своих детей. Сама природа ухаживает за ними, убивает слабых и позволяет выжить сильнейшим!
Тарган с такой яростью ударил рукой по каменному подлокотнику своего кресла, что оно треснуло и отвалилось.
— Не смей мне перечить, ходячий костяной панцирь! Правители грифов были знакомы с волшебством. Я уверен, что Годиара заколдовала яйцо так, чтобы оно сохранилось в веках. И она не зря оставила корону своему наследнику или наследнице!
Астахара не стала спорить. Она прекрасно знала упрямый и раздражительный характер своего правителя. Низко поклонившись, она неуклюже повернулась и пошла в свою пещеру. Следом за ней кроты бережно понесли в лапках яйцо. А Тарган еще долго сидел и задумчиво разглядывал золотую корону грифов.
— Клянусь памятью древних королей Мглы, из яйца родится мальчик! — наконец, уверенно промолвил он. — И этот гриф станет нашей главной надеждой. Он вырастет прекрасным воином, и поможет нам прогнать из Подземелья проклятого Пакира и его мерзких чудищ!
Прошло две недели. Люди Мглы только и говорили, что о чудесной находке. Многие приходили из самых дальних пещер и туннелей, чтобы увидеть своими глазами, как старая Астахара высиживает яйцо. Но возле пещеры черепахи их останавливали стражи, похожие на огромных раков. Они так воинственно клацали своими клешнями, что даже самые смелые подземные жители предпочитали убраться подобру-поздорову.
И вот настал день, когда из яйца вылупился маленький гриф. Он был ростом с курицу, и выглядел настолько нелепо, что мы с вами, ребята, не удержались бы от хохота. Но люди Мглы и сами выглядели очень странно, и потому никто из них не стал смеяться, глядя на малыша.
— Смотрите, какое у него красивое, мускулистое тело! — восхищались одни. — А какие острые у него коготки на лапах! Да он и впрямь самый настоящий лев!
— Нет, голова у него еще красивее, — возражали другие. — Один острый и изогнутый клюв чего стоит!
И все дружно восхищались крыльями маленького грифа. Правда, они были еще очень маленькими и слабыми, но это были самые настоящие крылья! «Неужели наш малыш когда-нибудь сможет летать, словно птица?» — удивлялись жители пещер.
Прошло несколько месяцев. Маленький гриф только делал, что ел и спал. Астахара трогательно ухаживала за ним.
Наконец гриф настолько подрос, что начал самостоятельно разгуливать по пещерам, смешно переваливаясь с ноги на ногу. Все люди Мглы почтительно уступали ему дорогу. «А наш малыш растет не по дням, а по часам! — говорили они друг другу. — Пора Таргану придумать для него имя».
Наконец, настал день, когда Астахара привела маленького грифа в пещеру к Таргану. Почтительно склонив голову, она промолвила:
— Достопочтимый правитель, настала пора дать малышу имя! Он заметно вырос, и стал сильнее многих людей Мглы. Но меня очень тревожит, что он до сих пор не научился разговаривать.
Тарган усмехнулся.
— Разве ты не знаешь, мудрая Астахара, что грифы начинают разговаривать только после того, как им дают имя? Не забывай, что в отличие от всех нас грифы — это волшебные существа! И особенно сильными гриф становится, если его имя будут походить на имена родителей. Отца этого малыша звали Юрвазар, мать — Годиарой. Хм-м… назову-ка я этого паренька Юргодом!
Маленький гриф, который до этого с безразличным видом чистил клювом свое правое крыло, тотчас встрепенулся. В его больших синих глазах засветился огонек разума.
— Как ты догадался, старик, что меня зовут Юргодом? — спросил он резким, чуть свистящим голосом. — Я об этом знал с самого рождения!
Астахара удивленно покачала головой.
— Но такого просто не может быть, сынок! — возразила она. — Повелитель Тарган только что придумал это имя!
— Нет! — упрямо возразил маленький гриф. — Давным-давно, когда я был совсем маленьким и жил в яйце среди скал, ко мне прилетела мама. На ней сияла золотая корона. Она сняла с голову корону и отдала мне. «Мой милый Юргод, я так страдаю от того, что могу являться тебе только во снах! — промолвила мама и почему-то заплакала. — А еще больше я страдаю от того, что не могу тебе ничем помочь… Но я верю, что когда-нибудь ты выйдешь из яйца, и станешь таким же могучим и прославленным грифом, как твой отец! Король Юрвазар погиб в бою против армии Тьмы, а я умерла здесь, в Подземелье. Я была ранена, но все же успела снести яйцо и спрятала его среди скал. Мне так хотелось умереть рядом с тобой, мой милый Юргод, но я боялась привлечь к тебе слуг Тьмы. И я поползла к берегу моря, истекая кровью. Но что значила моя предсмертная боль по сравнению с моими душевными страданиями! И только одно утешает меня — когда-нибудь мы встретимся с тобой на облаках, в Тонком мире!»
Люди Мглы, толпившиеся возле входа в пещеру, изумленно зашептали: «Волшебство! Волшебство! Малышу снятся волшебные сны!»
Тарган выслушал рассказ маленького грифа с не меньшим удивлением.
— Поразительно! — воскликнул он. — А я-то, глупец, считал, что много знаю о племени грифов. Но оказалось, что это не так… Интересно, что имела в виду твоя мать, Юргод, когда говорила о том, что вы когда-то встретитесь на облаках? И что такое Тонкий мир?
Один из мохнатых пауков с важным видом сказал:
— Тонкий мир — это, наверное, моя паутина, которой я ловлю мух и мотыльков!
— Хи-хи-хи! — захихикала большая гусеница, покрытая радужной чешуей.
— Раз есть Тонкий мир, то где-то должен быть и Толстый мир, верно? Может быть, он даже толще, чем я?
Люди Мглы залились хохотом. Но Юргод неожиданно повернул к ним голову и спокойно сказал:
— Только глупцы смеются над тем, что выше из разума! Знайте же, что все вы пришли на Землю, в Плотный мир, из Тонкого мира, или иначе, мира Облаков. А еще выше есть мир Огненный. Правда, я не очень понимаю, что это значит. Но когда-нибудь я узнаю это, клянусь памятью моих родителей! И я уведу вас из темных пещер в синее небо, и вы увидите солнце!
Эти слова поразили всех, словно удар молнии.
— Солнце? — в ужасе воскликнула Астахара. — Но мы же все ослепнем, а потом умрем, если увидим солнце! Мы боимся его сияния еще больше, чем тьмы. Разве ты не знаешь, малыш, что мы все можем жить только во мгле?
Тарган поднял лапу и рявкнул:
— Да замолчите вы все! Юргод, малыш, я очень стар и довольно мудр. Но признаюсь, что твои слова для меня — настоящая головоломка! Я не знаю ничего ни о Тонком мире, ни о мире Огненном. Но я хорошо помню о Подземелье, где тысячи лет жили наши предки. Сейчас там правит колдун Пакир. Его крылатые слуги когда-то убили твоих родителей, Юргод. И все мы надеемся, что ты поможешь нам одолеть войско Тьмы, и тогда люди Мглы вернутся на родину своих предков. Больше ни о чем мы даже не мечтаем!
Юргод кивнул.
— Я понимаю вас, правитель. Я помогу людям Мглы. Но не мешайте мне мечтать о Солнце!
Огоньки в глазах Юргода погасли. Маленький гриф удивленно потряс головой, а потом вдруг подскочил на метр от пола и завопил:
— Ур-ра! У меня наконец-то появилось имя! Мама Астахара, накорми меня сегодня самыми сладкими корешками и самымивкусными мышками!
Люди Мглы облегченно переглянулись: Юргод вновь стал вести себя, как самый обычный малыш! И все разошлись по своим пещерам, весело переговариваясь и подшучивая над Астахарой, которая на старости лет вдруг стала заботливой мамочкой. Никто из подземных жителей больше даже и не вспомнил о странных словах Юргода.
Только один Тарган еще долго сидел на троне, погруженный в глубокие размышления. Наконец, он прошептал:
— Эти странные слова говорил вовсе не Юргод! Похоже, что королева грифов Годиара с помощью волшебства пыталась открыть своему сыну какую-то великую тайну… Когда-нибудь он вспомнит ее слова, и сделает нечто такое, о чем я даже и помыслить не могу. Хотелось бы мне дожить до этого дня, и узнать, каким путем поведет людей Мглы мой преемник Юргод!
Прошло несколько лет. Юргод рос, окруженной заботой всех людей Мглы. Он же превосходил размерами и силой всех людей Мглы, но вел себя словно мальчишка-подросток. От его проказ просто не было спасения, и порой даже мама Астахара ругала своего строптивого сыночка почем зря. Но Тарган всегда заступался за своего воспитанника. Он любил целыми днями напролет беседовать с Юргодом, делясь с ним сокровищами своей мудрости. Таргана очень радовало, что юный гриф все схватывает буквально на лету. Единственное, что огорчало старого правителя — то, что Юргод до сих пор не научился летать. В самых больших пещерах было вполне достаточно места для полетов, но юный гриф предпочитал передвигаться на своих сильных львиных лапах. Однажды он попросил своего наставника:
