Он замолчал, сосредоточенно вслушиваясь, потом сказал:
— Слушаюсь, Ваше Превосходство! Разрешите положить трубку?
Видимо, получив разрешение, майор снял фуражку и расстегнул воротничок. Делопроизводительница и военврач нетерпеливо вытянулись. Майор закурил и произнёс с расстановкой:
— Их Превосходство одобряют нашу инициативу. Они сказали: пусть будет Король.
— Пусть будет Король, — прошептала делопроизводительница.
— Пусть будет Король, — повторил военврач.
— Слава Богу, — облегчённо вздохнул Король.
В тот же миг, получив от Сержанта резкий удар в челюсть, он шлёпнулся на холодный пол.
На лице нового Короля сияла вычурная голливудская улыбка, так называемая «кип смайлинг». Блестели красивые зубы, сияли румянцем скулы, лоснилась пышная причёска с пробором на одну сторону. Король заканчивал приветственную речь.
— … И поэтому, — вещал он в микрофоны, — мы в моём лице можем пообещать вам всё, чего только вы, дорогие наши соотечественники, сами захотите! А чего именно вы хотите — это мы знаем не хуже вас, а иногда — поверьте нам на слово — и лучше. Всё к лучшему, братья наши и сестры; на смену одной жизни приходит другая — тоже жизнь, новая, свободная, с сюрпризами, с песнями и танцами, с тем, чтобы каждый из вас мог по праву хотеть всего, чего ему угодно! Не стесняйтесь, хотите больше!
Площадь прыснула овацией. Люди прыгали вверх, стараясь достать до балкона, на котором стоял Король. Дети бросали Королю воздушные шарики. Фоторепортёры стреляли вспышками. Король вновь приблизился к микрофонам.
— Мы сказали своё слово — теперь вы покажите своё дело. Да здравствует народ и его Король!
Площадь возликовала. Король на бис изобразил «кип смайлинг», закрыл папку с текстом и помахал народу рукой. Двое телохранителей легонько подтолкнули его локтями. Король кивнул и в их сопровождении покинул балкон.
В зале находились ещё четыре телохранителя в штатском. Король на минуту остановился, кинул на столик папку и ослабил галстук.
— Машина готова, — сообщил один из телохранителей.
Чёрный королевский лимузин в сопровождении эскорта мотоциклистов выехал за город, миновал пикеты и остановился на территории королевской усадьбы. Король с охраной вышел из машины и, поднявшись по мраморной лестнице в дом, долго шёл по многочисленным коридорам и галереям. Хранители королевского тела попарно останавливались и застывали у очередных дверей, лишь двое из них достигли последней — бронированной, с секретными кнопочками и замками. Король привычно отвернулся к стене; телохранитель набрал код, нажал на массивный рычаг и крутанул вентиль.
— Заходите, — сказал он, отперев.
Король привычно вошёл.
В небольшом, камерного типа, помещении с бассейном было душно. Заменяющие окна кондиционеры работали вполсилы. Горели лампады дневного света, на стене висело продолговатое зеркало, под ним располагался умывальник. В одном углу стоял накрытый стол, в другом — скупо застеленная койка. Король скинул пиджак. Радио на стене передавало его приветственную речь.
— … Наши цели ясны, — декламировало оно королевским голосом, — наши помыслы объективны, наши принципы не нуждаются в объяснении…
Король выключил радиоприёмник и сел за низкий стол. Положил на тарелку что-то из снеди, налил в бокал вина. Хотел было отхлебнуть, но понял, что не может: улыбка никак не сходила с лица и нервным тиком растягивала скулы.
Отворилась дверь, и в помещение по-хозяйски вошёл майор. Весь он был одет в штатское, только ботинки поскрипывали по-военному. Король отставил бокал и поднялся навстречу, поправляя галстук.
— Сидите, сидите, — вытянул вперёд руку майор. Оглядев строгим образом помещение, он сказал: — Ну что ж, пока вами довольны. Надеюсь, что вы и впредь не станете делать глупостей и продолжите в том же духе. А мы с нашей стороны…
Майор вынул из внутреннего кармана бумажник и положил его на стол.
— В шесть утра у вас пресс-конференция, — сообщил он. — В четыре будьте наготове. А пока отдыхайте.
И майор направился к выходу. Король снова встал.
— Да, — обернулся майор, — вашу просьбу относительно семьи мы рассматриваем. Спокойной ночи.
Оставшись один, Король подсел к зеркалу и прилепил на угол фотографию семьи. Некоторое время он просто смотрел на неё. Потом открыл кран и стал смывать грим. Открылся синяк под глазом, ссадины на щеке, разбитая губа… Король стянул парик — голова была неровно выбрита.
Он смотрел на себя в зеркало и не хотел узнавать. Побитое лицо пересекала вымученная зияющая улыбка, от которой теперь становилось жутко.
Королева курила возле входа в подвал и всматривалась в туманное пространство. На горизонте не было ни души.
Когда Королева вернулась в каморку, Принцесса и Оруженосец целовались. Но она этого не заметила (или сделала вид) — лишь только скрипнула дверь, молодые люди, как ни в чём не бывало, склонились над электрической плиткой, в которой что-то не работало.
— Так что вот… — нарочито громко сказал Оруженосец, — буду учиться теперь. Без образования нынче ничегошеньки не добьешься. Ученье — свет!
— Чему учиться-то, дорогуша? — спросила Королева.
— Языкам, Ваше Величество, — пояснил Оруженосец. — Есть тут перспектива иностранцам оружие носить. А там, смотришь, и ещё что-нибудь.
— Языкам! — хмыкнула Королева. — Сказали б лучше: акцентам! Нынешние-то иностранцы сами языков не знают.
— Ваша правда, — согласился Оруженосец. — Только акценты правильно расставлять — наука потоньше языкознания. Это уже — дипломатия!
— Вы способный, — робко заметила Принцесса.
Оруженосец поклонился и поставил на стол починенную плитку.
— Готово, — сказал он. — К сожалению, мне пора. Целую руки! У меня завтра с утра учёба, вечером работа, а днём забегу. Честь имею!
Поцеловав обеим дамам руки, Оруженосец убежал.
— Что-то он зачастил, — хмуро заметила Королева.
Принцесса пожала плечами и спрятала глаза в газету.
Наблюдатель вытянулся и зазвенел, как струна:
— Господин главный майор! За время моего дежурства абсолютно ничего непредвиденного не произошло! Король отдыхает! Дежурный наблюдатель…
— Вольно, — перебил майор.
Наблюдатель расслабился и уступил начальнику место перед экраном наблюдения. Майор сел. Экран был не чем иным, как обратной стороной зеркала — сквозь него видна была вся королевская комната с бассейном. Король мирно храпел в углу на койке.
— Спит? — спросил майор.
— Так точно, — ответил наблюдатель.
— Давно спит? — спросил майор.
— С двадцати часов двенадцати минут, господин главный майор, — ответил наблюдатель.
— Записи ведёшь? — спросил Майор.
— Так точно, всё до минутки, — ответил наблюдатель и придвинул к майору гроссбух. Майор на записи не взглянул.
— Ну, как он? — поинтересовался он, закурив.
— Спит, — ещё раз объяснил наблюдатель.
— Э! Что ты заладил-то!
— Виноват, господин главный майор!
— Как он вообще?
— Всё тихо, всё хорошо.
— Ничем предосудительным не занимается?
— Никак нет… То есть…
— Ну?
— Этим… как его?.. Самокритикой!
— Как это? — не понял майор.
— Так вот, — разъяснил Наблюдатель, — послушает по радио свои выступления, а потом критикует их. Очень крепко критикует, господин главный майор. Матерно.
Майор задумался.
— Бабу ему надо, — предположил он. — Ну ладно, этот вопрос мы проработаем. — Он встал. — Остальное всё в норме?
— Все благонадёжно, господин майор… главный, — ответил наблюдатель.
— Вольно, — скомандовал майор и вышел.
Наблюдатель облегчённо вздохнул. Убедившись, что начальник ушёл, он извлёк из-за тумбочки начатую бутылку водки и условным стуком постучал по экрану.
С той стороны зеркального стекла Король поднялся с койки, взял со стола бокал вина и, подмигнув невидимому собутыльнику, чокнулся с зеркалом. Наблюдатель обоюдно чокнулся с экраном и прямо из горлышка осушил треть бутылки.
Отхлебнув глоток, Король поставил почти полный бокал обратно. Посмотрелся в зеркало: волосы чуть отросли, ссадины подзажили, только дурацкая улыбка всё ещё непроизвольно возникала на лице — болезненно и не к месту. Король отошёл от зеркала, уселся к нему спиной на раскладной стульчик перед бассейном и стал смотреть на прозрачную воду. Внезапно королевским голосом заговорило радио:
— … Если сегодня вы, дорогие наши соотечественники, хотите только одного — зрелищ, то ваше желание — наш закон…
Король зажал руками уши и зажмурил глаза.
Посреди ночи майор проснулся в холодном поту. Лежавшая рядом делопроизводительница вздрогнула, увидев сидящего с выпученными глазами майора, и приподняла голову с подушки.
