– Вот так штука!
А потом призадумался и воскликнул:
– Есть орех Кракатук! Слушайте. Как-то раз мимо моей мастерской проходил сборщик орехов. Мешок его прохудился, и на землю высыпалась горка отборных орехов. В этот момент проезжала тяжело груженная телега. Проехалась она колесами по орехам и все передавила. Но стоило ей наткнуться на один откатившийся в сторону орешек, как громко кракнуло колесо, телега перевернулась. А орешек тот лежал себе на земле невредимый. Я подобрал его. И недаром. Приходил ко мне некий чужеземец, предлагавший много золота за один тот странный орешек. Не продал я его и теперь не жалею.
Радости путешественников не было границ. Но чародей и чудодей Дроссельмейер вдруг пригорюнился.
– Орех Кракатук есть, но где отыскать того юношу, что в силах его разгрызть? Неужто нам блуждать по свету еще пятнадцать лет?
И снова воскликнул игрушечный мастер:
– Есть такой юноша! Мой племянник. Зубы у него первейшей крепости!
– Ну, это не трудно проверить, – сказал Звездочет и принялся составлять гороскоп крепкозубого племянника.
Все звезды и планеты сошлись, как положено, и решили призвать юношу. Явился писаный красавец в красном, шитом золотом кафтане, при шпаге, с косичкой на затылке и со шляпой в руке. А шляпа была полна крупных орехов. Юноша щелкал их с такой легкостью, что странное прозвище его – Красавчик Щелкунчик – было как нельзя кстати.
И вот Дроссельмейер и Звездочет вместе с юношей Щелкунчиком прибыли в столицу своего королевства. Прослышали о крепком орешке окрестные принцы и собрались попытать счастья, да только зубы обломали.
– Не по зубам орешек! – шепелявили неудачники.
Но вот взял орех Кракатук юноша Щелкунчик, вежливо поклонился королю и королеве, улыбнулся уродине Пирлипат, дернул себя за косичку и – крак! – разгрыз небывалый орех. Поднес он ядрышко принцессе, та съела его и тут же на глазах у изумленного народа обернулась прежней прекрасной Пирлипат.
Громом грянули литавры и трубы. Потрясли стены дворца ликующие крики народа. На шум выскочила из щели испуганная Мышильда. Тут-то и случилось непоправимое. Юноша Щелкунчик оступился и наступил на юркнувшую под ноги мышь. И так же, как только что легко кракнул в его зубах орех, расплющилась под его ногой Мышильда. И раздался ее предсмертный писк:
Ах, тяжко мне под каблуком!
Прощай, мой сын, прощай, мой дом!
Увы, на смерть осуждена!
Но буду я отомщена!
И – о ужас! – прекрасный юноша в тот же миг превратился в крохотного уродца на тонких ножках. Нижняя челюсть отяжелела, и рот, усеянный длинным рядом зубов, растянулся до ушей. А туловище словно бы одеревенело.
Глянула на него прекрасная принцесса Пирлипат и вскричала с отвращением:
– Убирайся вон, противный Щелкунчик!
С тех пор никто его не видел. Правда, добрый чародей Дроссельмейер уговорил Звездочета вызнать у планет судьбу несчастного Щелкунчика. И тот предсказал, что Щелкунчик вернет себе былую красоту и статность, когда победит семиголового сына Мышильды, срубит его головы собственной рукой. И никто другой не сможет развеять злые чары.
Этими словами закончил крестный Дроссельмейер свой грустный рассказ.
Теперь-то Мари догадалась, почему ее крестный не пришел на помощь Щелкунчику в битве с мышами. Но что же сам Щелкунчик? Мари подбежала к шкафу. За стеклянными дверцами неподвижно стояли куклы, сахарные человечки, солдатики. И Щелкунчик не шевельнулся, не откликнулся, как ни звала его Мари. Но то ли проехала по мощеной улице карета, то ли протопал в тяжелых сапогах важный майор, вдруг задребезжали тонкими колокольчиками стекла шкафа, и, словно бы издалека, донеслись до Мари слова:
– Мари, не печалься. Осилю беду и принцем желанным к тебе я приду…
Мурашки пробежали по спине Мари, и было так приятно, будто ее погладили по головке. Она смутилась и убежала. Вечером Мари сидела на коленях у крестного Дроссельмейера и рассказывала ему о битве с мышами, о храбрости Щелкунчика. Мама, слушая ее, улыбалась, а крестный был очень серьезен.
– Милая Мари, – сказал он, – ты видишь больше, чем все мы, взрослые. Береги в себе это светлое царство, верь, и станешь такой же прекрасной принцессой, как Пирлипат. Но не прогоняй Щелкунчика, а защити этого несчастного уродца от мерзкого мышиного короля. Только ты и можешь спасти Щелкунчика. Будь стойкой и преданной.
Надолго запомнила странные речи крестного маленькая Мари. И вот однажды лунной ночью девочка проснулась от непонятного дробного стука, будто кто-то высыпал из горсти на пол горошины. Она услышала мелкий топоток и противное попискивание. Мыши! Опять мыши! Мари онемела от страха. И вдруг на столик рядом с ее кроваткой вскочил мышиный король, сверкая острыми, жадными зубками, крохотными горошинами глаз и всеми семью золотыми коронами.
– Хи-хи-хи! – пропищал он. – Ты в моей власти! Отдай свои сласти!
Задрожала от страха Мари, но не смогла и пошевелиться. А мышиный король с мерзким тоненьким смехом исчез в щели между полом и стеной. Наутро мама с удивлением обнаружила, что оборваны с елки конфеты и пряники, обгрызены острыми зубками.
– Неужто у нас завелись мыши? – ахнула мама. Но Мари ничего не сказала о мышином короле.
Она втихомолку радовалась, что Щелкунчик остался цел и невредим. Вечером со слезами на глазах Мари вынула из шкафа своих сахарных куколок – пастушка с пастушкой, белоснежных барашков, белую собачонку, девушек в праздничных белых платьях на качелях. Пусть уж мерзкий мышиный король насытится сахарными человечками, лишь бы не трогал Щелкунчика.
– Благородный господин Щелкунчик, – шептала она, – я не дам вас в обиду.
И вдруг в ответ раздался тихий голосок Щелкунчика:
– Острую саблю прошу! Ею врага сокрушу!
Мари растерялась. Но тут на помощь пришел Фриц. Он как раз отправил в отставку старого кирасирского полковника. И у Щелкунчика появилась отличная серебряная сабелька.
А в полночь снова послышалось поскребывание и писк.
– Мышиный король! – вскрикнула Мари, проснувшись.
Шкаф затрясся, закачался, а потом из-за стеклянной дверцы шкафа долетел тонкий голосок:
– Пощады нет тебе! Умри! – И следом – победный возглас: – Откройте дверь, мадемуазель Мари!
Мари со свечкой подбежала к шкафу и распахнула дверцу. Пред ней предстал Щелкунчик. На его серебряную сабельку были нанизаны все семь золотых корон мышиного короля. А Щелкунчик преклонил колено и провозгласил:
– Прошу с поклоном позволенья вас пригласить в мои владенья.
Он подал руку Мари, и они ступили на порожек платяного шкафа. Щелкунчик дернул за рукав отцовской лисьей шубы, мохнатой и пушистой, как рождественская елка, и оттуда тотчас опустилась легкая кедровая лесенка. Спустя мгновение Мари очутилась на лугу, сверкающем разноцветными каменьями.
– Это Леденцовый луг, – пояснил Щелкунчик и направился к высоким воротам, сделанным, казалось, из коричневого мрамора с белыми прожилками. Мари с удивлением обнаружила, что это вовсе и не мрамор, а вкрапленные в пряник изюм и миндаль. Сказочные ворота так и назывались – Изюмно-Миндальными. На блестящей, отделанной сахарной глазурью галерее сидели шесть обезьянок в красных камзольчиках и наигрывали нежную и тягучую, как сливочная тянучка, мелодию.
Мари и Щелкунчик вошли в ворота. Перед ними раскинулась чудесная благоухающая роща. Искрилась темная листва. Поблескивали серебряные и золотые плоды. Стволы и ветви были оплетены цветными шелковыми лентами и золотящейся мишурой. Потрескивали и плясали в темно-зеленой гущине веселые оранжевые огоньки.
– Мы в Рождественской роще, – тихо сказал Щелкунчик и ударил в ладоши.
В то же мгновение явились сверкающие сахарными блестками пастухи и пастушки, трубачи и охотники, гусары и дамы. И начался танец, легкий, как взмах бабочкиных крыльев, и стремительный, как стрекозиный полет. Но танцоры кружили и кружили, повторяли одни и те же па, словно заведенные. А Мари уже стремилась дальше, в глубь чудесной кукольной страны.
Вот послышалось тихое журчание и шипение волн. Ах, это прозрачный зеленоватый лимонадный поток несется между будто бы облитых шоколадом гладких камней! На берегу этого шипучего лимонадного ручья раскинулась Пряничная деревушка. Дома, церковь и даже амбары были крыты золочеными крышами, а коричневые стены расписаны чудными цукатными узорами.
Щелкунчик повел Мари через просторные поля и извилистые речки к толстым розовым, как пастила, стенам небольшого городка. Мари увидела, как с веселым гомоном суетятся у доверху груженных возов крохотные человечки в ярких, будто бы леденцовых, кафтанах. Они разгружали толстые шоколадные плитки и горы конфет в шуршащих обертках. И Щелкунчик тут же объяснил, что это жители города Конфеттена получили дар от короля из соседней Шоколадной страны.
– Ах, как здесь прекрасно, милый господин Дроссельмейер! – воскликнула Мари.
