Когда они уже подъезжали к Лондону, двигатель автомобиля начал неприятно тарахтеть и постукивать.
— О нет, это уже слишком! — взъярилась миссис Троттл. — Я не лозеолю вам тормозить на этих отвратительных, убогих улочках!
Они подъезжали к станции Кингз-Кросс. Было одиннадцать часов вечера.
А стучащий звук все усиливался.
— Боюсь, что нам придется остановиться у этого гаража, мадам, — сказал шофер.
Они подъехали к одной из бензоколонок. Шофер вышел поискать механика.
Миссис Троттл, сидевшая сзади, продолжала рвать и метать. Затем она внезапно замолчала. На скамейке между гаражом и лавочкой, торгующей рыбой с жареным картофелем, сидела длинноносая женщина с кудрявыми рыжими волосами, блестевшими в свете фонаря. Она была одета в униформу няни-сиделки, а рядом с ней стояла корзинка для младенца… Искусно сплетенная корзиночка из тростника с большим капором, скрывавшим того, кто лежал внутри.
Шофер вернулся вместе с механиком и начал заводить двигатель. Выхлопные газы от огромного автомобиля поплыли к скамейке, где сидела рыжеволосая женщина, сжимавшая ручку корзинки. Она то и дело задремывала, но каждый раз просыпалась и вскидывала голову.
Двигатель еще громче взревел на холостых оборотах, и новое облако ядовитых газов заклубилось по направлению к скамейке.
Голова сиделки снова склонилась вниз.
— Дай мне куклу! — приказала Ларина Троттл. Секунду спустя она вышла из машины.
Восемь дней сестры-сиделки ждали на корабле, стоявшем на якоре в Укромной Бухте. Они пели Принцу, качали его и брали на руки, чтобы он мог увидеть морских птиц и прибрежные утесы их родной земли. Они брали его на берег; они катались на лодке, собирали ракушки и приветствовали людей, выходивших из пещеры, откуда когда-то вышли они сами.
На путешествие через тоннель в земле уходят считанные секунды. Всасывающие потоки и странные ветры, запертые там, в течение девяти долгих лет, живут по своим законам и могут образовывать «ветровые корзины». Когда люди ступают туда, их в одно мгновение уносит вверх или вниз. Это замечательный способ путешествия, но он действует одурманивающе на тех, кто не привык к нему, и сестры оказывали помощь новичкам, помогая им подняться на корабль.
Но на девятый день через тоннель проникло нечто иное, и это «нечто» было… запахом.
Сестры стояли прямо у входа в пещеру, и когда они вдохнули этот запах, их глаза наполнились слезами.
— О, Лилия! — воскликнула бедная Вайолет, и ее нос вздрогнул.
— О, Роза! — воскликнула бедная Лилия и уцепилась за свою сестру.
Это был запах их детства: запах жареной рыбы и хрустящего картофеля. Каждую субботу родители посылали их за пятью порциями рыбы с картофельными ломтиками, а потом они возвращались домой по неосвещенным улицам, бережно прижимая к груди пакеты с бесценным грузом.
— Помнишь золотистую корочку, такую масленую и шипящую? — спросила Лилия.
— А сочное белое мясо, когда добираешься до рыбы! — мечтательно произнесла Вайолет.
— А как размокают ломтики, если спрыснуть их уксусом! — добавила Роза.
И, стоя там, они подумали, что наверняка умрут, если хотя бы еще один раз не попробуют это великолепие: жареную рыбу с хрустящим картофелем.
— Мы не можем пойти, — сказала Лилия, самая осторожная из сестер. — Вы знаете, что не можем.
— Но почему? — спросила Роза. — Через минуту мы уже будем наверху, а до Закрытия остается еще целых два часа.
— А как же быть с Принцем? — поинтересовалась Лилия. — Не можем же мы оставить его здесь!
— Разумеется, нет, — ответила Вайолет. — Мы возьмем его с собой. Ему понравится летать вверх и вниз — правда, маленький?
И Принц, конечно же, улыбнулся и радостно пискнул. Судя по его виду, он был совершенно согласен.
Чтобы не тратить лишних слов, скажем, что три сестры поднялись ко входу в пещеру, забрались в воздушную корзинку и почти немедленно оказались на станции Кингз-Кросс.
Запахи — странная вещь. Они следуют за вами, когда вы не думаете о них, но когда вы всовываете свой нос туда, где они должны быть, их там не оказывается. Сестры бродили по неказистым улочкам и, если честно, уже жалели, что пришли сюда. Мостовые были грязными, проезжающие машины окатывали их брызгами. А на месте кинотеатра «Одеон», где они смотрели такие чудесные фильмы, теперь был кегельбан.
Внезапно запах появился снова — сильнее, чем прежде, и теперь возле круглосуточной автозаправки с гаражом они увидели ярко освещенный магазинчик и вывеску в окне: «Горячая рыба с картофельными чипсами».
Сестры заторопились туда, но вскоре остановились.
— Мы не можем взять Принца в обычную рыбную лавочку, — сказала Лилия. — Это будет неправильно.
Остальные согласились. Некоторые из людей, стоявших в очереди, явно выглядели грубыми и неотесанными.
— Подожди здесь на скамейке вместе с ребенком, — предложила Роза. Она была на полчаса старше других сестер и часто брала инициативу на себя. — Мы с Вайолет пойдем туда и купим три пакета. До станции всего лишь два квартала — у нас масса времени.
Лилия уселась на скамейку, а Роза и Вайолет присоединились к очереди в магазине. Конечно же, когда они подошли к прилавку, жареная треска кончилась: когда подходит ваша очередь, что-нибудь всегда случается. Но продавец ушел на кухню за новыми порциями, и можно было не беспокоиться. До Закрытия оставалось еще три четверти часа, а до станции было десять минут ходьбы.
Лилия, ожидавшая на скамейке, увидела большой «роллс-ройс», подкативший к гаражу… Увидела, как шофер вышел наружу, а женщина с трясущейся копной волос на голове опустила окошко и разразилась потоком брани.
Потом шофер вернулся и начал заводить двигатель…
«Ох, что-то в сон клонит», — подумала Лилия и крепче сжала ручку корзинки. Ее голова понемногу начала клониться вниз, но она вовремя открыла глаза и выпрямилась. Потом к ней подплыло еще одно облачко выхлопных газов, и она почувствовала, как ее уносит куда-то вдаль…
Но лишь на мгновение. Она почти сразу же проснулась, и все было в порядке. Большой автомобиль уехал, корзинка стояла рядом, а сестры уже выходили из магазина с тремя пакетами, завернутыми в газету. Запах был восхитительным, и на фотографии премьер-министра уже проступило жирное пятно — точно так же, как в детских воспоминаниях.
Чрезвычайно довольные собой, сестры торопливо шагали по темным улицам. Вскоре они уже были в гардеробе платформы номер тринадцать.
Но лишь оказавшись в безопасном и теплом тоннеле, они распаковали пакеты с рыбой и картошкой, от которых поднимался аппетитный парок.
— Давайте дадим ему пососать ломтик картофеля, — предложила Вайолет.
Но Лилия, самая осмотрительная, сказала «нет». Принцу нужна только здоровая пища, ничего соленого или жареного.
— Он так крепко спит, — нежно сказала она. Заглянув под капор, она развернула одеяльце с монограммой, кружевную шаль…
И тут она закричала. Вместо теплого, живого, дышащего ребенка в корзинке лежала холодная и безжизненная кукла.
А стена гардероба уже двигалась… двигалась… Она почти совсем вернулась на обычное место.
Рыдая, крича, обламывая ногти, сестры пытались удержать ее.
Слишком поздно. Дверь закрылась, и никакая сила на земле не могла открыть ее снова до истечения срока.
Тем временем в маленькой квартирке Нэнни Браун миссис Троттл с торжеством рассматривала украденного ребенка.
— Знаешь, что я собираюсь сделать? — спросила она. Нэнни покачала головой. — Я собираюсь сразу же уехать отсюда вместе с ребенком. В Швейцарию. На целый год. А когда я вернусь, то сделаю вид, что он родился там. Это будет мой собственный ребенок — не приемный, а вой. Никто не догадается, ведь он такой крошка. Мой муж тоже не догадается: он слишком занят в банке и ничего не замечает.
Нэнни Браун смотрела на нее, словно громом пораженная.
— Это вам не сойдет с рук, миссис Ларина, — вымолвила она. — Вы этого не сделаете.
— Еще как сделаю! Я вернусь с ним домой как со своим дорогим маленьким сыночком — правда, лапуленька? Я назову его Реймондом. Реймонд Троттл — хорошо звучит, не правда ли? Он будет расти, словно маленький принц, и никто не посмеет смеяться надо мной или жалеть меня, потому что все будут считать его моим, по-настоящему моим. Я уволю всех слуг и наберу новых, чтобы не поползли слухи, а потом приеду в Англию со своим малюточкой Реймондом!
— Вы не можете так поступить, — упрямо настаивала Нэнни Браун. — Это несправедливо, это жестоко.
— Могу, не сомневайся! Ты соберешь свои вещи и отправишься со мной, поскольку я не собираюсь менять пеленки; А если откажешься, то я позвоню в полицию и заявлю, что ты украла младенца.
— Вы не можете! — ахнула Нэнни. Но она отлично знала, что миссис Троттл способна на все. Еще маленькой девочкой Ларина Троттл выбросила на ковер пять живых золотых рыбок и смотрела, как они умирают без воды. Мать попросила ее вычистить аквариум, а она поняла это по-своему.
