Участковый милиционер Николай Николаевич козырнул, и машина уехала.
— Скорее в столовую, — шепнул Прохоров, но остался на месте.
Мимо прошёл автобус, а в автобусе возле окошка сидела девочка с зелёными лентами в косах.
«Если её ищет милиция, значит, всё это натворила она», — осенило Прохорова.
— Ребята, за мной! — крикнул он своим, но не побежал. С хромым старикашкой за автобусом не угонишься.
— Вот вам двадцать копеек, — сказал Прохоров, — и ступайте в кино. Я пойду искать девчонку.
— Меня по детскому билету не пустят! — старикашка Гусёк опять поджал свои обидчивые губы.
— Ах, да! Держи сорок копеек, а тебе…
— А мне не надо денег, — сказала печально Игорькова тень.
— Верно, — согласился Прохоров.
Встреча у фонтана «Трёх китов»
Самыми тёмными улицами шёл Прохоров к фонтану «Трёх китов». Наверное, он шёл к фонтану потому, что именно там началась вся эта история. Когда Прохоров добрался до фонтана, в парке было светло, взошла луна.
На мраморном барьере, натянув платье на коленки, сидела девочка. У Прохорова сердце заколотилось так сильно, что девочка вздрогнула:
— Ах, это ты!
— Я, — сказал Прохоров.
— Иди сюда, посмотри, как мерцает вода.
Прохоров послушался и подошёл.
— Он оказался обманщиком, — сказала девочка.
— Кто?
— Тот, кто прислал письмо. — Она протянула Прохорову конверт. — Дома № 888 в вашем городе нет. Понимаешь, он написал не мне, а в нашу школу волшебников.
— Волшебников? А разве есть такая школа?
— Конечно. Ведь я оттуда. Нам написали, что у вас все мальчики и девочки трусы и зазнайки, лентяи, хулиганы и вруны. И тогда меня послали вам на помощь, а письмо оказалось обманным.
— Постой, постой! — Лицо у Прохорова стало сердитым. — А ведь я знаю, кто это написал! Это написал мой сосед Стасик. Он пишет в стенную газету всякую критику, но всегда подписывается «Ученик соседней школы».
— Вот ему-то и нужна моя помощь! — сказала девочка озабоченно. — Но я уже не успею. Через час отходит мой поезд, а мне надо освободить от чар всех, кого пришлось подлечить.
— Тогда всё равно надо бежать к Стасику! — обрадовался Прохоров. — У него отец работает на «скорой помощи». Он выручит.
Стасик провёл нежданных гостей в комнату, посмотрел на Прохорова, на незнакомую девочку с зелёной лентой в косах, на часы:
— Что-нибудь случилось?
— Случилось, — буркнул Прохоров. — Твоё письмишко?
Стасик взял письмо и немножко покраснел.
«Если соврёт, — подумал Прохоров, — хорошо бы его вот этой люстрой с подвесками по башке шарахнуло».
— Это письмо, — тянул слова Стасик, — это письмо… написал… не…
Люстра угрожающе поползла вниз.
— Так же можно человека убить! — испугалась девочка-волшебница, оттаскивая Стасика в сторону.
— Это письмо написал… я, — пролепетал Стасик, поглядывая на люстру, — но я не думал, что оно дойдёт. Я пошутил.
— Силой волшебства, — сказала девочка, которой я владею, приказываю тебе отныне быть смелым, скромным, щедрым, работящим, весёлым, правдивым, верным.
— А теперь, — сказал Прохоров, — звони отцу: нужна машина «скорой помощи».
Но позвонить не успели. Раздался звонок, и, когда дверь открыли, на пороге увидели участкового милиционера Николая Николаича.
— Разрешите? — спросил он, проходя в комнату. Следом за ним вошли бабушка в гимнастёрке, девочка — копия шоколадника Ромы, хулиган Гришка, старикашка Гусёк и еле приметная на электрическом свету Игорькова тень.
— Итак, надо было решить эту нашу задачку со многими неизвестными, — сказал Николай Николаич, пристально глядя в глаза девочке с зелёной лентой в косах, — не так ли, товарищи?
Девочка ужасно покраснела.
— Да, конечно, — прошептала она, — я сию минуту. Но мне нужна кофейная гуща, морковка, лавровый лист, бобы…
— У нас только фасоль, да и та консервированная! — испугался Стасик.
— Подойдёт? — спросил Прохоров.
— Подойдёт, пожалуй, — не очень уверенно сказала девочка. — Где у вас кухня?
Через пять минут в кастрюльке кипела вода, пахло лавровым листом.
— Отвернитесь, — попросила девочка Стасика и Прохорова.
Ребята отвернулись, и тотчас запахло незнакомыми цветами, из кастрюльки повалил фиолетофый пар. Николай Николаич ворвался на кухню.
— Пожар?
— Нет, нет! — сказала волшебница. — Пусть на кухню войдут заколдованные.
Все пришли.
— Кригли, рогли, старкарай! — крикнула волшебница и трижды перекрутилась на левой ноге.
Сразу на кухне стало тесно. Ромина мам держала за руку бабушку ромы, а бабушка Ромы держала за руку самого Рому. Гусёк стал Гуськом. Игорёк — Игорьком.
— Так, — сказал Николай Николаич, — будут ли ко мне вопросы, предложения, заявления?
— Нет! — сказали все.
Но Прохоров поднял руку:
— Нельзя ли гостью на вокзал подвезти? У неё поезд уходит.
— Конечно, можно!
— Мы все её проводим! — сказала Ромина бабушка.
— Да! Да! Да!
— До отправления поезда осталось пять минут, — объявило вокзальное радио.
Девочка с зелёной лентой в косах вошла в вагон, подошла к окну и помахала рукой своим новым друзьям.
— А как же тебя зовут? — спохватился Прохоров.
— Меня зовут Уга-дай-те.
— Гадать-то уже нет времени, — сказал Прохоров, взглянув на часы.
И вдруг они оба, Прохоров и Уга-дай-те, схватились обеими руками за головы и воскликнули в один голос:
— А львёнок?
Уга-дай-те быстро шептала какие-то непонятные слова, но всем было ясно: это не те слова, какие ожидает на крыльце музея окаменевший Витя.
— Я забыла, — прошептала девочка в отчаянии, — я забыла заклинание.
— До отправления поезда осталась одна минута — объявило вокзальное радио.
— Ребята! — И Прохоров вскочил на подножку. — Я поеду с Уга-дай-те. Берегите львёнка, я выучу заклинание и вернусь.
— Мы с тобой! — Игорёк и Гусёк тоже прыгнули на подножку, и в это время поезд тронулся.
Провожающие пошли следом за вагонами, потом побежали.
— Ждите нас волшебниками! — крикнул Прохоров, а девочка с зелёной лентой в косах горько плакала, как плачут отличницы, нечаянно получившие двойку.
