А вечером к рыбакам пошёл и долго смотрел, как они рыбу потрошат. Как ножами орудуют. Сам за дело взялся, не один подзатыльник от рыбаков получил, пока сей навык освоил, но в конце концов тоже понял, как ловчее для этого ножик сварганить.
И вот сидит Креска на пороге кузни и думает:
— Для каждого дела у ножа своя форма нужна, своя острота, да заточка… Как же объединить всё это в одном ножике? Как совместить такие разные вещи? Это сколько ж я железа изведу, пока нужную форму придумаю? А оно ой как дорого! Эх, батюшка, зачем так рано ушёл от нас? Как бы просто ты мне сейчас рассказал всё да разложил по полочкам!
Вдруг-будто голос в голове прозвучал:
— А ты нарисуй сначала, а потом из полешка выстругай.
Подскочил Креска! Чуть о притолоку головой не ударился, да росту не хватило, только волосами коснулся. Огляделся кругом. Нет никого… А совет-то дельный.
Взял он палочку, разровнял песок под ногами, и давай ножик рисовать. Два дня рисовал. То неудобный получается, то в каком-то месте слабоват… Но коли хочешь чего добиться, и делаешь это душу вкладывая, обязательно оно у тебя получится. Так и у Крески вышло. Нарисовал он свой ножик, а потом и из дерева вырезал. В руках покрутил, к нитке примерился. Вдоль травинки провёл, к колышку приложил. Представил, как рыбу им потрошить будет. Всё вроде хорошо получается.
Раскалил он заготовочку, бросил на наковальню и застучал молотком, только искры в разные стороны полетели. Долго ли ковал, коротко ли, то мне неведомо, а всё же сделал Креска чего хотел. Закалил в воде, заточил о камень, и дрожащими от нетерпения руками нитку отрезать попробовал. Криво нитка отрезалась. Травинку резать стал, так поломал её только. А с колышка ножик совсем соскальзывал, в дерево не въедаясь.
Заточил он ножик ещё острее, совсем тоненьким жало его получилось. Ещё пробовать стал. Нитку сразу отмахнул, травинку так себе, а на колышке жало у ножа волной погнулось. Видно, крепости у железа не хватает.
— Эх, батюшка, как вот без тебя мне такую задачу решить?
Вдруг ветерок зашумел, а из его шума будто слова сложились:
— А ты ш-жало-то у нош-жа по х-холодному уплотни-и…
Задумался Креска над словами Ветра, и так их покрутил, и этак. А чего бы и не попробовать? Поправил он ножик, остудил, да и принялся жало молотком охаживать да уплотнять его. Хоть и сильно бить надо, да точно и аккуратно, чтобы выше не зацепить. Так уплотнил, что по-другому звенеть жало начало. Заточил по новой, и опять пробовать… От одного прикосновения нитка распалась, травинка ровно срезалась, а от колышка только стружка полетела! Обрадовался Креска, побежал домой матушке хвастаться!
Попробовала матушка ножик, и так, и эдак — всё хорошо, со всем он справляется!
— Хороший ножик, почти как батюшкин получился! Вот только заказчице твоей не понравится он.
— Как так — не понравится? — взвился Креска. — Сама же говоришь, что хороший, и вдруг — не понравится!
— Так ведь она же девочка. А девочке надо, чтобы он не только резал хорошо, а чтобы ещё и красивым был да глаз радовал. А у тебя он, смотри, во вмятинах весь, чёрный, да кривоватый по краю.
Вспомнил тут Креска Веру, какая она красивая да светлая… Нет, не подойдёт ей такой ножик.
— Как же я его выровняю? — пригорюнился Креска. — Эх, был бы батюшка…
Тут матушка посмотрела на него этак внимательно, и говорит:
— А ты инструменты батюшкины поспрашивай.
Залез Креска на печку. Полночи ворочался, всё думал, как он завтра безротые и безголовые инструменты спрашивать будет, как ему ножик выровнять. Но не додумал, уснул.
Утром пришёл он в кузницу, и давай инструменты перебирать. Может, подскажет кто из них чего полезного? Вот клещи разные хитрые, вот пластинки с дырками, клинышки железные. Прутки заострённые, где кругленько, где плоско. А вот полоска железная с насечкой да ручкою, батька его напильником называл. Покрутил его Креска в руках. Пальцем по насечке провёл, а она шершавая, так и норовит с пальца кожу снять. Взял Креска кусок сырого железа, провёл по нему.
— Й-й-я! — сказал напильник, а на железе ровное, гладкое местечко получилось.
— И правда, ты!
Обрадовался Креска, прижал напильник к себе да плясать по кузнице пустился! Только недолго проплясал, ногой в ящик угодил, а в ящике порошок какой-то, да войлока кусочки. Присел Креска, посмотрел на порошок, на войлок, да и вспомнилось ему, как матушка таким порошком самовар чистила, чтобы блестел он как зеркало.
— Вот оно как! — рассмеялся Креска — Сначала напильником выровнять, а потом порошком надраить, чтобы глядеться можно было! Уж такой ножик, ровный да блестящий, Вере точно понравится!
Взялся он за дело, и долго из кузни что-то визжало да гремело. Наверное, далеко не сразу у Крески всё как надо получилось, только терпение и труд всё перетрут. Наконец и Креска на солнышко из кузни вышел, ножиком любуется. А ножик ровненький, блестит весь! А уж резать ещё лучше стал! Приладил Креска рукоятку к ножику, да матушкин совет помня, на ней зверюшку весёлую вырезал, а по самой рукоятке змейку пустил, чтобы красиво было да ножик в руке не скользил. Сделал ноженки деревянные, да скобочку, чтобы к поясу подвешивать.
Матушка на готовый ножик поглядела, в деле его проверила, похвалила, да и говорит:
— У нас ведь тоже ножик старый стал, сточился весь — может, новый скуёшь?
— Скую, конечно! А что ты им делать будешь?..
Взялся Креска всё для дома ковать. И всякий раз, в трудную минуту, кто-то подсказывал ему, как и что делать надо. Угли — до какого цвета заготовку греть, вода — как калить. Камни — как затачивать. Трава о форме серпа поведала, поленья про колун рассказали…
Так время прошло, снова торг подошёл. Вера с родичами приехала да в кузню прибежала. А сама выросла как! Скоро, наверное, девушкой станет! Отдал ей Креска ножик. Она его в руках вертит, на зверюшку, что на рукоятке примостилась, любуется! Отражение своё в лезвии разглядывает, а от самой словно солнышко во все стороны играет. Креска же на ножик смотрит-там царапинка осталась, тут вмятинку не вывел, у зверюшки мордочка не пойми на кого похожа. Эх, сейчас он этот ножик по-другому сделал бы. А она подняла на него глаза свои огромные, от счастья сияющие, и говорит:
— Я же говорила, что ты самый лучший кузнец в округе! — Подскочила, чмокнула его в щёку и убежала…
Стоит Креска, щёку трёт, а на душе так светло и легко! Взлетел бы, кажется, да потолок в кузне мешает!
А к концу торга пришла в кузню девушка. Посмотрела на Креску серьёзно и говорит:
— Здрав будь, кузнец! Похвалилась нам сестрица моя Вера ножиком, что ты для неё сделал. Во многих делах мы его пробовали, и везде он хорош оказался. И режет хорошо, и в руке ладно лежит. Вот батюшка мой к тебе послал, чтобы сделал ты ещё два таких, для меня и сестрицы моей старшей, а батюшке нож охотничий, да топор — в лес ходить. Ещё надо два серпа сделать, и два ухвата. Мерки я принесла все. Вот, глянь. Плату же, половину сейчас дам, половину, когда готовое заберём.
Подумал Креска, затылок поскрёб. А чего бы и не сделать? Он с того ножика уже многому научился. Для дома вон сколько всего переделал. А тут новое чего-то, да и поиздержались они с матушкой, у пасечника вот даже мёд в долг пришлось брать. А оно нехорошо, в долгах ходить, неправильно это. Батюшка всегда говорил: «Берёшь долги — уходит воля». А без воли, оно нам никак не сподручно.
— Хорошо, — говорит Креска, — так мы и поступим. На умение своё я уже как-никак, а надеюсь. Сделаю. Скажи только — куда весточку подать, как готово всё будет?
— Живём мы у истока этой речки, у Дуба древнего. Там ещё Родник целебный из-под земли бьёт.
— А звать тебя как?
— Надежда.
Так занялся Креска серьёзным заказом. Много ему ещё изучить и освоить пришлось. С ножиками-то он быстро справился. Серпы с ухватом тоже немного времени заняли. Вот с охотничьим ножом да топором лесным здорово повозиться пришлось. Но всякий раз кто-то подсказку ему давал. И в железо он добавки разные добавлял, и слоями ковал, и калил по-хитрому. И форму делал не абы как, а чтобы нож с топором ко всем делам в лесу годны были, да не слишком тяжелы. Ибо тяжёлые вещи по лесу долго не потаскаешь.
