Ознакомительная версия.
– Бен, он из Занзиба, – затараторила Летти, – и что-то знает про опасность, грозящую принцессе. И он привел с собой Софи. Она кошка! Бен, немедленно преврати ее обратно, слышишь?!
Летти принадлежала к тем женщинам, которые чем сильнее расстроены, тем больше хорошеют. Абдулла ничуть не удивился, когда кудесник Салиман нежно взял ее под локти и прожурчал: «Конечно, любовь моя», а затем поцеловал в лоб. Абдулла печально задумался, будет ли у него когда-нибудь возможность поцеловать так Цветок-в-Ночи или добавить, как добавил придворный маг: «Не нервничай, помни о малыше».
После этого кудесник бросил через плечо:
– Закройте кто-нибудь входную дверь, а? О том, что здесь делается, уже знает пол-Кингсбери!
Это еще больше расположило Абдуллу к магу. До сих пор ему страстно хотелось подняться и захлопнуть дверь, и удерживало его от этого лишь опасение нарушить своеобразный местный обычай в кризисной ситуации оставлять дверь открытой. Он снова поклонился, и тут маг наконец развернулся и посмотрел на него.
– Так что же случилось, молодой человек? – спросил маг. – Откуда вы узнали, что эта кошка – сестра моей жены?
Этот вопрос Абдуллу несколько огорошил. Он представления не имел о человеческой природе Полуночи, не говоря уже о ее родстве с придворным магом, и объяснил это – несколько раз, – однако вовсе не был уверен, что хоть кто-то его слушал. Все были несказанно рады видеть Полночь и поэтому с легкостью решили, будто Абдулла привел ее в дом из чисто дружеских побуждений. Кудесник Салиман не только не стал требовать с Абдуллы щедрой платы, – напротив, он вел себя так, словно сам был что-то должен Абдулле, а когда Абдулла принялся возражать, сказал:
– Хорошо, пойдемте поглядим, как она превратится обратно.
Сказал он это так приветливо и доверительно, что Абдулла проникся к нему еще большей симпатией и дал толпе увлечь себя в просторную комнату, которая по всем признакам должна была находиться в задней половине дома, только вот Абдулла никак не мог отделаться от мысли, что на самом деле она находится совсем в другом месте. Пол и стены кренились в стороны совершенно непривычным образом.
Абдулле прежде не приходилось наблюдать колдовство в действии. Он с интересом озирался, поскольку комната была битком набита затейливыми магическими устройствами. Прямо перед ним были какие-то диковинные стеклянные сосуды, над которыми вился нежный дымок. За ними в начертанных на полу загадочных знаках стояли массивные свечи странного вида, а еще дальше высились непонятные фигуры из сырой глины. В отдалении Абдулла заметил фонтан из пяти струй, падавших причудливыми геометрическими узорами и скрывавших половину таинственных волшебных предметов на той стороне комнаты.
– Здесь работать тесно, – сказал кудесник Салиман, вихрем промчавшись через все эти странности. – Пусть тут все само крутится, а мы пойдем в следующую комнату. Да побыстрее!
Все кинулись в небольшую каморку, в которой было совсем пусто, только по стенам висели круглые зеркала. Тут Летти бережно усадила Полночь на сине-зеленый камень, который высился посреди каморки, где гостья и устроилась, тщательно вылизывая внутреннюю часть передних лапок и делая вид, будто происходящее ее не касается, а тем временем все прочие, в том числе Летти и слуги, принялись лихорадочно сооружать над ней подобие шатра из длинных серебряных шнуров.
Абдулла благоразумно прислонился к стене и стал наблюдать. Он уже начал жалеть о том, что так легкомысленно заверил мага, будто тот ему ничего не должен. Надо было воспользоваться случаем и спросить, как добраться до воздушного замка. Однако он рассудил, что, поскольку пока его так или иначе никто не слушает, стоит подождать, пока все успокоится. Между тем серебряные шнуры сплелись в серебряные звезды, и Абдулла глядел на суматоху, иногда чувствуя легкое головокружение, потому что суматоха отражалась в зеркалах – там все казались маленькими, деловитыми и перекошенными. Зеркала выгибались так же причудливо, как и пол и стены.
Наконец кудесник Салиман хлопнул в большие костистые ладоши.
– Хорошо, – сказал он. – Летти останется мне помочь. Всех прочих прошу уйти в соседнюю комнату и следить, чтобы охранные чары принцессы оставались на месте.
Ученики и слуги бросились вон. Кудесник Салиман простер руки. Абдулла твердо решил внимательно смотреть и запомнить все, что будет происходить. Однако почему-то, едва началось колдовство, ему стало совсем непонятно, что, собственно, делается. То есть, конечно, что-то делалось, это точно, но казалось, будто оно вовсе и не делается. Все равно что слушать музыку, не различая высоты звуков. Кудесник Салиман то и дело выкрикивал глухие странные слова, от которых в комнате все плыло и в голове у Абдуллы тоже, а от этого глядеть, что происходит, становилось еще труднее. Но тяжелее всего Абдулле было справляться с зеркалами на стенах.
Эти зеркала все показывали круглые картинки, которые на первый взгляд казались отражениями, но на самом деле были вовсе не ими – или не совсем ими. Стоило Абдулле взглянуть в какое-нибудь зеркало, как оно показывало узор из шнуров, сиявших серебряным светом, – всякий раз новый: то звезду, то треугольник, то шестиугольник, то еще какой-нибудь угловатый таинственный знак, – а между тем шнуры в комнате вовсе не сияли. Несколько раз зеркало показало кудесника Салимана с простертыми руками, а в комнате руки у него были опущены. Еще зеркало показывало Летти, неподвижно стоящую, стиснув руки, с видом тревожным и взволнованным. Но всякий раз, когда Абдулла смотрел на подлинную Летти, она ходила по комнате, делая странные пассы и сохраняя каменное спокойствие. Полуночи в зеркалах не было вовсе. Правда, в комнате ее крошечную черную фигурку оказалось тоже почти не видно.
А потом шнуры вдруг разом вспыхнули тусклым серебром и пространство внутри шатра наполнилось туманом. Маг приглушенно произнес последнее слово и сделал шаг назад.
– Вот зараза! – донеслось из-за шнуров. – Я же вас теперь совсем не чую!
При этих словах маг улыбнулся, а Летти расхохоталась. Абдулла прищурился, чтобы разглядеть ту особу, которая так их забавляла, и был вынужден почти сразу же отвести глаза. На молодой женщине, скорчившейся среди шнуров, само собой разумеется, вовсе не было одежды. Беглого взгляда Абдулле было достаточно, чтобы понять, что молодая женщина, в отличие от темнокудрой Летти, светловолоса, а в остальном совершенно такая же. Летти побежала в угол и вернулась с одеянием колдовского зеленого цвета. Когда Абдулла отважился поднять глаза, молодая женщина была задрапирована в плащ, словно в халат, а Летти пыталась одновременно обнять ее и помочь выйти из серебряного шатра.
– Ой, Софи! Что же случилось? – восклицала она.
– Погоди, – охнула Софи. Поначалу ей было трудно удерживать равновесие на двух ногах, но она обняла Летти, а потом покачнулась в сторону придворного мага и обняла и его тоже. – Без хвоста так непривычно! – заметила она. – Спасибо тебе огромное, Бен. – Затем она двинулась к Абдулле – уже более твердой поступью. Абдулла вжался в стену, опасаясь, что она и его тоже обнимет, однако Софи лишь сказала:
– Наверное, вы не понимали, почему я за вами увязалась. А беда в том, что в Кингсбери я все время умудряюсь заблудиться!
– Рад, что сумел вам услужить, о самая очаровательная из зачарованных, – отвечал Абдулла – несколько неловко. Он не был уверен, что с Софи удастся поладить лучше, чем ему это удавалось с Полуночью. Его неприятно поразило, что для столь молодой женщины она слишком уж своевольна – почти как сестра первой жены его отца Фатима.
Летти продолжала допытываться, кто же превратил Софи в кошку, а кудесник Салиман, придворный маг, встревоженно спрашивал:
– Софи, неужели это значит, что Хоул тоже бродит где-то в обличье зверя?
– Нет, нет, – замотала головой Софи, и вдруг стало ясно, что она тоже очень тревожится. – Понятия не имею, где сейчас Хоул. Понимаете, ведь это он превратил меня в кошку.
– Что? Родной муж превратил тебя в кошку?! – возмутилась Летти. – Вы что, опять поругались?
– Да, но поругались мы по делу, – ответила Софи. – Понимаешь, кто-то угнал бродячий замок. У нас на все про все оказалось всего-то полдня, и только потому, что Хоул как раз работал над пророчеством для короля. А пророчество возьми и покажи, что какая-то страшно могущественная сила вот-вот угонит Ходячий замок, а потом похитит принцессу Валерию. Хоул сказал, что немедленно предупредит короля. Кстати, он это сделал?
– Разумеется, да, – кивнул кудесник Салиман. – С принцессы не сводят глаз. Я призвал духов и поставил в соседней комнате охранные чары. Если что-то и грозит принцессе, через такую защиту ему не пробиться.
– Хвала небесам! – вздохнула Софи. – Прямо гора с плеч. А ты знаешь, что это ифрит?
– Ифриту тоже не пробиться, – заверил ее Салиман. – А что Хоул-то делал?
Ознакомительная версия.
