В первые секунды Волька был так растроган этой драматической встречей двух братьев среди льдов Арктики и настолько рад за Хоттабыча, что совсем забыл про несчастного Серёжу. Но еле слышный хрип, донёсшийся с койки, напомнил Вольке о необходимости срочных мер.
— Стойте! — закричал он и бросился разнимать обоих сынов Хоттаба, продолжавших обнимать друг друга.- Прекратите целоваться! Тут человек погибает, а они милуются!
— Ой, помираю! — как бы в подтверждение Волькиных слов прохрипел дряхлый старец Серёжа, и Хоттабыч с удивлением осведомился:
— Кто этот убелённый сединами старик и как он попал сюда, на постель нашего друга Серёжи?
— Да это и есть Серёжа! — с отчаянием воскликнули в один голос Волька и Женя.- Спаси его, Хоттабыч!
— Прошу прощения, о дражайший мой Гассанчик,- не без раздражения промолвил Омар Юсуф, обращаясь к своему вновь обретённому брату,- мне придётся прервать столь приятные мгновения нашей встречи, чтобы выполнить данное мною обещание.
С этими словами он подошёл к койке и, дотронувшись жёсткой ладонью своей правой руки до Серёжиного плеча, прошипел:
— Проси скорее прощения!
— Прощения? У кого? — удивлённо спросил старец Серёжа.
— У меня, о презренный отрок!
— За что?
— За то, что ты пытался провести меня.
— Это ты у меня должен просить прощения! — запальчиво возразил Серёжа.- Я тебя спас, а ты меня за это собирался убить. Не буду просить прощения!
— Ну и не надо! — ехидно сказал Омар Юсуф.- Но учти, что тогда ты через несколько мгновений умрёшь.
— И умру! И прекрасно! — гордо прошептал обессилевший Серёжа, хотя, по совести говоря, ничего прекрасного в этой перспективе не видел.
— Омарчик,- ласково, но твёрдо вмешался в эту трагическую беседу Хоттабыч.- Не омрачай нашей долгожданной встречи нечестным поступком. Ты должен немедленно и без всяких предварительных условий выполнить обещание, данное моему драгоценному другу Вольке ибн Алёше. Учти к тому же, что и этот достойный Серёжа — мой лучший друг.
Омар Юсуф в бессильной злобе заскрежетал зубами, но всё же взял себя в руки и промолвил:
— Встань, о дерзкий Серёжа, и будь таким, каким ты был раньше…
— Вот это совсем другое дело,- удовлетворённо заметил Серёжа, и все присутствующие в каюте насладились невиданным доселе зрелищем — превращением умирающего старца в тринадцатилетнего мальчишку.
Сперва на его морщинистых впалых щеках появился румянец, потом его лысый череп стал быстро покрываться белыми волосами, которые вскоре почернели так же, как и его густая борода. Окрепший Серёжа молодцевато вскочил с койки, весело мигнув при этом своим друзьям. Перед ними был полный сил коренастый мужчина, на вид казавшийся лет сорока, но отличавшийся от своих сверстников тем, что его борода сама по себе становилась всё короче и короче, пока наконец не превратилась в еле заметный пушок, который затем тоже пропал. Сам же он становился всё меньше ростом и всё уже в плечах, пока не приобрёл обычный вид и рост Серёжи Кружкина.
Так Серёжа стал единственным в мире человеком, который может сказать: «Когда я ещё был стариком», с таким же правом, как многие миллионы пожилых людей говорят: «Когда я ещё был юным сорванцом».
LIV . Омар Юсуф показывает свои коготки
— Одно мне непонятно,- задумчиво произнёс через несколько мгновений Омар Юсуф, поёживаясь от холода,- я ведь явственно слышал, как Сулеймановы джинны сказали: «Давайте сбросим его (то есть меня) в волны Западно-Эфиопского моря». Вот я и думал, что если мне когда-нибудь посчастливится снова увидеть землю и солнечный свет, то это будет у знойных берегов Африки. Но это,- он показал на видневшийся в иллюминаторе быстро удалявшийся остров,- это ведь совсем не похоже на Африку. Не правда ли, о братик мой Гассан?
— Ты прав, любезный моему сердцу Омар Юсуф: мы находимся совсем у иных и очень отдалённых от Африки берегов,- отвечал ему Хоттабыч.- Мы сейчас…
— Понял! Честное пионерское, понял! — прервал беседу обоих братьев Волька и торжествующе заплясал по каюте.- Вот это здорово! Понял! Понял!
— Что ты понял? — брюзгливо осведомился Омар Юсуф.
— Я понял, как это вы очутились в Арктике.
— О дерзкий и хвастливый отрок, сколь неприятна мне твоя непонятная гордыня! — произнёс с отвращением Омар Юсуф.- Как ты можешь понять то, что остаётся тайной даже для меня — мудрейшего и могущественнейшего из джиннов? Ну что ж, говори своё мнение, дабы мы с моим дорогим братом могли вдоволь над тобою посмеяться.
— Это как вам угодно. Хотите — смейтесь, хотите — нет, но только всё дело здесь в Гольфстриме.
— В чём, ты говоришь, дело? — иронически переспросил Омар Юсуф.
— В Гольфстриме, в тёплом течении, которое и принесло вас от берегов Африки сюда, в Арктику.
— Какая чепуха! — хмыкнул презрительно Омар Юсуф, обращаясь за поддержкой к своему брату. Но тот дипломатично промолчал.
— И совсем не ерунда… — начал Волька, но Омар Юсуф поправил его:
— Я сказал не «ерунда», а «чепуха».
— И совсем это не ерунда и не чепуха! — раздражённо продолжал Волька.- Я как раз за Гольфстрим получил «отлично» по географии.
— Я что-то не помню такого вопроса на испытаниях,- озабоченно сказал Хоттабыч.
И Волька, во избежание обид со стороны Хоттабыча, соврал, будто бы про Гольфстрим он сдавал ещё в прошлом году. Этот ответ вполне удовлетворил нашего старого друга, который искренне огорчился бы, узнав, что Волька скрыл от него свою переэкзаменовку.
Так как Женя и Серёжа поддержали Волькину научную гипотезу, к ней присоединился и Хоттабыч. Омар Юсуф, оставшись в единственном числе, сделал вид, что согласился насчёт Гольфстрима, но затаил против Вольки и его приятелей злобу.
— Я устал от спора с тобою, о учёный отрок,- произнёс он, деланно зевая.- Я устал и хочу спать. Достань же поскорее опахало и обмахивай меня от мух, покуда я буду предаваться сну.
— Во-первых, тут нет мух, а во-вторых, какое право вы имеете отдавать мне приказания? — не на шутку возмутился Волька.
— Сейчас будут мухи,- надменно процедил сквозь зубы Омар Юсуф.
И действительно, в ту же минуту в каюте загудело великое множество мух.
— Здесь можно прекрасно обойтись без опахала,- примирительно заявил Волька, делая вид, что не понимает издевательского характера требований Омара Юсуфа. С этими словами он раскрыл сначала дверь, а потом иллюминатор, и сильный сквозняк моментально вынес жужжащие рои мух из каюты в открытое море.
— Всё равно ты будешь обмахивать меня опахалом,- капризно проговорил Омар Юсуф, не обращая внимания на все попытки Хоттабыча успокоить его.
— Нет, не буду! — запальчиво ответил Волька.- Ещё не было человека, который заставил бы меня выполнять издевательские требования.
— Значит, я буду первым.
— Нет, не будете!
— Омарчик… — попытался вмешаться в разгоравшийся скандал Хоттабыч, но Омар Юсуф, позеленевший от злобы, только свирепо отмахивался от него.
— Я лучше погибну, но ни за что не буду выполнять ваши прихоти! — мрачно выкрикнул Волька.
— Значит, ты очень скоро погибнешь. Не позже заката солнца,- с удовлетворением констатировал, отвратительно улыбаясь, Омар Юсуф.
— В таком случае, трепещи, о презренный джинн! — вскричал Волька самым страшным голосом, каким только мог.- Ты меня вывел из себя, и я вынужден остановить солнце. Оно не закатится ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Трепещи и пеняй на себя!
Это был очень рискованный шаг со стороны Вольки. Если Хоттабыч успел уже рассказать своему брату, что в Арктике солнце в это время года светит круглые сутки, то всё пропало. Но Омар Юсуф в ответ на Волькины слова только глумливо возразил:
— Бахвал из бахвалов, хвастун из хвастунов! Я сам люблю иногда похвастать, но даже в минуты самой большой запальчивости я не обещался остановить ход великого светила. Этого не мог сделать даже Сулейман ибн Дауд — мир с ними обоими!
Волька понял, что он спасён. И не только спасён, но и может прибрать к рукам неприятного братца старика Хоттабыча. Кстати, Хоттабыч одобрительно подмигнул Вольке, а о Серёже и Жене и говорить не приходилось: они догадались о Волькином замысле и сейчас буквально стонали от восторга, предвкушая близкое посрамление Омара Юсуфа.
— Не беспокойтесь, Омар Юсуф. Раз я сказал, что остановлю солнце, то можете быть уверены: оно сегодня не закатится.
— Мальчишка! — презрительно бросил Омар Юсуф.
— Сами вы мальчишка! — столь же презрительно возразил ему Волька.- За солнце я отвечаю.
— А если оно всё же закатится? — давясь от смеха, спросил Омар Юсуф.
— Если закатится, то я буду всегда выполнять самые нелепые ваши приказания.
— Не-ет! — торжествующе протянул Омар Юсуф.- Нет! Если солнце, вопреки твоему самоуверенному обещанию, всё же закатится — а это, конечно, будет так,- то я тебя попросту съем. Съем вместе с костями и волосами.
