«Подозрительный тип! — подумал Сыщик А, — Это у него прямо на лбу написано!»
Чтобы проверить свою теорию он на клонился к спящему и крикнул ему прямо в ухо:
— А Королевская дочка где?
Бродяга приоткрыл один глаз, пробормотал: «Первый поворот направо, второй налево!» — и снова захрапел. А Сыщик помчался в указанном направлении, свернув направо, а потом налево, оказался перед трактиром под названием «Кабанья голова». У стойки сидели девятнадцать матросов и пили пиво, которое им подавал тощий Трактирщик со своей толстой Женой.
Сыщик А протиснулся К стойке и заказал для отвода глаз пинту портера. Проглотив портер, он отбросил притворство иг схватив одной рукой Трактирщика, а другой — Жену, грозно спросил:
— Где Королевская дочка?
— Мы-то откуда знаем? — отвечал Трактирщик. — Где-то она есть, но только не тут.
— А-а, так ты отрицать! — вскричал Сыщик.
— Эй, парень, не давай рукам воли! — сказала Жена и вырвалась из его цепкой хватки.
— А-а, так ты сопротивляться! — вскричал Сыщик.
Тут он распахнул куртку, показал свой значок и арестовал их обоих, а заодно (для спокойствия) и девятнадцать матросов и велел им следовать за собой ко Дворцу. По пути он зашёл (для спокойствия) в парк и арестовал Бродягу в лохмотьях. А потом привёл их всех к Королю.
— Это кто? — спросил Король.
— Тёмные личности, Ваше Величество, — отвечал Сыщик А. — Вот этот, — и он указал на Бродягу, — говорит, что ваша дочь в трактире у этих людей. — И он кивнул на Трактирщика и его Жену. — А они отпираются. Кто-то из них лжёт!
— Какая жалость! — молвил Король — А эти кто?
И он указал на девятнадцать матросов.
— Эти находились в момент ареста в трактире и, возможно, тоже состоят в заговоре. Я решил не рисковать.
— Похвально! — одобрил Король. — Ты будешь повышен в чине. А этих подозрительных личностей бросьте в тюрьму! Если к Первому апреля они не докажут, что невиновны, они умрут!
Пока Трактирщика с Женой и матросов отводили в тюрьму, Король отдал приказ повысить Сыщика А в чине. Только он распорядился, как появился Сыщик Б, переодетый Покупателем, а за ним — Торговец галантереей, сорок три продавщицы, Нянька и Младенец в коляске.
— Это кто? — спросил Король.
— Подозрительные личности, Ваше Величество, — отвечал Сыщик Б. — Я заметил, что коляска с этим Младенцем чуть не час стояла возле лавки этого Торговца, а Младенец всё время весьма подозрительно плакал, но на мои вопросы отвечать отказывался. Я шасть в лавку и вижу: Няньке у прилавка что-то метром отмеривают. «Это что?» — говорю. А она мне: «Не лезь не в своё дело!» — «Это моё дело и есть!» — говорю и хвать с прилавка её покупку! Вот она…
И Сыщик Б вынул из кармана голубую резинку.
— Для чего это? — спросил Король.
— Вот и я её о том же спросил, Ваше Величество! А она говорит: «Мужчины об этом не спрашивают!» И отказалась отвечать. Ну, раз не хочет сознаться, я ее и арестовал, а для спокойствия прихватил всех, кто был в лавке, и Младенца в придачу.
— Правильно! — произнёс Король с широкой улыбкой. — А не докажут, что невиновны, так всем отрубим головы Первого апреля.
И он велел бросить в тюрьму Няньку, Младенца, Торговца галантереей и продавщиц, а Сыщика Б повысить в чине. Не у спел он покончить с этим делом, как появился Сыщик В, переодетый Почтальоном, а за ним — четыреста два домовладельца.
— Это кто? — спросил Король.
— Скрытные личности, Ваше Величество, — отвечал Сыщик В. — Все они получили письма, адресованные не им, пометили, чтобы отвести подозрения, конверты: «По данному адресу не проживает» — и бросили опять в почтовый ящик. Я стукнул к ним в двери двойным перестуком, они отворили — и я тут же их арестовал. Вот они! Буду держать до тех пор, пока не признаются, от кого письма, кому посланы и что в них.
— Превосходно! — вскричал Король. — Если до Первого апреля не признаются, так всех казним! А тебя тоже ждёт повышение в чине. Ну, у какого короля были ещё такие сыщики?!
И часа не прошло, как явился Сыщик Г, переодетый Билетным контролёром, а с ним девятьсот семьдесят восемь пассажиров, купивших железнодорожные билеты, чтобы зачем-то уехать из города, а потом Сыщик Д, переодетый Библиотекарем, привёл две тысячи триста пятнадцать читателей, попросивших в публичной библиотеке книги о сыщиках. Все они, конечно, вызывали сильные подозрения — их тотчас отправили в тюрьму. Пусть объяснят своё поведение, а не то, как сказал Король, Первого апреля все расстанутся с головами!
Так оно и шло всю ночь, и только Король отправился наконец спать, как раздался громкий крик, торопливые шаги — и в Тронный зал вбежала Экономка с перочинным ножиком в руках, а за нею — Младшая горничная. Отчаянно жестикулируя, Экономка бросилась к трону, но Младшая горничная подставила ей ножку, повалила, заткнула рот кляпом и защёлкнула на ней наручники.
— Господи, спаси и помилуй! — молвил Король. — Что это значит?
Младшая горничная поднялась с пола и сняла наколку вместе с наколкой снялись и волосы, а под ними открылась обширная лысина Второго сыщика. Тяжело дыша, он указал на Экономку, которая молча барахталась на полу.
— Это крайне подозрительная личность, Ваше Величество, — сказал он. — Переодевшись Младшей горничной Вашего Величества, я решил обыскать комнату вашей дочери в поисках каких-то следов и улик. Я прокрался туда, когда вокруг не было ни души, и немедленно обнаружил, что там кто-то побывал. Ковёр был усыпан металлическими стружками, и все замки в шкафах и комодах Принцессы были взломаны. Видя, что дело неладно, я продолжал поиски. Осторожно заглянул за портьеры и одни за другими распахнул дверцы шкафов. Наконец я заглянул под кровать: там я увидел вдруг огромную войлочную туфлю, а в ней ногу, а рядом еще одну ногу в туфле. Я вытащил их из-под кровати на свет Божий, а за ними — Экономку Вашего Величества! Она кинулась бежать, я — за ней, а чем всё это кончилось, вы видели.
— Так-так, — молвил Король. — Только это не моя Экономка.
— Не ваша? — вскричал Второй сыщик. — Час от часу не легче! Это, верно, опасная преступница, — похитив вашу дочь, она вернулась за её драгоценностями! Теперь-то мы можем с уверенностью сказать, Ваше Величество, что напали на верный след!
Король пришёл в восторг так называемую Экономку решили казнить Первого апреля, после чего весь Двор отправился спать.
Но больше в Городе не спал никто: все знали, что по улицам рыщет тысяча сыщиков и что в любую минуту они могут ни за что, ни про что арестовать любого. К утру половина Города заперлась у себя по домам, а вторая — бегала друг от, друга по улицам.
Солдат Джонни Дженкинсон, служивший Барабанщиком в Королевской армии, шёл по тропинке, ведущей к хижине его матушки, и бил в барабан. Он не стал стучать в дверь, а выбил на барабане такую дробь, что его матушка тотчас распахнула дверь. Увидев сына на пороге, она всплеснула от радости руками, а потом обняла его и воскликнула, словно не могла поверить своим глазам:
— Неужто это ты, Джонни? Неужто ты?
— Да, мам, это я, — отвечал Джонни. — А что у нас сегодня на ужин?
— Отец, отец, иди сюда! — закричала миссис Джон Дженкинсон.
Из-за дома тотчас показался мистер Джои Дженкинсон с лопатой в руках. Увидев сына, он плюхнулся с размаху на третью ступеньку крыльца и принялся набивать трубку, чтобы скрыть своё волнение.
— Но, Джонни, как ты тут очутился? — спросила миссис Джон Дженкинсон. — Я-то полагала, что ты в Городе за двадцать миль отсюда!
— Меня отпустили на побывку, мам, — отвечал Джонни. — На неделю, и всех моих товарищей тоже, всех до единого!
— С чего это, Джонни?
— A-а! — протянул с важным видом Джонни. — Этого нам не сказали. Хотя мы и догадываемся.. — Что-то будет…
— Неужели война? — прошептал мистер Джон Дженкинсон…
— А что же ещё, пап? — отвечал Джонни.
И вправду, что ещё?
— С кем же война, Джонни? — спросила миссис Джои Дженкинсон.
— Об этом нам, конечно, никто ни слова, мам, — сказал Джонни, — но разве людям запретили думать? Кто из нас думает, что война будет с Северным королём, а кто с Южным. Но я-то думаю…
Он умолк, ибо сам ещё не решил, что думает.
— Ах, Джонни, неужели, — ахнула миссис Джои Дженкинсон, — неужели с обоими?
— А почему бы и нет? — отвечал Джонни, подмигивая.
И с этой минуты так он и думал.
— Вот ужасти! — выдохнула миссис Джон Дженкинсон. — Обоих-то нам никогда не одолеть, ну просто никогдашеньки!
— Положись на нас, мам! — браво бросил Джонни и выбил дробь на барабане. — Нас только надо как следует накормить, а там мы горы свернём. Так что у нас сегодня на ужин?
Миссис Джон Дженкинсон спрятала лицо в передник и разрыдалась:
