Ознакомительная версия.
– Ты их слишком много бьёшь! – пробурчал Плосконос. – Вот они и халтурят. Собаки не любят, когда их колотят.
– Чушь. Собак надо бить, не то они тебя покусают. Они потому и любят Огнежора, что он такой же, как они сами, – скулит, брешет и кусается.
– Один из псов залёг в траве и стал лизать себе лапы. Баста в ярости пнул его ногой и рывком заставил подняться.
– Ты можешь возвращаться назад, в деревню! – заорал он на Плосконоса. – Но я поймаю этого Огнежора и отрежу ему все пальцы, один за другим. Посмотрим, так ли ловко он потом станет управляться со своими мячиками. Я всегда говорил, что ему нельзя доверять, но босс считал его игры с огнём такими забавными…
– Ну ладно, ладно. Теперь-то я знаю, что ты никогда терпеть его не мог. – В голосе Плосконоса послышалась тоска. – Но, может быть, он не имеет никакого отношения к исчезновению остальных. Ты же помнишь, он всегда уходил и приходил, когда ему заблагорассудится. Может быть, завтра он опять явится как ни в чём не бывало.
– Да, этого от него можно ожидать, – прорычал Баста и пошёл дальше.
С каждым шагом он был всё ближе к деревьям, за которыми прятались Мо и Сажерук.
– А ключи от толстухиной машины, значит, вычитал из-под моей подушки Волшебный Язык, так? Нет уж. На этот раз никакие отговорки ему не помогут. Потому что он стащил ещё кое-что из моих личных вещей.
Сажерук непроизвольно потрогал свой пояс, словно боялся, что нож Басты может позвать своего хозяина. Один из псов принюхался, поднял голову и потянул Басту к деревьям.
– Он взял след! – Баста понизил голос, хриплый от волнения. – Глупая скотина в самом деле что-то унюхала!
Ещё, быть может, десять, а то и меньше шагов, и он окажется между деревьями. Что же делать? Что же им теперь делать?
Плосконос с недоверчивой миной топал вслед за Бастой.
– Может быть, они почуяли кабана, – услышала Мегги его голос. – Этих бестий надо сторониться: сшибут с ног – и каюк. Ой, чёрт! По-моему, там змея, чёрная гадина. Кажется, у тебя в машине есть противоядие, да?
Он остановился как вкопанный и не двигался с места, только внимательно смотрел себе под ноги. Баста не оглядывался. Он шёл за что-то почуявшим псом. Всего пара шагов, и Мо, протянув руку, мог бы дотронуться до врага. Баста снял с плеча ружьё, остановился и прислушался. Псы потянули влево и с лаем запрыгали перед одним деревом.
На ветвях сидел Гвин.
– Что я говорил! – крикнул Плосконос. – Они унюхали куницу! Эти твари так воняют, что даже я мог бы их почуять.
– Это не простая куница! – прошипел Баста. – Ты что, не узнаешь?
Он обернулся к разрушенной хижине, однако больше пока никого видно не было.
Этим воспользовался Мо: он выскочил из-за дерева, схватил Басту и попытался вырвать ружьё у него из рук.
– Хватайте! Хватайте его, проклятые шавки! – зарычал Баста, и, похоже, на этот раз собаки, скалящие жёлтые зубы, были готовы ему повиноваться.
Мегги не успела прийти к отцу на помощь – Элинор крепко держала девочку и, как тогда, в своём доме, не позволила ей вырваться.
Но на этот раз помощь подоспела вовремя. Не успели ещё собаки вцепиться в Мо, а Сажерук был уже тут как тут. Когда он сцапал их за ошейники, Мегги подумала, что псы сейчас разорвут его, но вместо этого собаки стали лизать ему руки, прыгать перед ним, как перед старинным другом, и чуть не опрокинули его от радости. В то же время Мо рукой зажимал Басте рот, чтобы он не мог окликнуть псов.
Но оставался ещё Плосконос. К счастью, соображал он не слишком быстро. Это их спасло – тот краткий миг, пока он просто стоял столбом и таращился на Басту, извивавшегося в руках Мо.
Сажерук оттащил псов к ближайшему дереву. Он как раз обматывал их поводки вокруг корявого ствола, когда Плосконос очнулся от оцепенения.
– Пусти его! – заревел он и направил на Мо ружьё.
Сажерук еле слышно ругнулся и отпустил псов, но ещё быстрее, чем он, оказался камень, брошенный Фаридом. Он угодил Плосконосу прямо в середину лба – совсем маленький камешек. Но огромный детина рухнул на траву, как срубленное дерево.
– Убери от меня псов! – крикнул Мо, в то время как Баста всё ещё пытался пустить в ход ружьё.
Один пёс вцепился в рукав Мо – дай-то Бог, чтобы всего лишь в рукав…
Мегги вырвалась из рук Элинор и, подбежав к чудищу, схватилась за шипованный ошейник. Пёс не отпускал Мо, как Мегги ни оттаскивала его. На рукаве Мо выступила кровь, а ствол Бастиного ружья оказался чуть ли не у головы девочки.
Сажерук постарался отозвать псов, и сначала они его послушались. По крайней мере, они отстали от Мо, но в этот миг Басте удалось вырваться.
– Фас! – завопил он, и псы, рыча, в замешательстве застыли на месте, не зная, кого слушаться – Басту или Сажерука. – Чёртовы шавки! – вопил Баста, направляя дуло в грудь Мо.
Но в это время Элинор приставила к его голове ружьё Плосконоса. Её руки дрожали, лицо покрылось красными пятнами, как всегда, когда она волновалась, но было видно, что она полна решимости действовать.
– Брось ружьё! – потребовала она дрожащим голосом. – И не вздумай сказать собакам ничего лишнего! Я, наверное, никогда ещё не держала в руках оружие, но уж нажать на курок как-нибудь сумею.
– Сидеть! – приказал псам Сажерук.
Собаки нерешительно посмотрели на Басту, но, поскольку тот молчал, улеглись в траву и позволили Сажеруку привязать их к ближайшему дереву.
По рукаву Мо текла кровь. При виде этого Мегги почувствовала тошноту.
Сажерук перевязал рану красным шёлковым платком, который впитывал кровь, и её не стало видно.
– Рана не так страшна, как кажется, – успокоил он Мегги, когда она на подгибающихся ногах приблизилась к отцу.
– В твоём рюкзаке найдётся что-нибудь, чем его можно связать? – спросил Мо и кивнул головой в сторону Плосконоса, который по-прежнему лежал без сознания.
– Человека с ножом тоже надо хорошенько упаковать! – сказала Элинор.
Баста смотрел на неё глазами, полными ненависти.
– Нечего на меня таращиться! – крикнула она и приставила дуло к его груди. – Таким оружием можно принести больше вреда, чем ножом, и, уж будь уверен, оно наводит меня на весьма злые мысли.
Баста презрительно скривил губы, но не сводил глаз с указательного пальца Элинор, который лежал на спусковом крючке.
В рюкзаке Сажерука нашлась верёвка, не очень толстая, но прочная.
– Для двоих её не хватит, – огорчился Сажерук.
– Вы хотите их связать? Зачем? – спросил Фарид. – Почему вы их не убиваете? Ведь именно это они собирались с нами сделать!
Мегги изумлённо посмотрела на него, а Баста расхохотался.
– Ишь ты! – съязвил он. – Этот парень мог бы нам пригодиться! Но кто сказал, что мы хотели вас убить? Каприкорну вы нужны живыми. Мертвецы не умеют читать.
– Вот как? Не ты ли грозился отрезать мне пальцы? – спросил Сажерук, опутывая верёвкой ноги Плосконоса.
Баста пожал плечами:
– С каких пор от этого умирают?
На это Элинор так сильно ткнула его стволом ружья под рёбра, что он чуть не упал навзничь.
– Вы слышали? По-моему, мальчишка прав. Наверное, этих молодцев действительно надо застрелить.
Но они этого, конечно же, не сделали. В мешке Плосконоса нашлась ещё одна верёвка, и Сажерук с явным наслаждением принялся связывать Басту. В этом ему помогал Фарид – судя по всему, в связывании он кое-что понимал.
Они отнесли обоих пленников в разрушенную хижину.
– Очень любезно с нашей стороны, не правда ли? Поначалу змеи вас не тронут, – говорил Сажерук, когда они проносили в узкую дверь Басту. – Однако к полудню здесь, разумеется, станет жарко. Но вас, может быть, к этому времени кто-нибудь найдёт. Собак мы отпустим. Если они умные, то в деревню не вернутся. Но собаки редко бывают умными, и, таким образом, к вечеру вас будут искать всей бандой.
К тому времени, как Плосконос очухался, он уже лежал рядом с Бастой под дырявой крышей. Верзила бешено вращал глазами, лицо его побагровело, но он не мог издать ни звука, так же как и Баста, потому что Фарид заткнул им рты кляпами, и вновь весьма профессионально.
– Минуточку, – сказал Сажерук, прежде чем они бросили обоих на произвол судьбы. – Осталось исполнить мою давнишнюю мечту.
И, к ужасу Мегги, он вытащил из-за пояса нож Басты и подошёл к пленникам.
– Что ты делаешь? – спросил Мо и преградил ему дорогу.
Очевидно, он подумал то же, что и Мегги, но Сажерук только рассмеялся.
– Не беспокойтесь, я не собираюсь вырезать у него на лице такой же узор, каким он разукрасил моё, – сказал он. – Я хочу только немножко попугать его.
И вот он уже нагнулся и одним движением перерезал кожаную ленту, которую Баста носил на шее.
К ней был подвешен небольшой мешочек, перевязанный красной тесёмкой. Сажерук склонился над Бастой и помахал мешочком над его лицом.
– Я забираю твоё счастье, Баста! – тихо сказал он, выпрямившись. – Теперь ничто не убережёт тебя от дурного глаза, от духов и демонов, от проклятий, чёрных кошек и от всего остального, чего ты так боишься.
Ознакомительная версия.
