Тряпичный Энди напомнил куклам о том, что надо намазать руки маслом.
– Сироп достаточно остыл, чтобы приступить к делу! – сказал он.
Когда куклы намаслили руки, Энди дал каждой по небольшому кусочку застывшего сиропа и показал, как его тянуть и скатывать.
– Возьмите кусочек в одну ладошку, – говорил он, – и надавите на неё другой, вот так!
Куклы сели рядышком и начали скатывать конфеты, наблюдая, как они становятся белыми. И чем дольше куклы их катали, тем больше тянучки становились серебристыми. Побелев, они становились все твёрже и твёрже, так что куклам едва хватало сил их разминать.
Увидев это, Энди, Энн, дядюшка Клем и Хенни, который был самым большим, взяли скатанные шарики маленьких кукол и смешали их со своими. Получился один белоснежный ком из застывшего сиропа.
Тряпичный Энди растянул этот комок в толстую сладкую колбаску. Он держал её обеими руками, а дядюшка Клем ставил на ней маленькие отметки кончиком ложки.
Потом он разделил «карамельную колбаску» на маленькие кусочки.
Конфеты снова выложили на смазанную маслом тарелку. Куклы смеялись, пели и танцевали вокруг неё. Это была самая весёлая игра за долгое-долгое время.
– Но что нам с этим теперь делать? – спросила Тряпичная Энн.
– Да, что нам теперь с этим делать? – воскликнул дядюшка Клем. – Мы не можем оставить тарелку на кухонном полу! Нам нужно спрятать её!
– Пока мы придумываем, куда её убрать, давайте все вместе помоем кастрюлю и ложку! – подсказала практичная Энн.
– Да, это очень хорошая идея, Тряпичная Энн! – согласился Тряпичный Энди. – А заодно мы смоем масло и сироп с наших рук!
Кастрюлю передвинули к раковине и наполнили водой. Куклы по очереди соскабливали остатки тянучки со стенок и тёрли кастрюлю тряпкой.
Наконец они вычистили и вытерли насухо. Тряпичный Энди нашёл на одной из полок комода вощёную бумагу.
– Мы завернём каждую конфету в бумажку, – сказал он. – Потом найдём красивый пакет, сложим в него конфеты и бросим из окна второго этажа, когда кто-нибудь будет проходить мимо дома. Прохожий поймает пакет и будет рад угоститься конфетой.
Куклы собрались вокруг блюда на полу. Тряпичный Энди нарезал бумагу на маленькие квадратики, а они заворачивали конфеты в фантики.
Затем тянучки старательно уложили в большой бумажный пакет. Куклы притащили его в детскую и поставили на окно, выходящее на улицу. Они ждали.
И когда маленькие девочка и мальчик, которые, судя по их виду, не часто ели сласти, проходили мимо дома, куклы сбросили пакет с подоконника. Конфеты упали на тротуар.
Дети, увидев тянучки, смеялись и кричали: «Спасибо!» А куклы, спрятавшись за занавесками, наблюдали за ними. Дети подхватили пакет и побежали по улице дальше.
Когда они исчезли из виду, куклы слезли с окна.
– Это было так весело! – сказала кукла-француженка, расправляя юбку, и затем присела рядом с Тряпичным Энди.
– Я верю, что у Энди тоже есть карамельное сердце, как у Тряпичной Энн! – сказал дядюшка Клем.
– Нет! – ответил Энди. – Во мне толь ко белая вата, а карамельного сердца нет, но, возможно, когда-нибудь оно у меня появится!
– Карамельное сердце – это очень приятно! – сказала Тряпичная Энн. (А вы знаете, у неё такое и было.) – Но можно быть добрым, счастливым и полным радости и без него.
– Я чуть не забыл вам сказать кое-что, – вспомнил Тряпичный Энди, – те маленькие конфетки в фантиках называются «Поцелуйчики».
– Ну, во что сегодня поиграем? – спросил голландец, когда дом стих и куклы поняли, что люди спят.
Пока Тряпичный Энди придумывал новую игру, щенок Фидо, который иногда спал в корзине в детской, зарычал.
Куклы посмотрели в его сторону.
Фидо стоял, его уши торчали, хотя обычно они висели так, что щенок мог на них наступить.
– Тебе, должно быть, что-то приснилось! – предположил Энди.
– Нет, я не спал! – ответил Фидо. – Я услышал какие-то звуки: «Скрип! Скрип!» – так же ясно, как тебя сейчас!
– Откуда доносились звуки, Фидо? – спросил Тряпичный Энди, увидев, что пёсик действительно не спал.
– Откуда-то снаружи! – ответил щенок. – И если мне удастся выйти, не разбудив хозяев, я бы выяснил, что это такое! Я могу залаять!
– Пожалуйста, только не лай здесь! – попросил Тряпичный Энди, сжимая тряпичной рукой мордочку Фидо. – Ты разбудишь всех в доме. Мы можем открыть дверь или окно и выпустить тебя, если тебе нужно выйти.
– Я хочу, чтобы вы послушали! Снова этот звук! Скрип! Скрип! Что это?!
– Ты скоро сможешь это выяснить! – сказал Энди. – Мы выпустим тебя. Но, пожалуйста, не сиди около двери и не лай, чтобы тебя впустили обратно, как ты обычно это делаешь. Мы собираемся играть в очень хорошую игру и не услышим тебя! Ты можешь заночевать в сарае, после того как выяснишь, кто шумит, – посоветовал он щенку.
Но как только куклы открыли для Фидо дверь, он побежал по лужайке, громко и пронзительно лая. Обежав сарай, все уголки сада, он вернулся к дому.
Тряпичный Энди и дядюшка Клем стояли у двери и наблюдали за Фидо, а другие куклы выглядывали из-за их спин. Щенок прыгнул прямо на дядюшку Клема и Энди и повалил всех остальных.
Даже удивительно, что шум и суета не разбудили папу и всю семью. Пока куклы пытались подняться, щенок опять подбежал к двери и снова сбил всех с ног.
Фидо перестал лаять, только когда вбежал в дом.
– Куда он делся? – удивился пёсик, когда смог перевести дух.
– А кто это был? – спросил в ответ Тряпичный Энди.
– Это был кролик! – ответил Фидо. – Он точно запрыгнул сюда, я чую его след!
– Даже мы его почувствовали! – засмеялся Тряпичный Энди.
– Я не могу сказать, куда именно он делся! – сказал дядюшка Клем. – Но я почувствовал, как он проскочил в дом!
Ни одна кукла не знала, в какую комнату забежал кролик.
Фидо долго принюхивался и наконец взял след кролика: след вёл в детскую. Когда куклы зашли в комнату, они увидели кролика, спрятавшегося за лошадкой-качалкой.
Щенок заскулил, потому что не мог добраться до зверька и укусить его.
– Тебе должно быть стыдно за себя, Фидо! – вскрикнула Тряпичная Энн. – Только посмотри, как дрожит бедный кролик!
– Ему не надо было царапать нашу дверь, если он не хотел, чтобы за ним гонялись! – сказал Фидо.
– Почему ты не остался в лесу или в поле, ведь там твой дом? – спросил Энди кролика.
– Я прибежал, чтобы оставить несколько пасхальных яиц! – ответил кролик тихим, дрожащим голосом.
– Пасхальный кролик! – закричали куклы, прыгая от восторга и хлопая в ладоши. – Пасхальный кролик!
– Ну, хорошо! – это всё, что мог сказать Фидо в ответ, усаживаясь на пол и виляя хвостом.
– Ты можешь вылезти из-за лошадки, Пасхальный кролик! – сказал Тряпичный Энди. – Фидо тебя не обидит, ведь теперь-то он понял, кто ты. Да, Фидо?
– Конечно, я его не трону! – ответил щенок. – Прости, что я преследовал тебя! И сейчас я вспомнил, что мне пришлось перепрыгнуть какую-то корзину около сарая! Она была твоя?
– Да, в ней раскрашенные пасхальные яйца для маленькой девочки, которая живёт здесь! – сказал кролик.
Когда Пасхальный кролик понял, что Фидо и куклы – его друзья, он вылез из-за лошадки и запрыгал через комнату к двери.
– Я должен посмотреть, не разбились ли яйца. И если разбились – то вернуться домой и покрасить ещё несколько! Я как раз собирался сделать уютное гнёздышко, чтобы положить туда яйца, когда Фидо нашёл меня!
И, захихикав, Пасхальный кролик запрыгал по лужайке прямиком к сараю. Куклы и Фидо побежали следом. Там они нашли корзину. Четыре прекрасно раскрашенных яйца были разбиты.
– Я поспешу домой и покрашу ещё четыре яйца. Это займёт всего несколько минут. А когда я вернусь и снова начну царапаться в дверь, пожалуйста, не лай на меня! – сказал Пасхальный кролик.
– Я не буду, обещаю! – засмеялся Фидо.
– А можно мы пойдём с тобой и посмотрим, как ты красишь яйца? – попросил Тряпичный Энди.
– Конечно! – ответил Пасхальный кролик. – Вы умеете быстро бегать?
Пасхальный кролик запрыгал через сад и выскочил через дыру в заборе. А за ним тянулась длинная вереница кукол.
В доме Пасхального кролика они познакомились с мамой-крольчихой и крольчатами, которые вырастут и тоже однажды станут Пасхальными кроликами.
Кролик рассказал родным о приключении с Фидо, и они громко смеялись вместе с ним, когда поняли, что всё закончилось хорошо.
Пасхальный кролик поставил вариться ещё четыре яйца и, пока вода закипала, начал смешивать краски.
Готовые яйца он опустил в краску, а потом нарисовал на них великолепные цветы.
