— Узнаю время прибытия, — сказал, поднимаясь, Пап. — Ешьте пока марсианские апельсины. Только, чур, не убегать!
— А зачем? — простодушно спросил Олег. — Скоро прибудем…
— Знаю я вас! — погрозил пальцем Пап.
— Хорошо, что не дал задание: выньте апельсин из кожуры, не снимая ее, — съязвила Алька, едва Пап ушел.
— Шар… — мрачно вспомнил Карен. — Как вернуть Шар?
— Там что — замедлилось время, на Тутике? — спросил Олег.
— А может, Мышука свергли, — предположил Карен, — и он сбежал в космос?
— Ничего вы не знаете, — произнесла Алька. — Тутик — это музей. Там оставили одного короля. Для экскурсантов. Правда, не очень хорошего подобрали. Но другого, наверное, не было. — Алька вздохнула: — Я видела, как слуга вез ему стол с завтраком…
— Какой стол? На колесиках? — загалдели мальчишки. — Разве ему мало кухни-автомата?
— Вы не читали про королей?! Да король никогда не протянет руки, чтобы нажать кнопку автомата. Ему надо все подать на стол! У этого короля всего один слуга, но он очень серьезный мальчик. Исиль — так его зовут?
— Бармалей, — поморщился Олег.
— Исиль — красивое имя… Подай мне, Исиль, апельсин.
Повинуясь царственному жесту Альки, Олег принес серебристый марсианский апельсин.
— Очисть его. Да побыстрее… Зубами! Есть у тебя зубы?
Олег что есть силы рвал упругую кожуру фрукта.
— Шар! — мрачно сказал Карен. — Сейчас ворвусь к Мышуку: или Шар, или отречение от престола!
— В самом деле, а как мы вернемся? — подумал вслух Олег. — Вдруг он испортит Шар?
— Чего доброго, распилит его и вставит в свои кольца! Или нацепит на свою королевскую шею! Алька оглядела приятелей. — А мы вот возьмем и не вернемся обратно на Землю!
— Ка-ак? — Даже Карен, всегда понимавший Альку, был сбит с толку.
— А вот так! Улетим в Конечный космос. Вместе с родителями.
Карен улыбнулся. Он понял Альку.
— Но ведь мы не значимся на станции, — сказал Олег. — Надо жить, питаться…
— Питаться будем крохами… Много ли тебе, художник, надо?
— Немного, — признался Олег.
— Эх ты, бедняга, никогда не завтракал по-королевски. — Алька проглотила душистую дольку апельсина, оправила платье, подпушила несуществующие усы. — Итак, завтрак окончен… А после завтрака его величество желает прогуляться по залам. Очень полезно…
— Молодец, Алька! — Карен вскочил с кресла. — Мы встречаем короля и отнимаем Шар!..
— Кто? Вы? — Алька снова стала Алькой — длинноногим, худым, насмешливым вожаком. — Вы? — повторила Алька, бросив презрительный взгляд на приятелей. — Теоретик звездных миров… Свободный художник… Так вас король и испугался!..
Теоретик и художник понурили головы.
— За мной! — скомандовала Алька.
Алька привела их в полутемный исторический зал корабля.
Когда над Землей летали первые космические корабли, в них учитывался каждый лишний грамм приборов, даже рост и вес космонавтов, — слишком дорого стоили эти полеты. Ни один король (а на планете тогда еще существовали короли) не мечтал, конечно, подняться в космос в парадном мундире и сапогах — такой полет разорил бы последние именитые королевства. В космосе работали космонавты в тренировочных костюмах или скафандрах.
Теперь в кораблях имеются бассейны, сады, уголки леса, картинные галереи, музеи, исторические залы. Человек, следующий на другой конец Вселенной, не расстается с привычной земной обстановкой. За несколько часов полета он может отдохнуть на летней поляне или побыть наедине с картинами Леонардо да Винчи, Рембрандта, Репина. Человек вспоминает свое прошлое, он словно ощущает под ногами землю и потому спокойно глядит в миллионноглазый океан пустоты. Он подготовлен к встрече с будущим. Без прошлого, как известно, нет будущего.
Исторический зал «Виктории» не привлекал особого внимания наших путешественников. Здесь были собраны экспонаты, представлявшие разные эпохи планеты: картины в золоченых рамах, оружие на стенах, древнегреческие статуи. Но раз Алька сказала «за мной», история приобретала таинственный смысл.
Алька спешит мимо сабель и ружей — значит, решили мальчишки, король не будет казнен; мимо маленьких пушек — значит, осада королевской каюты отменяется; мимо прекрасных мраморных лиц — неужели король помилован?.. И останавливается возле железного рыцаря.
— Скорее! — торопит Алька. — Разбирайте доспехи.
Она влезает в стальные ботинки, пристегивает наколенники, натягивает железную кольчугу.
— Тяжело? — сочувственно спрашивает Карен.
— Нормально. Поворачивайтесь быстрее! Шлем. Латы. Перчатки. Вон тот меч со стены! — командует рыцарь каким-то глухим, совсем не Алькиным голосом.
Неловким взмахом металлической руки опускает рыцарь забрало. Застывает у дверей, опершись на меч.
— Эй вы, по углам! Как только войдет король, приветствуйте его. И не высовывайте носа.
Они ждали несколько минут. Послышалось громкое сопение. Из-за колонн ребята увидели знакомые усы. Король после завтрака направлялся в привычный мир прошлого. Впереди короля двигался маленький слуга.
— Его предпоследничество Мышук! — закричали мальчишки, едва Мышук подошел к дверям.
Король просунул в зал усы, хихикнул:
— Меня узнают. Слышишь? — Он обернулся к Исилю.
Из-за колонн летела песенка:
Здравствуй, здравствуй,
Здравствуй, король!
Самый последний —
Король с дырой!
— Люди помнят, как надо приветствовать короля! — сказал Мышук слуге и промурлыкал:
Здравствуй, король,
Король-герой…
Исиль едва заметно улыбнулся.
— А ты, лентяй, — обратился король к слуге, — будто язык проглотил!
И Мышук слегка щелкнул негритенка в лоб.
Исиль и на этот раз промолчал.
— Не смей обижать маленьких! — послышался глухой голос.
Король вздрогнул, огляделся.
— Здесь никого нет, — пробормотал он и, чтобы проверить, не померещилось ли ему, подтолкнул Исиля: — Вперед!
Раздался скрежет и звон металла.
Железный рыцарь, тысячу лет стоявший недвижно, шагнул к королю.
— Разве можно бить слабых? — глухим голосом спросил рыцарь, загораживая дверь. — Отвечай!
Колени короля дрогнули, лицо вытянулось.
— Я… я… не нарочно… Просто такая… традиция.
— Проси прощения у Исиля!
Исиль оторопел: неужели железный человек заступается за него?
— Я король… — промямлил Мышук. — Последний, с вашего разрешения, но король. И по правилам игры я не могу унижаться перед слугой.
— Проси! — потребовал сверкающий меч.
Король повернулся к слуге, подмигнул ему и пропел:
— Исиль, прости своего короля за случайное движение его королевской руки.
— Дай честное слово, что больше не будешь драться! — проскрежетал рыцарь.
— Не буду, — кротко согласился король.
— А теперь, — рыцарь сделал второй тяжелый шаг к королю, — верни Шар.
Король попятился.
— Меня грабят, — сказал он грустным голосом. — Что происходит? Где я нахожусь? Меня лишают неприкосновенности…
Рыцарь протянул стальную перчатку, и король вложил в нее сверкающий Шар. Как вдруг рыцарь завизжал тонким голосом, подскочил и рухнул, гремя всеми железными частями.
Между стальных ног пробежала крыса. Шар выпал из рыцарской перчатки, крыса подхватила его и умчалась в коридор. Король, собрав в кулак усы, улизнул в дверь.
Рыцарь попискивал под тяжеленными доспехами. Его поднимали вынырнувшие из темноты мальчишки.
— Тебе не больно? Отвечай! — спрашивал Олег, заглядывая в забрало. — Куда ты? — окликнул он Карена.
Тот кинулся вслед за крысой.
— Шар! — кричал он на ходу. — Она может испортить Шар!.. Как мы вернемся?
Рыцарь снял блестящий шлем, и Исиль замер на месте: девчонка!..
— Ты слышал, Исиль, он дал честное слово не драться, — сказала Алька, глотнув свежего воздуха.
Исиль кивнул.
— Если он нарушит слово, скажи мне!
Исиль молча поклонился и попятился к двери.
— Эх, ты! — накинулся Олег на победительницу. — Испугалась грызуна! Теперь придется все начинать сначала!..
Глава седьмая
в которой открывается черная дыра
— В скверную историю мы попали, Паша. — Капитан Вегов из-под опущенных век взглянул на Прозорова. — Говорю тебе откровенно как штурману. Нас занесло в неизвестный космос. «Викторию» притягивает черный карлик.
Пап прекрасно знал, что это значит.
Черный карлик — мертвая звезда.
Когда-то она была огромной белой звездой, освещавшей ночь призрачным светом. Любой астроном, взглянув на ее снимок, мог сказать, что звезда нездорова, ее пожирает адский огонь, что внутри у нее, как семечко в яблоке, зреет черная сердцевина. Однажды звезда взорвалась, обратив космическую ночь в яркий день, затмив на мгновение все другие звезды. Свет ее закрутился в огненные облака, которые потом упали на тяжелую сердцевину, погасли.
