— И не думай гасить свечу, — шепнул за плечом Алька.
— A-а, не хочешь?! Что ж, поторгуемся. — Страшный человек поднял свой кривой нож, — Сейчас увидишь, как эта мелочь посыплется на землю. Будут ползать у твоих ног, как черви. Думаешь, мало я их покалечил? Не сосчитать сколько!
Он занёс свой кривой нож. Послышался полный смертельного ужаса стон маленьких эльфов. Поля, даже не успев подумать, не отдавая себе отчета, что она делает, ударила свечой по волосатой оскаленной морде.
Человек-медведь дико взвыл. Часть его лица отвалилась вместе с челюстью и жёлтыми клыками.
Он выпустил эльфов, и они бросились к Поле, ничуть не боясь огонька её свечи.
Нож, который Поля тоже задела свечой, расплавился и тяжёлыми блестящими каплями пролился куда-то вниз, сжигая траву. Человек-медведь с хриплым воем отступил в туман, прикрывая лицо волосатой рукой.
Эльфы окружили ребят цветным облаком.
— Вы спасли нас! Чудесная свеча! Добрая девочка! Волшебная свеча!
— Никакая она не волшебная, — смутилась Поля. — Просто в сундуке лежала.
Поля почувствовала на лице множество поцелуев, лёгких, влажных, пахнущих цветами.
— Где моя тарелочка? Кружечка! Моя кружечка потерялась! — послышались тонкие голоса эльфов. — Летим на поляну, на цветочную поляну. Пора обедать! Суп остынет. Нет, мы успеем! Надо торопиться!
Яркое облако устремилось куда-то вниз. Похоже, эльфы уже забыли про ребят.
— А свеча-то, соображаешь? — хрипло проговорил Алька и откашлялся. — Не простая это свечечка!
Поля оглянулась.
— Аль, смотри. Дверь открыта. Уйдём отсюда поскорее.
Стараясь ступать неслышно, ребята направились к открытой двери.
Из тумана выступила яблоня, вся покрытая зелёными, недозрелыми яблоками.
— У, кислятина, — пробормотала Поля, — даже зубы сводит на эти яблоки глядеть.
— Туманы, синие туманы, — чирикнула совсем молоденькая серая птичка. — Пока Великая Звезда не оттает, яблоки так и не созреют!
— Молчи, — откликнулась другая птичка, чуть постарше, но такая же серенькая с бледно-зелёным хохолком. — Ты с ума сошла! Об этом нельзя чирикать…
— Говорят, за заколдованным зеркалом…
— Да замолчишь ли ты, болтушка! — пугливо оглядываясь, прервала её птичка постарше, с хохолком.
Волны синего тумана скрыли птичек и яблоню.
— Слыхал? Какая-то звезда! Да ещё за зеркалом там что-то… — начала было Поля.
— Нашла кого слушать — отмахнулся Алька. — Эти серые тебе ещё не такое наболтают. А вот твоя свеча! Будь здорова, свечечка! Как ты этого зверюгу славно по морде съездила. Чуть пол головы не снесла. И нож… Пропали бы эльфы.
Клочья тумана совсем затянули старинный приземистый дом, похожий на берлогу, обвились вокруг колонны.
Алька потянул Полю за руку, и они, чуть пригнувшись, прошли сквозь распахнутые деревянные двери и прикрыли их за собой.
— Вниз идти нельзя, — мрачно сказал Алька. — Там и Лиса, и этот в зелёном, да ещё летучие мыши.
Глава 6
Неожиданная встреча
— А вверх идти я боюсь, может, там ещё страшнее. — Поля была готова расплакаться.
Алька взял её за руку.
— Ну, ну, — сказал он, не то утешая, не то подбадривая.
«Какая у Альки тёплая рука…» — Слёзы на глазах у Поли высохли сами собой.
Ребята стояли в нерешительности.
— Может, нам на главную лестницу перебраться? — предложил Алька. — Ты как?
— Ой! — вдруг вскрикнула Поля. — Кто-то по мне ползёт! По ноге… Поля брезгливо стряхнула с ноги какое-то насекомое и, наклонившись, увидала большого муравья, размером с её ладонь.
— Фу, гадость! — не сдержалась Поля. — И наверно, ещё ядовитый!
— Я вовсе не ядовитый, — послышался тихий обиженный голосок. — Извините, что побеспокоил вас, юная леди. Но видите ли, у меня ужасная неприятность — погас мой драгоценный фонарик!
— Чего-чего? — удивилась Поля. Она опустила свечу пониже и получше разглядела большущего муравья. Слезинка скатилась по его круглому носу. Никогда ещё Поля не видела таких грустных и несчастных глаз.
— Ещё раз прошу прощения у молодой леди, — вежливо проговорил Муравей. — Видите ли, наша Королева, повелительница Железного Дерева, а возможно, и всего на свете, замуровала нас в столбе, который идёт до самого верха. Нам, поверьте, приходится не сладко. Но у меня был чудесный фонарик. При свете его мы чинили наш муравейник, а малыши играли и читали книжки. В столбе была маленькая дырочка. Мы любили её и называли нашей бесценной луной. Но подлая летучая мышь Матильда, любимица нашей Королевы, нарочно дунула в дырочку и погасила мой фонарик. Без света мы погибнем. Но опасаюсь, вас это не очень-то волнует… И всё же ваша свеча — наша последняя надежда!
— Даже не знаю, — засомневалась Поля. — Понимаете, не простая это свеча. — Она повернулась к Альке. — Ты сам так говорил…
Муравей обречённо опустил голову.
— Я так и полагал, что вы не согласитесь, — прошептал он.
— Да ладно, — решил Алька. — Зажги ему фонарик. Жалко всё-таки.
— Думаешь? — Поля присела на корточки и поднесла свечу к маленькому фонарику, который Муравей крепко держал в лапке. Фонарик замигал и вспыхнул. Золотистый свет озарил счастливое лицо Муравья.
— О, благодарю, благодарю вас, прекрасная дама, нет слов… — заторопился Муравей — Это ничего, что вы назвали меня гадостью. Это пустяки. Поспешу в мой родной муравейник. То-то будет радости…
И Муравей, стараясь не раскачивать маленький фонарик, начал ловко карабкаться по стволу, пока не скрылся в круглой дыре.
— Вы эту дыру закройте чем-нибудь! — крикнул ему вдогонку Алька.
— Именно, именно! Пренепременно! — послышался счастливый ответ. Где-то в глубине мелькнул огонёк, и всё скрылось.
Неожиданно по ту сторону ствола распахнулась небольшая дверь. Серебристый мягкий свет лёг на ступени главной лестницы, обвивавшейся вокруг столба.
В дверях, к которым тоже вела узкая, ненадёжная лестница, стоял старый слуга с седыми волосами в серебристом поношенном камзоле. Взгляд у него был ласковый, но какой-то сонный, будто больше всего на свете ему сейчас хотелось лечь и уснуть.
— Моя повелительница, Герцогиня Драгоценностей, приглашает вас в гости. Она наслышана о вас от эльфов, которые каждый день прилетают к ней поболтать. Я — камердинер Герцогини, покорнейше прошу вас следовать за мной.
Камердинер низко поклонился.
— Осторожнее на этой лесенке, она давно нуждается в починке. Если вы всё-таки отважитесь, то не пожалеете. Моя повелительница осыплет вас щедрыми подарками.
— Может, пойдём? — неуверенно спросил Алька. — Он вроде добрый.
— Пойдём, пойдём, — откликнулась Поля. — Вот увидишь, там нас никто не обидит. Мне так кажется…
Камердинер почтительно подал Поле руку, чтобы она не оступилась на шатких ступенях. Алька, раскинув руки в стороны, прошёл вслед за ней.
Здесь тоже царил туман. Но он был какой-то другой, не путающий, готовый сбиться в грозовую тучу, а мягкий, серебристый, будто сотканный из синего воздушного кружева.
Вдали, словно призрак, поднимался высокий тускло поблёскивающий замок с башенками и шпилями. Похоже, он был весь сделан из старого потускневшего серебра.
На стене, окружавшей замок, двое слуг неспешно чистили тряпочками и порошком зубцы угловой башни, и они начинали блестеть сквозь дымку тумана.
Ребята, поглядывая по сторонам, шли за камердинером. Сбоку от дороги, среди свежих ландышей, они увидели спящую девочку. Она раскинула ручки в сладком сне. Девочка была прелестна, капли утренней росы, падая с ландышей, намочили её кудри. На шее у неё сверкало алмазное ожерелье, тонкие пальчики украшали кольца.
— Проснись, Лианда! — строго позвал её камердинер, но девочка только вздохнула, положила нежную ладошку под щёку и улыбнулась во сне.
— Второй год спит, — с досадой сказал камердинер. — Сперва всё пела, смеялась, потом всё тише, тише… А моя Герцогиня надеялась…
Камердинер испуганно замолчал, недоговорив, словно почувствовал, что сболтнул лишнее.
Ребята шли за камердинером, и постепенно их охватывало чувство безопасности и покоя.
К замку вели серые мраморные ступени.
Ребят встречали слуги в серых ливреях, почтительно кланялись, улыбались, как радуются долгожданным гостям. На одной из ступенек уютно растянулась молодая служанка. Она крепко спала, закинув руки за голову.
Камердинер, проходя мимо, сердито толкнул её ногой. Девушка вскочила, потёрла кулачками глаза и низко поклонилась ребятам.
— Сюда, сюда! В тронный зал. Герцогиня ждёт вас! — поторопил их камердинер.
Слуг и служанок становилось всё больше. У них были добрые приветливые лица. Но некоторые не могли сдержать зевоты, старательно прикрывая рот ладошкой. Слуги тихонько переговаривались.
