Ознакомительная версия.
Гигантский хвост шевельнулся, в голове Антона загудело, отдаваясь дрожью в теле: «Да».
– Ух ты! Ни за что бы не подумал, что буду с сомом разговаривать. С волками – это привычно. Но с рыбиной… – Новый приступ начинающегося удушья заставил Антона прервать рассуждения. – Светка, торопись. Мне уже дышать хочется.
– Выныривай. Я одна справлюсь.
– Ну уж нет! Только вместе. Я тебя с этим монстром один на один не оставлю. Вдруг в его тупую башку взбредет тебя попробовать!
– Подавится. Ладно, тогда не отвлекай… Я с ним поговорю… Увалень, знаешь Гарпину? Ага, знаешь. Очень хорошо. Где она сделала свой тайник, знаешь? Молодец. Антон, ты ответы слышишь?
– Слышу. Пусть показывает.
Сом лениво шевельнул хвостом, некоторое время повисел, почти уткнувшись мордой в лицо Угоши. Вдруг его огромное тело изогнулось и провалилось в глубину.
– За ним! – Антон дернул кикимору за руку и нырнул следом.
Долго плыть не пришлось, к счастью. Поскольку и Угоша теперь почувствовала какое-то неудобство в груди.
Скоро Сом проплыл над огромным камнем, почти касаясь его брюхом, и стремительно растаял за толщей озерной воды.
– Под камнем! Тайник под камнем! – Угоша глянула на Антона. – Огромный. Нам не поднять.
– Попробую.
Он ухватился за край глыбы, нажал. В воду вырвалось несколько воздушных пузырей, но камень не сдвинулся ни на сантиметр.
– Хорошо лежит! Одной левой не сдвинуть.
– Подожди. Тут хитрость нужна.
– Заклятие на нивянике! – разом догадались оба и в следующий миг вынырнули, судорожно хватая ртами воздух.
Еще не отдышавшись, кашляя и сморкаясь, Антон предупредил:
– Старайся не сместиться с камня. Потеряем, ищи потом.
– Ладно, я тут побарахтаюсь, а ты проси у Гарпины нивяник, только смотри, не вздумай мокрыми руками схватиться. Слова помнишь?
– Помню.
– И быстро ко мне. Тут неглубоко. Мы ее подарочек вмиг достанем.
Мощными гребками Антон поплыл к берегу. Выбравшись из воды, он тщательно вытер о футболку руки и только тогда обратился к довольно ухмыляющейся наставнице:
– Гарпина, дай мне немного сухого нивяника.
– Никак тайничок обнаружили? Сами или кто помог?
– Сомяра огромный, – не стал таиться Антон. – А что, нельзя?
– Почему нельзя? Смогли с живой тварью договориться, разве плохо? Это тоже искусство, каким хороший маг может и должен владеть в совершенстве.
Гарпина вытерла о юбку руки, развязала крючковатыми пальцами засаленную веревочку на холщовом мешочке, достала щепотку сушеных цветов.
– Бери, деточка. Что говорить-то, не забыл?
Не отвечая, Антон нашел место посуше, бросил туда нивяник, крутнулся на босой пятке, ежась то ли от страха, то ли от поднявшегося ветерка, зажмурился и выпалил: «Как слова мои не обретают свободы, так и сила моя не покинет меня, покуда нивяник влага не поглотит. Анкрос, тукос, лемодарис».
Вопреки ожиданиям, ничего не произошло. Услышав ехидный старческий смешок, Антон открыл глаза и сконфуженно уставился на Гарпину.
– А почему…
– Эх, ты, волшебник! Память с дырками!
– А-а-а! – Антон шлепнул себя по лбу, плотно стиснул губы и неразборчиво забубнил злополучные слова под довольные кивки старухи.
Да, после того как все правила были соблюдены, никто не смог бы разубедить Антона в действенности Гарпининой науки.
В тело ворвалась сила. Она бурлила. Она распирала мышцы, заставляла трепетать сухожилия. Даже волосы зашевелились и стали дыбом. Издав боевой клич, Антон прыгнул, на лету развернулся и вошел в воду вперед головой, словно заправский спортсмен-ныряльщик. В два гребка очутившись около Угоши, он вынырнул, сообщил скороговоркой «я сейчас», снова нырнул, подняв волну. На дне отворотил неподъемную глыбу, подождал несколько секунд, пока уляжется потревоженный ил, и, зажав в кулаке зеленоватый камешек, поднялся к Угоше.
– Слушай, Светка, вот это сила! Супер! Хочешь, я тебя одной левой прямо здесь подниму?
– Не поднимешь, – засмеялась кикимора. – Воды нахлебаешься. Покажи, что достал.
Антон разжал пальцы:
– Вот.
– И все?
– Все. А ты чего ждала? Бочонок с медом? Может, этот камешек такое умеет…
– Сейчас спросим. Давай к берегу…
Гарпина встретила их улыбкой.
– Ну-ка, показывайте свою находку! – Она протянула руку, взяла мокрый камешек, повертела в пальцах и сунула его обратно Антону. – Он самый. Пригодилась моя наука.
– Бабушка Гарпина, а что он может? – спросила Угоша, отжимая волосы.
– Может не много, но незаменим бывает. Вот, если ты что свое потеряешь или чужое найти хочешь, камешек этот меж пальцами потри и мысленно скажи о желании. Тогда та вещь, которую ищешь, тебе видимой сделается.
– Запипикает, что ли? – усмехнулся Антон.
Гарпина зыркнула на него незлобливо, подставила ладонь под струйку воды, лившуюся с Угошиных волос, и брызнула каплями на лежащий неподалеку засохший букетик ромашек, подаривших Антону силу.
– Эй! Ну! Ну, Гарпина, зачем…
– Затем. Чужая сила никому на пользу не идет.
– Это она, чтобы ты сам не запипикал, – хмыкнула Угоша. – Спасибо, Гарпина, за подарок.
– Ан заслужили, деточки. Теперь можете идти, земляничкой лакомиться. А то, глядишь, кто другой соберет. В лесу желающих много.
Солнце уже успело пройти три четверти своего дневного пути, когда в шалаш, где Антон отдыхал после сытного обеда и дожидался Угошу, помогавшую Миде воспитывать младшего брата, просунулась довольная морда Волчка:
– Эй, Антон! Привет, Антон!
– Привет, собачка!
– Сам ты собачка! – огрызнулся волк.
Антон вскочил, втянул друга в шалаш, обнял, и они вместе рухнули на приятно пахнущую свежую солому.
– Давненько не виделись, – сказал Волчок и, довольный, потерся мордой об Антонову ногу.
– Так это не я решил жениться. Тебя теперь не дозовешься, – ухмыльнулся не менее счастливый Антон.
– Ну и ты женись себе, что мешает? Вон хоть на нашей Угнее. Она хорошей женой будет, – рассудительно изрек волк, не видя, какого цвета волной накрыло лицо Антона. И, только не дождавшись ответа, отстранился, глянул в глаза. – Тю-ю! Покраснел! Ну не хочешь жениться, не женись. Дел-то…
– Волчок, ты не понимаешь… У людей не принято школьникам жениться. И замуж выходить тоже.
– Сколько же тебе еще учиться?
– Четыре года.
– Четыре? Нет, ну это немыслимо. Не жениться на Угнее четыре года? Целых четыре?
– Ага!
– Что-то у вас, у людей, неправильно. Да ладно, нравится мучиться самому и других мучить – ваше дело. Я вообще-то к тебе по поручению пришел.
– По какому поручению? От кого?
Волчок вскочил, прошелся по шалашу, выглянул наружу, затем вернулся и сел рядом с Антоном, пару раз совершенно по-собачьи скребнув задней лапой за ухом.
– Представляешь, блохи заели. Сладу с ними нет. Как лето, так одна и та же история. Надо у Гарпины или хоть у Миды специальной травки попросить.
– Ты не отвлекайся, – подтолкнул Волчка Антон. – Начал про поручение, про него и продолжай.
– Да я тут неподалеку встретил Октонию…
– Кого-кого?
– Октонию. Это кикимора из соседнего леса. Пришла к вам по ягоды и ногу подвернула. Сидит теперь на кочке и ревет.
– А ты?
– Что я? Я мимо пробегал, она меня окликнула, попросила привести какого-нибудь сильного парня, чтобы помог ей до дому добраться. Я сразу же о тебе подумал. Кто тут еще сильный в этой глухомани? Так что, ты пойдешь? Или ей от ворот поворот дать?
– Конечно пойду, только Светку надо предупредить, – чуть растерялся Антон, и они вместе с Волчком вышли из полутемного шалаша на свет.
– Ничего у тебя с предупреждением не получится, – доложил Волчок. – Угнея своего бешеного братишку на речку поволокла, пока Мида не увидела, как тот в землянике вывозился.
– Ну тогда веди быстрее. У нас с Пипеткиной вечернее занятие.
– Занятие или свидание? – скосил глаз волк.
– Занятие, друг, занятие!
– Ну и дурак!
* * *
Октония сидела на кочке и вздрагивала от каждого шороха, треска ветки, птичьего крика.
Авантюра, которую они задумали с Еймой, давней и единственной близкой подругой, была не слишком честной, но удовольствие сулила немалое.
О том, что в семье Миды появился человек, и не просто человек, а ровесник выскочки Угнеи, что он не просто ровесник, а ровесник мужского пола, и что Гарпина учит его кикиморьим премудростям, шептался весь лес.
Еще он шептался, что Угнеин дружок красив лицом, силен телом, богат умом. И сердцем принадлежит «этой задрипанной…». Такой несправедливости долго не могла вынести ни одна уважающая себя болотная красавица. Многие местные девицы ломали себе голову, как исправить положение и заинтересовать пришельца своей персоной. Однако Октония и Ейма посмотрели на проблему шире и сообразили, что достаточно навсегда рассорить Угошу с Антоном, чтобы предмет обид и волнений исчез сам по себе.
Ознакомительная версия.
