— Я тебя победил сорок лет назад, а ты лежишь — не истлела.
Поднялась голова от этой плети выше лесу стоячего, и упала на землю, и рассыпалась. Шесть-то братьев у меня до смерти убило, у меня ногу повредило.
Накормил старик попа хлебом-солью и проводил его домой:
— Нои, служи, молись на старом месте и не надейся на свою силу идти воевать.
Пошел поп домой, привел трех жен: Горыньке жену оставил, Елинке жену оставил, Усыньке жену оставил. Пришел домой, стал жить да поживать, добра наживать, зависти избавляться и теперь живет.
ПОПОВНА
Жил поп со своей хозяйкой. Когда хозяйка помирала, дала попу башмачок и колечко:
— По ним найдешь себе жену.
Поп объездил много мест, не мог подобрать жену под башмачок и колечко: кому мало, кому велико. Вот приходит домой, отдает своей дочери перстенек и башмачок. Примерила — как раз, как по ней сшит.
— Ты будешь моей женой.
Она сходила к бабушке, сказала:
— Меня отец хочет замуж брата.
— Ты попроси его сшить другой башмачок.
Отец купил кожу и сшил. Старуха посоветовала, чтобы он сшил вторую пару. После этого велела третью пару сшить из дорогой кожи. Тогда старуха учит:
— Надо баню натопить!
Вот баня натоплена, отправила дочь отца в баню, а сама собрала все платье в мешок, плюнула на пол, и из избы долой. Пошла куда глаза гладят.
Отец подождал в бане — дочь не приходит, вдет в избу — и дома нет. Он побежал за ней в погоню.
Догнал ее у реки. Она на другом берегу.
— Перевези или вернись обратно.
Она его не послушала. Он схватил, вырвал свои яйца и бросил дочери на шею. Яйца приросли. Дочь все равно пошла вперед. Приходит в город, видит колет царский сын дрова. А она была красивая.
— Иди за меня замуж, — говорит царевич.
Тоща они повенчались. Когда стали жить тут, свекровь стала ее изживать. Свекровь послала ее к Еге-бабе за бердом. Жених наказывает:
— Возьми ноту мяса, мотушку нитей, конопляного семя, рыбы, кольцо, гребень и щетку.
Когда она стала подходить к ее дому, то лес стал нагибаться, не давал проходу; она на деревья повесила ленточки — ее и пропустили. Стала подходить к дому Еги-бабы, собаки бросились на нее. Она бросила ногу мяса — они и пропустили. Пришла к воротам, ворота не пускают, налила масла в ворота, в пятку, — ворота пропустили. Пришла в сени, и ступа с тестом навстречу, она положила в ступу конопляное семя — ступа начала толочь. Открыла дверь в избу, веник выскочил навстречу, не пускает. Она надела на веник кольцо, веник ее пропустил. Кошка выскочила из подпечки, она бросила рыбу, и та ушла. На стене были иглы, они бросились на поповну, она дала им нитки — иглы ее пустили. Вот Ега-баба говорит:
— Племянница пришла, дорогая пришла, надо с дороги накормить тебя.
Вот она посадила ее за стол, положила щей и мясо человеческое, руки и ноги, сама пошла затоплять баню. Пришла Ега-баба с бани, а поповна спрятала руки да ноги.
— Съела, племянница мясо?
— Съела.
Ега-баба спрашивает:
— Ручки, ножки, где вы?
А они отвечают:
— А под полом.
Ега-баба стала снова угощать:
— Племянница, ешь мяско, хорошее.
А сама ушла в баню. Поповна положила ручки да ножки к сердцу, под рубашку. Пришла Ега-баба с бани.
— Съела, племянница, мяса?
— Съела.
— Ручки да ножки, где вы?
— У сердечка.
— Ну, значит, съела.
Потом Ега-баба ушла в баню, а поповне велела взять ножницы и высечь стол. Поповна взяла бердо и побежала домой. Пришла Ега-баба с бани — поповны нет, и Ега-баба вслед в погоню за ней. Начала бить собак: зачем пустили поповну. Собаки объяснили, что «нам добрая девка ногу мяса дала». Вот Ега-баба села в ступу и поехала. Метлом погоняет помелом следы заметает. Ега-баба поповну стала нагонять, поповна бросила гребень:
— Стань, костяная гора, чтобы этой змее не было проходу.
Ега-баба подъехала к горе и не могла проехать, вернулась обратно за инструментом. Забрала инструмент и приехала эту гору пилить, колоть и рубить. Когда гору срубила, проход сделала и стала убирать инструмент, прятать, а птички и кричать:
— Вижу, вижу, украду да и людям покажу.
Тогда Ега-баба повезла инструмент домой. И снова пустилась в погоню. Когда стала нагонять поповну, та бросила огонь:
— Стань огненна река, чтобы добрым людям был проход, а этой змее не было.
Ега-баба подъехала к огненной реке и просит:
— Племянница, перевези, дорогая, перевези.
Племянница дала ей холстину. Ега-баба села, племянница дернула, Ега-баба — в реку да и сгорела.
Вот поповна и пошла дальше, а у мужа свадьба, и поповну положили спать на кухню. Поповна наварила кипятку в котле, поставила котел на стол и стала хлебать.
— Ах да уха!
А яйца отцовские говорят:
— Дай-ко мне.
А она отвечает:
— Сядьте на край да хлебайте сами.
Яйца сели на край, она пихнула их в кипяток, они и сварились. Тогда она одела платье и понесла суп в столовую, где была свадьба. Когда молодая за столом увидела, что поповна несет чугун, прихватившись рукавом платья, и говорит:
— Ты бы, молодушка, не несла бы рукавом, а приберегла бы такое платье на гулянье.
Поповна ей отвечает:
— Ты рано командуешь: я три года боялась батюшки, три года — матушки, три года — мужа.
Муж выскочил из стола, вывел новую жену и взял старую и стал жить да поживать и теперь живут.
ЦАРЬ ДАВЫД
Служил солдат Богу и царю, а царя звали Давыд. Окончил солдат свою службу, вышел в отставку, и надумал жениться. Подыскал свою судьбу, заключил брак, обвенчался. Первая ночь — царю. Царь оставил ее себе, не отпустил к солдату, больно уж она понравилась ему. Солдат убит горем, заплакал и ушел прочь.
— Служил я богу и царю и царь же меня обидел.
Пошел дорогой, встречается старичок. Поглядел на солдата.
— Что же служивенький, такой грустный и задумчивый?
— Да опечален: служил Богу и царю, вышел на отставку, женился, царь отобрал жену.
— Надо жаловаться.
— Кому жаловаться буду?
— А ему же. Давай тебе напишу просьбу, иди к нему с жалобой со своей.
Написал жалобу: «Вышел со службы, раздобыл пашню, у меня богатый человек отобрал эту пашню».
— Ты не бойся, рассказывай.
Пришел солдат к царю и говорит:
— Ваше царское величество! Я служил Боту и царю, вышел в отставку, раздобыл пашню, у меня богатый человек отобрал пашню. И мне неначем теперь трудиться.
— Как он у тебя мог отобрать твои труд? А кто он такой?
— А вот кто такой: я вышел в отставку, надумал жениться, нашел невесту, женился, а вы у меня отобрали ее.
Царь обхватил свою голову и задумался:
— Верно.
Отпустил его жену. У царя Давыда было семьдесят семь жен и семьдесят сем наложниц — взял всех отпустил. Оставил ту, с которой в первый брак вступил.
ВИНО
Монах молился тридцать лет, и дьявол его смущал и смутить не мог. Сатана призывает дьявола:
— Смутил монаха?
— Нет, не смог.
— Как ты не мог за целые тридцать лет смутить?
И начал сатана наказывать железными прутьями дьявола.
— Ступай, Кривой Ерахта, смути!
Идет Ерахта и думает: «Чем его смутить? Превращусь ка я конем вороным».
Превратился конем вороным, и ходит лошадь эта вокруг кельи в сбруе, красавица. Монах встал на молитву, молится, а сам все на небо глядит, глядит и думает:
— Что за лошадь в сбруе, пойду, посмотрю.
Видит, повод тащится за лошадью.
— Стой, я ее поймаю.
Поймал, взял повод и думает: «Дай ка, я сяду на нее».
— Сяду на нее, посмотрю, как она.
Сел на нее, хлыстнул, она встала на дыбы, приподнялась. Поднялась выше лесу.
Понял монах, это дьявол!
— А попался монах. Я спущу тебя сейчас на землю — разобьешься насмерть. А если согрешишь в один из трех грехов, останешься жить. Чего думаешь? Что будешь делать?
