Лежал он себе в углу, брошенный всеми, и размышлял. И вспоминалось ему то, о чём он когда-то прочитал в одной книге: в лесу живут очень похожие на него бурые медведи, зимой они спят, а летом лакомятся мёдом.
И вот однажды ночью, заметив, что окно осталось открытым, мишка вылез в него и мягко плюхнулся на траву. Потом встал, отряхнулся, потопал через лужайку к забору, протиснулся через щель, обернулся, глянул в последний раз на родимый дом и побрёл в лес.
Много дней и ночей мишка бродил по глухому лесу, но бурых медведей так и не встретил. «Может, спят ещё, — подумал он. — Видно, позабыли их разбудить». И повернул к дому, вспомнив, что в шкафчике у него припрятана баночка мёда.
А по дороге подобрал вкусную палочку для своей подружки собаки — пусть лучше её грызёт, чем его и без того потрёпанную лапу.
Встретилась бутылка красного вина с бутылкой белого.
— Никогда ещё красного вина не пробовала, — сказала бутылка белого. — Может, угостишь меня?
— Конечно, — радостно откликнулась бутылка красного и наполнила бокал.
— Вкусно, — похвалила белая, и кончик носа у неё покраснел, — только, может, малость красновато… А моего хочешь попробовать?
— Чудесное, — сказала красная, наслаждаясь вкусом белого вина, и, когда кончик носа у неё побелел, прибавила Только, на мой вкус, очень уж белое.
Жила в нашем доме маленькая мышка. Она устроила себе под полом уютную квартирку, куда можно было попасть через малюсенькую аккуратную дверцу. Еду мышка сама добывала на кухне и никому не мешала. Да и кому могла бы помешать такая махонькая зверушка?
Но однажды в доме появилось заморское чудище. Нос у него был длинный, как слоновий хобот, рот широченный, а глаза… в глаза лучше было и вовсе не заглядывать… Чудище ползало по дому, скалилось, страшно завывало, совало везде свой длинный нос и норовило всё в себя засосать.
Люди называли этого урода пылесосом, но мышка считала, что ему куда больше подошло бы другое имя — мышесос. И, стоило ужасному зверю разбушеваться, мышка тотчас пряталась в своей безопасной квартирке и там, сжавшись в комочек, пережидала бедствие.
Однако со временем оказалось, что от чудища и кое-какая польза есть: в доме стало очень чисто, не осталось ни соринки, ни пылинки, и дышать теперь было намного легче. А ещё мышка поняла, что, если незаметно подобраться к чудищу и выдернуть из розетки его длиннющий чёрный хвост, оно затихает и становится совсем нестрашным. Тогда можно подойти к нему совсем близко и даже пощекотать ему пёрышком нос.
Рано утром мама пришла на кухню, открыла холодильник и увидела, что там ещё остался пяток яиц.
— Пожарю яичницу, — решила мама.
Выложила яйца на стол и отправилась в огород за свежей зеленью.
Яйца сначала съёжились от страха, а потом возмутились:
— Как это так? Из нас — яичницу? Неужто мы ни на что больше не годимся?
— Думаю, надо удирать отсюда, — предложило особенно решительно настроенное яйцо.
Сказано — сделано: яйца одно за другим осторожно спустились на пол. Куда бежать, они не знали, а потому сунулись в первую попавшуюся дверь и… оказались прямо перед носом у собаки, которая обожала яйца и могла бы весь пяток прямо со скорлупой проглотить. Яйца в испуге бросились обратно на кухню, и там их спасла мама, только что вернувшаяся с огорода. Она по дороге передумала, решила яичницу сегодня не жарить, а испечь лучше пирог с яблоками. Подняла катившиеся впереди неё яйца с пола, отнесла на стол и замесила с ними тесто.
Когда мама поставила пирог в духовку, по всему дому поплыл чудесный запах, первой его почувствовала собака, а за ней — и сладко спавшие в своих постелях.
Однажды после грозы в доме пропало электричество. Куда пропало — никто сказать не мог. Был уже поздний вечер, так что стало совсем темно.
Конечно, сразу же поднялась страшная суматоха. Мама, ощупью пробираясь по комнате, столкнулась с телевизором, которого никак не должно было оказаться на этом месте. Папа наступил собаке на хвост, который был как раз там, где ему быть и полагалось. Собака с грохотом опрокинула несколько игрушечных машинок, которые позабыли убрать, и дети от страха даже зажмурились, да только тогда сделалось ещё темнее.
На каминной полке, рядом с маленьким фаянсовым ангелочком, стоял керамический подсвечник с белой свечой. Поняв, в каком затруднительном положении все оказались, свеча схватила спички и торопливо зажгла свой фитилёк. По комнате разлился приятный таинственный свет, и в этом свете лица казались очень красивыми и умными — даже собачья морда, обычно выглядевшая глуповатой.
Все тихонько постояли, ласково глядя друг на друга, потом задули свечу и пошли спать.
А подуставшая и слегка укоротившаяся свеча твёрдо решила: я и завтра вечером непременно зажгусь, пусть в моём таинственном свете все хоть на минутку снова станут красивыми и умными!
