И он распахнул перед Катей дверцу кабины.
— Дяденька, а сказку? — закричали пингвинята, вылезая из лужи.
— Рассказать, что ли, как мы с Машиной в космос летали? — почесал в затылке Ванька-Встанька.
— Игрушки в космос не летают! — перебил Бобик, — Зато собаки летали! Даже раньше, чем люди.
— Как знать, глубокоуважаемый Бобик, — заметил Пингвин. — Привозят же игрушки к нам, в Ледовитую Пингвинию.
— Это ещё зачем? — удивился Бобик. — Ребят там совсем нет, ни одного. Туда только собак привозят.
— Игрушки тоже, — ответил Пингвин. — Папы смотрят на них и вспоминают про детей.
— И космонавты берут игрушки, — сказал Ванька-Встанька. — На счастье. Меня сам Главный Конструктор поместил в Ракету. И сказал: «Лети, герой!» Ну, я и полетел. Только взлетели, меня как прижмёт, как начнёт давить. Но я, сами понимаете, устоял.
— Это были перегрузки, — догадался Подъёмный кран.
— А потом пол и потолок перепутались, и я решил: «Ну, всё! Я больше не Ванька-Встанька». Представляете себе? Я лежал! Честное слово, лежал! На каком хочешь боку, и на спине, и на животе, и висел вниз головой, и носился по кораблю как пух.
— Состояние невесомости, — пояснил Подъёмный кран.
— Оно самое! — закончил Ванька-Встанька и посадил Катю в Машину.
— Батюшки светы! — кинулись за ним матрёшки. — Сказку не рассказал, а Катеньку увозишь!
— Вы что? — ответил им Катин папа. — Ванька-Встанька лежит, Ванька-Встанька летает как пух, и это вам не сказка? Поехали, дочка! Нам некогда.
УВЛЕКАТЕЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Сначала Ванька-Встанька решил заехать в гараж. Нужно кое-что проверить перед дальней дорогой. Он въехал в открытые ворота и остановил Машину, не выключив мотора.
— Ну, — сказал он Машине, — всё ли у тебя в порядке, как ты себя чувствуешь перед путешествием?
В ответ Машина чихнула: «Апчхи!» Ванька-Встанька тут же выключил мотор и спросил у Кати:
— Что нужно делать, дочка, если мотор чихает?
— Ой, — смутилась Катя, — совсем забыла! Нужно сказать: «Будь здорова, Машиночка!»
— Нужно хорошенько всыпать водителю! — проворчал Ванька-Встанька, надел комбинезон и полез копаться в моторе.
Катя тоже вылезла из Машины.
Гараж был просторный, светлый. Кругом разные полки, полочки и ящики, где аккуратно размещалась всякая всячина: винтики, болтики, шурупы, гайки, гаечные ключи, просто ключи, подшипники, отвёртки, долото, напильник, паяльник, сверло и ещё много чего.
Катя стала играть в детский сад с блестящими винтиками, построила их парами, повела на прогулку. Потом играли в мяч, им был самый маленький подшипник.
— Паяльник! — услышала Катя голос, которым говорил Доктор на операции. — Нет, лучше напильник!
Катя схватила напильник, кое-как дотащила его до Машины и увидела необыкновенную картину: Ванька-Встанька лежал, да-да, именно лежал под Машиной, упираясь в неё макушкой.
— Путешествие несколько задерживается, — сообщил он, — Любишь кататься, люби и саночки чинить. Мотор у нас теперь в порядке, но боюсь, не полетел бы задний мост.
Ванька-Встанька взял у Кати инструмент и снова начал работать. Это дело ему так нравилось, что он опять запел:
Мы с тобой поедем, Катенька моя,
Мы с тобой поедем в дальние края!
— Тут подкрутим, — ворковал Ванька-Встанька из-под Машины, — тут подвинтим, тут приладим, а тут… тут мы кое-что присобачим. Дай-ка сюда кусачки!
Теперь Кате было уже не до игры.
— Отвёртку! Гайку! — только и слышалось из-под Машины.
Наконец Ванька-Встанька вылез, вытер руки ветошью, поглядел на Машину, потом на Катю и сказал:
— Да, Катенька. Путешествие — увлекательная вещь!
После этих слов он преспокойно снял с Машины колесо и поставил вместо него кубик с буквой «Ж» и большим чёрным жуком.
— Чтобы шина у нас не подкачала, — объяснил Ванька-Встанька, — мы возьмём и сами её подкачаем. Тащи-ка насос!
Прошло время, и уже все четыре колеса валялись на полу. Машина стояла на трёх кубиках и одном спичечном коробке, а Ванька-Встанька деловито отвинчивал руль. Он забыл про Катю, про всё на свете и до того увлёкся работой, что Катя подумала: «Наверное, чинить Машину куда приятнее, чем на ней ездить!»
Она села на круглую шину и слушала, как неутомимый Ванька-Встанька то весело насвистывает, то напевает:
Мы с тобой поедем в дальние края,
Милая, хорошая Машиночка моя!
— Эй, кто тут? Подкати баранку! — вдруг услышала Катя.
Девочка сбегала к матрёшкам и вкатила в распахнутые ворота гаража бублик с маком.
— Что это? — удивился Ванька-Встанька. — Я же просил баранку. Ну какую верчу, когда еду.
— А это бублик, — ответила Катя. — С маком. Ешь, ты же ещё не обедал.
Ванька-Встанька разделил с Катей бублик. Они примостились на колёсах и принялись жевать.
— Молодчина, дочка! — похвалил Катю Ванька-Встанька. — Спасибо тебе! Перед дальней дорогой нам с тобой не мешает подзаправиться. Эх, жизнь на колёсах!
Ночью, закончив работу, довольный Ванька-Встанька со всех сторон оглядел свою красавицу Машину и пошёл за ветошью, чтобы вытереть руки.
На куче ветоши сладко спала маленькая девочка. Ей снилось увлекательное путешествие.
Каждое утро в коробку залезали три матрешки, а четвёртая почему-то оставалась дома.
И вот наступило утро, когда Подъёмный кран вытащил из коробки самую большую Матрёшку.
— Сестрица! — зычно крикнула она, держась за трос. — Вот и на нашей улице праздник! Жди гостей дорогих!
— А ты, сестрица, — ответили с Матрёшкиного двора, — сказочку-то тяни, тяни, а то пироги не поспеют!
Так вот, оказывается, почему одна из матрёшек каждое утро оставалась дома: это она дом к празднику готовила — пол мела, пироги пекла, самовар ставила, на стол накрывала, Катю поджидала.
— Какую сказку расскажем, сестрицы? — пискнула маленькая Матрёшечка. — Про козлёночка, что ли?
— Про козу-дерезу рогатую, бодатую, — пропела средняя.
— Про козла! — сказала, как отрубила, большая Матрёшка.
Жил-был Козёл. Сам лохматый, головой бодатый, бородой кудреватый, а главное — домовитый, любил в доме порядок.
Пришёл он к сестре Козе, капусту жуёт, бородой трясёт, козлят ругает, хозяйку поучает:
«Еда не вкусна, изба тесна, дети невежи — брыкаются да бодаются».
«Играют они. Маленькие ещё! — отвечает Коза. — Друг дружку ведь бодают, а не тебя».
«Всё равно нет у тебя порядка, — говорит Козёл. — Не смыслишь ты в хозяйстве ни бе ни ме».
Пришёл Козёл к Свинье, у лоханки примостился, досыта угостился и ворчит:
«Хлев, а не изба. Стены вытерты — брёвен не видать. Стола нет, из лоханки угощают».
«А это, батюшка, и есть хлев», — отвечает Свинья.
«Оно и видно, — говорит Козёл. — Нет у тебя порядка. В хозяйстве ты ни бе ни ме».
Пришёл Козёл к Зайцу в лес, поел заячьей капусты и ворчит:
«Ну и капуста у вас, у зайцев, — одно название! Невежа ты, Косой! В дом не пустил, под кустом угостил, порядка не знаешь, в хозяйстве не смыслишь ни бе ни ме».
«Мой дом под любым кустом, — отвечает Заяц. — Какой облюбую, в том переночую. А тебя, Козла, знать не хочу!» И ускакал.
Тут Лиса выходит:
«Верно, Козёл. Пустой народишко — зайцы. Будь у Косого дом — я б к нему в гости; сели бы рядком, потолковали ладком. Идём ко мне!»
Приходят. Видит Козёл: в земле дыра, да не одна, — это и есть Лисий дом. Козёл и говорит Лисе:
«По лесу шастаешь, богатой шубой хвастаешь, а у самой земля вместо крыши, живёшь хуже мыши. Не смыслишь ты в хозяйстве ни бе ни ме!»
«А ты меня, глупую, поучи!» — говорит Лиса.
Козёл и рад:
«Ну, слушай. Гость пришёл, перво-наперво ставь угощение. Где оно у тебя?»
«А вот где! — отвечает Лиса. — Волк, Медведь, идите Козла драть!»
Козёл — из лесу вон. Уже он в деревне, а всё чудится: Волк догоняет, Медведь топочет. Козёл в одну избу, в другую, в третью — заперты. А в четвёртой дверь настежь. Козёл — туда. Заперся, огляделся и за своё:
«Скатерть изжёвана, занавески измочалены, пол не метён, потолок не белён, и дверь настежь. Растяпа тут живёт, порядка не знает, в хозяйстве не смыслит ни бе ни ме. Придёт, я ему задам!»
Ждёт Козёл поджидает, ногами переступает, бородой трясёт — никто не идёт. Ладно. Решил он поспать, скок на кровать, а над кроватью портрет хозяина: сам лохматый, головой бодатый, бородой кудреватый. Козёл-то своего дома с перепугу не узнал, — закончила большая Матрёшка.
— И стал Козёл пол мести, половики трясти, — запела вторая сестра, — занавески стирать, гостей созывать.
