Король увидел царевича и обрадовался.
— Здравствуй, — говорит, — милый мой подданный! Видно, ты смел, что в такой ранний час на улице показался.
— Спасибо, ваше королевское величество, на добром слове. Но я не ваш подданный. Я из чужой страны, из другого царства-государства, и чего бояться надобно — не знаю.
Заплакал король в ответ.
— Беда пришла в мой город. Жизнь в нём кипела, как в муравейнике, теперь опустело всё, будто вымерло. Великаны-людоеды к нам повадились. Многих погубили. А кто уцелел, те сидят за запорами, носа на улицу не кажут.
Утешьтесь, ваше королевское величество, эта гроза миновала, эта туча прошла, — сказал царевич и повел короля к городской стене, где лежали девять великанов, девять отрубленных голов. Король так и всплеснул руками.
Слава тому, кто это сделал! Как бы мне того храбреца узнать?
И ходить далеко не надо, — отвечает царевич, — он перед вами.
Не поверил король.
— Где тебе одному справиться?! Да и меча у тебя нет.
Только сказал — бегут придворные, кричат, друг друга перебивают:
— Чудеса, ваша светлость! Преогромный скорпион чуть вашу дочь не ужалил, к самому её изголовью подобрался, а кто-то пригвоздил его мечом, и ни один человек этот меч из стены вытащить не может.
— Вот, ваше королевское величество, где мой меч, — сказал царевич.
— Ну, коли меч твой, так вытащи его. Тогда поверю, что ты людоедов убил.
Вошёл царевич в спальню королевны, а королевна увидела его, так и зарумянилась, словно утренняя зорька. Царевич протянул руку к мечу — рукоять будто сама ему на ладонь легла.
— Теперь верю, что и впрямь ты этому мечу хозяин. Двойную награду ты заслужил: город от людоедов спас и мою единственную дочь от лютой смерти уберёг. Обещался я руку королевны отдать тому, кто великанов победит, и готов моё слово выполнить. Только не хочу никого приневоливать. Спроси её сердце, спроси своё сердце… Как решите, так и будет.
— Мне драгоценней награды не надо, — сказал царевич. — И отец мой, что был мудрым царём, лучшей невесты мне бы не пожелал. Лишь бы королевна на меня ласково взглянула.
А королевна взмахнула длинными ресницами, глянула на царевича и руку ему подала.
За свадьбой дело не стало, весело и пышно её справили. Не каждый же день королевскую дочь замуж выдают!
Счастливо зажили молодые во дворце. Одно печалило царевича — сестёр не нашёл, каково им живётся, не разузнал. Да как оставишь любимую жену?!
Однажды собрался король на охоту. Позвал молодого зятя, отдал ему связку ключей и сказал:
— На эти дни оставляю тебя за себя, будь хозяином во дворце. Вот тебе все ключи, какие хочешь двери открывай, в какие хочешь кладовые заходи, только в темницу не спускайся, кованую решётку не отпирай.
Уехал король со свитой. День прошёл, и второй миновал. На третий день захотелось царевичу посмотреть, какой ключ от какой комнаты. Весь дворец обошёл, любовался драгоценными каменьями в кладовых, оружие в оружейных палатах к руке примерял… Остался у него под вечер неиспытанным один-единственный ключ, от той самой двери, что тесть-король не велел отпирать.
«Чего мне бояться, — подумал царевич, — молод я, силён и неглуп. Много чего успел на свете повидать, посмотрю и королевскую темницу».
Спустился по крутой лестнице и отпер тяжёлую чугунную дверь.
Посреди темницы — каменный столб, а к столбу прикован человек не человек, а пожалуй, человек, только видом страшен. Худой, жёлтый, иссохший, будто осенний лист. На шее железный ошейник, руки и ноги тяжёлыми цепями опутаны.
Хотел царевич опять двери запереть, но тут узник заговорил, словно ржавое железо заскрипело:
— Войди, человек!
— Незачем мне входить, — отвечает царевич. — Помочь я тебе не могу, ты не мой узник.
Если войдёшь, подарю я тебе ещё одну жизнь. Две жизни проживёшь.
«Цена немалая!» — подумал царевич и переступил порог темницы.
— Напои меня, человек — сказал узник, — ещё жизнь от меня получишь.
Смотрит царевич — из стены темницы бежит по золотому жёлобу вода в золотое корыто, рядом стоит золотой кувшин. А тому закованному до воды никак не дотянуться.
Ну, царевич наполнил кувшин и напоил узника. Вот диво! Пьёт тот и с каждым глотком словно силы набирается. Расправились плечи, костлявые руки толще стали, согнутая шея распрямилась.
— Теперь вылей на меня кувшин воды, освежи голову, — сказал узник. — И дам я тебе сверх тех двух жизней третью.
Послушался царевич, полный кувшин воды ему на голову вылил.
Вмиг спали цепи с узника, захохотал он, будто бой колокола под сводами раздался.
— Вот спасибо тебе, — прогремел. — Только знай, глупец, Баш-Челик за добро всегда злом платит. Такой у меня обычай, я его не менял и менять не буду. А твоя жена мне давно приглянулась, так уж не обессудь, теперь она не твоя, а моя.
Тут одним пальцем он сломал решётку в окне и вылетел вон. Испугался царевич не за себя, а за молодую жену и побежал в её покои. Да поздно, нет нигде королевны.
— Что я натворил! — воскликнул царевич и горько заплакал.
Вдруг слышит — трубят охотничьи рога, собаки лают. Это вернулся с охоты его тесть. Царевич бросился навстречу, пал ему в ноги и во всём повинился.
— Пойду искать свою жену, твою дочь, — сказал. — Куда бы ни унёс её злодей, найду её, вырву из его лап.
Покачал головой король и заговорил:
— Раньше надо было меня слушаться! Не победить тебе Баш-Челика. Дочери у меня не стало, и ты пропадёшь. Я стар, кому оставлю королевство?!
— Без моей любимой жены мне никакое королевство не нужно. Не удерживай меня! — ответил царевич.
Вывел из конюшни вороного коня, взял свой меч и тронулся в путь, на восход солнца коня повернул.
Ехал, ехал и заехал в горы. Теснятся уступами скалы, глухо кругом — верно, нога человека сюда не ступала.
И вдруг услышал царевич вороний грай. Посмотрел вверх и увидел на высоком утёсе каменный замок.
«Зайду, расспрошу, — подумал царевич. — Может, там знают, где Баш-Челика искать».
Оставил коня, чтоб пасся на чахлой траве, и поднялся на утёс.
Нёс он с собой тяжкое горе, а встретил радость. Выбежала из замка его старшая сестра, обнимает, целует, ведёт в сводчатые палаты.
Только усадила за стол — послышался свист крыльев, шум ветра. Испугалась, побледнела сестра.
— Ох, милый брат, это мой муж, царь воронов, домой возвращается. Со мной он добрый и ласковый, а вот как тебя встретит — неведомо. Давай я тебя пока спрячу.
Увела царевича в дальнюю комнату, сама к мужу вышла. Ворон вороном порог переступил, человечий облик принял. Сделался статным красавцем в плаще из чёрных вороньих перьев.
— Эй, жёнушка, пахнет тут людским духом, — сказал.
— Не знаю, муж мой любимый, верно, ты по свету летал, сам набрался людского духа и сюда принёс.
Подала она мужу обед, потчует и спрашивает:
— Скажи, что бы ты сделал, если бы мои братья сюда в гости пришли, меня навестили?
— Старшему и среднему глаза бы выклевал, младшего бы рядом с собой посадил.
— Ну, так сажай нежданного гостя, — сказала воронова жена и вывела брата.
Попировали на радостях, потом царевич рассказал, куда и зачем путь держит. Нахмурился, опечалился царь воронов.
— Твой враг — мой враг. Только не совладать ни тебе, ни мне с Баш-Челиком. Бился я с ним день и ночь, ему не поддался и победы не одержал. Лучше возвращайся домой, я тебе золота и серебра дам.
— Нет, — сказал царевич, — или голову сложу, или вырву из его лап милую жену.
— Тогда возьми моё перо, — говорит царь воронов. — Если совсем плохо придётся, дунь на перо и скажи: «Гори ясным пламенем, синим огнём!» Прилечу к тебе на помощь и войско приведу — семь тысяч воронов.
— Спасибо тебе, — сказал царевич.
Поцеловал сестру, обнял царя воронов и отправился дальше.
Еще глуше места пошли, вершины выше, ущелья темнее. И вот над двумя уступами увидел царевич — высится замок с квадратными башнями. Повернул коня, подъехал к тому замку, а навстречу ему средняя сестра выбежала.
Что тут радости было! Узнал царевич, что взял её в жёны царь соколов, что хорошо ей живётся.
Скоро и сам царь соколов домой вернулся. Сестра брата спрятала, принялась мужа спрашивать, где летал, что видал.
— Летал высоко, смотрел далеко. Видел всадника на ко не, что к нашему замку подъехал. Не таи, жена, говори, кто таков.
— Если бы братья мои пожаловали, что бы ты сделал?
— Старшего и среднего с утёса бы столкнул, младшего рядом с собой бы посадил.
Привела сестра брата, за стол усадила. Смотрит царевич — хорош муж у старшей сестры, а этот ещё лучше. Взгляд соколиный, плащ из сокольих перьев с широких плеч до полу спадает.
За пиром, за беседой всё царевич рассказал.
— Ох, не простое ты дело затеял! — сказал царь соколов. — И я с Баш-Челиком бился, двое суток сражался, а победы не добыл. Будто заколдованный этот Баш-Челик. Возьми лучше из моих кладовых драгоценных каменьев, сколько конь твой снесёт, и возвращайся домой.
