— Я принесла самые красивые азалии из нашего сада, чтобы приободрить тебя, — сказала девочка, копаясь в корзинке. — А еще кексы и прочие сласти, какие мамочка обычно тебе посылает. Могу спорить, ты думаешь, что для азалий еще слишком рано, но у нас уже расцвели первые цветы, потому что мы сначала рассаживаем их в такие специальные мешочки…
Она замолчала. Волк впервые услышал, что она это может.
— Ты что это тут делаешь? — требовательно спросила девочка.
— Что такое, дорогуша? — сказал волк, подражая Бабушке. — Я твоя бабушка. Я здесь живу.
— Ты не бабушка, — сказала Маленькая Красная. — Ты — грубый, гадкий волк.
«Гадкий?!» — подумал Волк.
— Нет‑нет, дорогая моя, — уверял он тоненьким, дрожащим голоском. — Я бабушка. Сегодня мне уже лучше, но я все равно очень больна, и болезнь заразная. Почему бы тебе не поставить корзинку с едой на ночной столик и не пойти домой?
Маленькая Красная поставила корзину на пол, схватила большую деревянную ложку, которой Бабушка ела овсянку, и приблизилась к кровати.
— Если ты бабушка, — сказала она и ткнула волка ложкой, — почему у тебя такие волосатые большие руки?
Волк поморщился от боли, но не стал укорять девочку за то, что крошки овсяной каши застряли у него в шкуре. Он заставил себя говорить ласково и любяще:
— Чтобы лучше обнять тебя, дорогуша.
— И если ты бабушка, почему у тебя тогда такие большие волосатые уши?
Девочка ткнула ложкой Волка прямо в ухо, оставив на шкуре очередную порцию овсянки.
— Уй! Чтобы лучше слышать тебя, дорогуша. — Волк заставил себя улыбнуться.
— И если ты бабушка, тогда почему у тебя такие большие острые зубы?
Девочка ударила его ложкой по носу, и это было действительно больно.
У Волка лопнуло терпение.
— Чтобы съесть тебя! — заорал он.
Разумеется, он не хотел ее есть, просто он разозлился, хотя и не настолько, чтобы сожрать внучку своей лучшей подруги.
Но когда он выпрыгнул из кровати, чтобы напугать Маленькую Красную, то запутался задней лапой в простыне и сбил девочку с ног.
Она шлепнулась на пол и завизжала.
Громко.
Очень громко.
Невероятно громко.
Она поползла по полу, опрокинула кресло и, продолжая кричать, отгоняла Волка деревянной ложкой.
Волк, все еще обмотанный простыней, разорвал ткань и принялся выть.
Бабушка, слыша переполох, попыталась открыть дверцу шкафа, но ту подпирало опрокинутое кресло. Бабушка была уверена, что в дом ворвался злоумышленник и теперь убивает ее лучшего друга и внучку.
— Помогите! — закричала она, зная, что по соседству работают лесорубы. — На помощь!
И один из лесорубов по имени Боб ее услышал.
Боб перекинул топор в левую руку, а в правую взял охотничий мушкет и побежал во двор к Бабушке.
Вышибив переднюю дверь, он увидел рычащего Волка в Бабушкиных одеждах, а еще он увидел визжащую Маленькую Красную, сидящую на полу. Он предположил самое худшее и выстрелил из мушкета…
…попав ногой в корзину с пирожками и кексами.
Пуля миновала Волка и разнесла плошку с овсянкой, которая стояла на ночном столике.
— Какой идиот стреляет у меня дома из ружья? — завопила Бабушка, но за визгом Маленькой Красной ее никто не услышал.
Боб бросил мушкет, все равно его надо было перезаряжать после первого выстрела, и взял топор в правую руку, одновременно стараясь освободить ногу из корзины и приблизиться к кровати. Оттолкнув девочку, он замахнулся топором на Волка…
…как раз когда Бабушка, навалившись на дверцу всем своим весом, отворила ее. Топор вонзился в дверцу шкафа.
Бабушка перевела взгляд с лезвия в трех дюймах от своего носа на Боба.
Наступило оглушительное молчание. Волк перестал возиться в простынях. Даже Маленькая Красная замолчала.
— Что, во имя всего святого, ты творишь? — строго спросила Бабушка.
— Я думал, что вас сожрал Волк, — оправдывался Боб. — Я хотел спасти вашу внучку.
Слишком потрясенный, чтобы говорить, Волк замотал головой, показывая, что не ел он Бабушку.
— Ну и ну! — воскликнула Маленькая Красная. — И это спасение? Сначала врываешься сюда, натоптав по всему полу своими грязными сапожищами…
Боб открыл рот, чтобы извиниться, но девочка продолжала:
— А пол и так в плохом состоянии, если уж на то пошло: бабушка из рук вон плохо ведет хозяйство, за домом не следит, я знаю, что могу говорить откровенно, потому что она знает, что говорю я из лучших побуждений, и поверь мне, когда я стану знаменитой актрисой, я найму горничную ей в помощь, потому что, небеса свидетель, она не становится моложе.
Волк заметил, что глаза у Боба стали вылезать из орбит, а рука соскользнула с топорища, но Маленькая Красная продолжала:
— Но даже оставив в покое бабушкино неряшество, ты все равно вломился в дом, набросал повсюду комья грязи, выстрелил в миску, которую моя семья купила бабушке на прошлое Рождество, разбил прекрасную дверь своим топором, не говоря уж о том, что ты дернул меня за волосы, и — ты только посмотри!
Все посмотрели.
— Ты наступил на пирожки, которые пекла моя мамочка и которые я принесла больной бабушке, и всем наплевать, что мне сюда добираться нужно несколько часов и что я пропустила занятия с мадам Иветт, нюхала вонь от Волка, подхватила насморк, сидя на холодном полу, а болезнь несомненно повлияет на мой ошеломительно красивый голос. И это ты называешь спасением?!
Боб стряхнул корзинку с ноги.
Волк увидел, что азалии помялись, но с едой не случилось ничего. Он поправил чепец, который сполз ему на один глаз. Он, Бабушка и Боб посмотрели друг на друга. Они посмотрели на корзинку с пирожками и кексами. И на Маленькую Красную Шапочку.
И сделать они могли только одно. Они заперли Маленькую Красную в шкафу, отправились на задний двор и устроили пикник.
Куда ушли дети Гамельна, следуя за песней флейтиста, — по разноцветью полей, через солнечные леса к странному ущелью в горах, которого раньше не было и не стало потом?
Если музыкант действительно хотел причинить им вред, он утопил бы их, как до того поступил с крысами. А если желал им добра, то простил бы их родителей.
А что сказали у него дома, потребовав объяснения, почему это за ним шествует целая толпа детей?
И что он ответил?
«Смотри, что я нашел! Можно, я их оставлю себе?»
Давным‑давно, после того, как появились тинейджеры, но до того, как построили центры развлечений, чтобы они там шатались, жил‑был молодой человек по имени Джек.
Джек был ленивым мальчиком. Когда его мать просила его помочь по дому, он всегда отвечал:
— Я слишком устал.
А когда его мать спрашивала, когда он отыщет себе работу, он отвечал:
— Завтра.
И так продолжалось до того дня, когда мама Джека сказала своему сыну, что в следующий раз, когда он отправится в гости к друзьям вместо того, чтобы искать работу, она поменяет все замки и запоры. Так что обратно он не вернется.
Джек решил, что настало подходящее время пройтись по деревне и посмотреть, не отыщется ли где работенка. Но так как он был очень ленив, идти пешком ему не хотелось. А так как он был очень ленив, то денег на лошадь он не заработал. Поэтому он поехал верхом на корове.
— Что за чудная буренка, — сказал хозяин гостиницы, увидев, как Джек едет по улице. — Я как раз говорил жене, что нам следует завести корову, раз у нас так много детишек.
— Корову иметь — хорошее дело, — согласился Джек.
И решил, что искать работу вовсе не так уж и трудно. Можно, например, заняться продажей скота.
— Сколько ты дашь мне за корову? — спросил он.
— Ну что ж, — сказал хозяин таверны. — Времена нынче трудные. Лишних денег у меня нет. Но могу накормить тебя, сколько съешь, и напоить пивом, сколько сумеешь выпить. В таверне как раз идет веселье. Не стесняйся и присоединяйся к нам.
Итак, Джек вручил хозяину таверны веревку, чтобы можно было привязать корову. Насколько он понимал, выбора у него все равно не было. Какую работу он мог еще отыскать кроме продажи коровы? И где еще он отыщет человека, который захочет эту корову купить?
Жена хозяина поблагодарила Джека за корову и принесла ему плошку бобового супа и кружку пива. Джек пил кружку за кружкой. Люди в таверне разговаривали, смеялись и пели, и день превратился в вечер, вечер — в ночь, а ночь — в раннее утро.
— Пора закрывать таверну, — сказал хозяин Джеку, который лежал лицом вниз на запачканном пивом и бобовым супом столе.
Джек лишь храпел.
— Все уже разошлись по домам, — сказала жена хозяина. — И тебе пора идти домой.
Джек лишь храпел.
Они сбросили Джека со стола, но разбудить не смогли.
Старший сын хозяина, который не был ленивым, выволок Джека на улицу и запер за ним двери.
Джек проснулся, когда рядом с его головой раздался звук бум. Все лавки в деревне давно были закрыты, в окнах не горели огни. Джек лежал ничком на темной‑темной улице и разглядывал звезды.
