— Ох, — сказал он, потому что очень‑очень опьянел от выпитого пива. — Должно быть, я на небе. Должно быть, я в небесном городе.
И, возбужденный этой мыслью, он вновь уснул.
Примерно в то же самое время Эффи, дочь горшечника, шла домой с танцев, которые устраивали в церкви. Отец сказал ей, чтобы она не задерживалась дольше полуночи, а сейчас и рассвет был не за горами, поэтому девушка торопливо шагала по улице, пытаясь придумать хорошее оправдание. Когда опаздываешь на шесть часов, а тебя уже разок предупреждали, а оправданий у тебя нет никаких, а не только хорошего, трудно думать о чем‑то другом.
Эффи не смотрела под ноги и споткнулась о Джека.
Что разбудило его во второй раз.
— Ой–ей! — воскликнула Эффи. — С тобой все в порядке? Надеюсь, что все в порядке. Ведь так, да?
Она сделала несколько шагов, но Джек продолжал лежать. Поскольку Эффи ни разу не приходилось валяться посреди улицы ни в предутренней тьме, ни в другое время суток, девушка сделала вывод, что с Джеком явно не все в порядке. А раз она на него наступила, то боялась, что является причиной того самого непорядка. Эффи вернулась и наклонилась над молодым человеком.
— Пожалуйста, скажите, что вы здоровы, — попросила она. — Мне, правда, очень нужно домой, а то отец меня убьет.
Джек сфокусировал мутный взгляд на склонившейся над ним фигуре.
— Ух ты! — сказал он. — Какая же ты высокая!
Эффи, которая не была высокой, зато торопилась, не стала возражать.
— Да. Отлично. Как скажешь. С тобой все в порядке?
— А все люди, что живут в городе на небесах, такие высокие? — спросил Джек.
Эффи подумала, что с парнем точно что‑то не так, если послушать, как он разговаривает.
— О нет! — воскликнула она. — Что же мне с тобой делать?
— Покойной ночи, — сказал Джек и опять заснул.
Что ж, сказала сама себе Эффи. Если ему так больше нравится, наверное, она ничего не сможет поделать.
Дом был всего в нескольких шагах, и девушка вновь направилась к нему.
И вновь остановилась.
Это не мое дело, напомнила она себе. И сделала один шаг.
Я даже не знаю его, сказала она себе. И сделала второй шаг.
Какая мне разница, кто на него наступит следующим, сказала она себе. И сделала целых три шага, один за другим.
Но следом за ней по дороге могла проехать груженая телега, что станет подлинным бедствием для того, кто лежит в грязи и рассуждает о городе в небесах.
И что ты намерена делать? спросила сама себя Эффи. Идти он определенно не может, а тебе уж точно его не унести.
К тому времени Эффи добралась до ворот их двора. Сквозь закрытые ставни не просачивался колеблющийся свет свечи, наверное, отец лег спать, не дождавшись дочери. Хорошие новости для нее, но плохие для Джека.
Может быть, найти веревку? Тогда она смогла бы связать ноги Джеку и притащить парня волоком. Хотя он будет биться головой о колдобины, что едва ли улучшит его состояние.
Но тут Эффи увидела то, что было куда лучше веревки, — отцовскую садовую тачку. Перед танцами девушка полола сорняки, и теперь они лежали в тачке, но это лучше, чем если бы она была заперта в сарае.
Эффи покатила подпрыгивающую на выбоинах и булыжниках тачку к Джеку, потом толкнула лежащее тело ногой.
— Вставай, — сказала она. — Я пришла спасти тебя от молочника и от Уилбура Стиллмансона, который повезет поросят на рынок.
Джек открыл глаза и посмотрел Эффи в лицо.
— О–о! — сказал он. — Опять барышня‑великан.
— Да, — сказала Эффи, помогая ему подняться. — Пошли. Вставай. Забирайся сюда.
Джек с трудом ухитрился встать на трясущиеся ноги.
Секунды на две.
Затем он споткнулся и свалился лицом вперед прямо в тачку, которая подпрыгнула, но не перевернулась.
Руки Джека свешивались через край, пока Эффи толкала тачку обратно к дому.
В носу Джека защекотало от листьев и стеблей, на которых он лежал. А поскольку барышня‑великан ему помогала, он не хотел жаловаться, что поездка слишком тряская. Вместо этого он спросил:
— А что, меня надо спасать?
— Да, — ответила Эффи. — И не шуми. Разбудишь моего отца, и придется спасать нас обоих.
А–а, догадался Джек. Так ее отец — огр!
Эффи размышляла, не оставить ли Джека в тачке. Но уже светало, и если отец выйдет в сад, то определенно увидит гостя. А ей придется отвечать на много‑много вопросов. Поэтому Эффи постановила, что будет лучше завезти Джека в дом через заднюю дверь.
Толкать тачку ей пришлось вверх по холму, да еще перекатить ее через порог, поэтому, когда девушка увидела, что Джек снова уснул, она просто вывалила его на пол.
— Ой! — сказал Джек, вытряхивая из волос листья и прутики. — Где мы, барышня‑великан?
— Ш-ш-ш! — предупредила Эффи.
Но было поздно.
— Эффи! — раздался из спальни голос отца. — Эффи, это ты?
Девушка жестом велела Джеку молчать.
— Да, отец, — ответила она невинным ласковым голоском.
Разумеется, отец тут же преисполнился подозрений.
— Ты что, только что домой вернулась?
— Нет, я уже давно дома, — ответила Эффи. — Я выспалась, а теперь встала, чтобы приготовить завтрак.
Она услышала, как открывается дверь в отцовскую спальню, и поняла, что сейчас придут и проверят.
— Если он обнаружит нас здесь, он нас обоих убьет! — яростно прошипела она Джеку.
Но куда же его спрятать? Эффи подозревала, что Джек не в состоянии пройти целых пять шагов до двери. Девушка в отчаянии огляделась по сторонам. Под столом, на котором стоит гончарный круг? Сразу заметно. За полками, где сушатся горшки? Только если Джек будет стоять очень тихо и ничего не перевернет. А на это она не рассчитывала. Эффи потрогала печь для обжига: не горячая ли?
— Быстрей! — прошептала девушка. — Лезь в печь. Отец сегодня не будет ею пользоваться.
Джек, который думал, что находится на кухне, а не в мастерской, отшатнулся, ошеломленный размерами очага.
— Какая большая печь, барышня‑великан! — сказал он.
— Да‑да, — ответила Эффи.
Эти дела с «барышней» и «великаном» порядком ей поднадоели. Она запихнула Джека внутрь и закрыла дверцу.
Но запирать плотно не стала, чтобы Джек не задохнулся, поэтому через щелочку тот видел, как вошел отец Эффи.
— Ты что, только что вернулась? — опять спросил отец.
— Нет, — сказала Эффи, торопливо повязывая фартук поверх нарядного платья. — Пришла за дровами, чтобы затопить на кухне печь и приготовить завтрак.
Ее отец втянул носом воздух.
— А чем это пахнет? — спросил горшечник.
Он‑то знал, что учуял — запах пива; просто хотел знать, откуда он идет.
— От тебя? — требовательно спросил горшечник у дочери.
— Нет, отец, — ответила Эффи.
Горшечник обнюхал ее, но пивом от девушки не пахло.
— Тебе же лучше, — предупредил он.
А тем временем Джек, который сидел в печи, подумал: О нет! Он учуял меня! Должно быть, он людоед! Джек поспешно стал сочинять завещание.
Эффи подняла два полена и ушла с ними на кухню, чтобы развести огонь в печи и приготовить завтрак.
А ее отец остался в мастерской, обводя взглядом горшки, кувшины, плошки и чашки, которые обжег днем раньше.
Джек сообразил, что не владеет ничем таким, что можно было бы кому‑нибудь завещать.
Из кухни раздался громкий грохот. Джек услышал крики Эффи, затем что‑то разбилось и пронзительно закудахтала курица.
— А ну вернись немедленно! — кричала Эффи.
— Доченька? — встревожился горшечник.
Джек увидел в щелку, как Эффи вернулась в комнату, держа за ноги кудахтающую и хлопающую крыльями курицу.
— Опять она за свое, — сердито сказала девушка, встряхивая птицу. — Гадкая тварь! Я сняла золотой браслет, чтобы не мешал готовить, и эта… эта… ТВАРЬ!.. сожрала его.
Горшечник открыл курице клюв.
— Ничего не вижу, — сказал он.
Потом забрал курицу у дочери и посадил на стол.
— Лежать! — приказал он.
Курица запротестовала.
— Лежать! — заорал горшечник.
И, к изумлению Джека, курица отложила золотое яичко.
— Никудышная ты птица, — сказала Эффи курице. — Браслет мне нравился больше.
А для отца девушка добавила:
— Давай сварю ее на завтрак, и покончим со всем этим.
— Ну‑ну, — ответил горшечник. — Ее подарил нам мой брат.
Он отпустил курицу, которая встопорщила перья и, вспархивая, побежала под стол. Наклонившись пониже, Джек в щелочку заметил, как курица по дороге наткнулась на завернутый в тряпку предмет примерно с руку Джека длиной. Таинственная вещь отозвалась нежным звуком, чем‑то средним между человеческим голосом и музыкой, как будто курица толкнула… что? Что‑то волшебное.
Пока Джек размышлял, зачем держать волшебное музыкальное нечто на кухне под столом, Эффи произнесла:
— И эта поющая арфа! Подарок от твоей сестры. Нам нужно завести себе других родственников.
Курица, несущая золотые яйца! изумлялся Джек. Поющая арфа! А ведь несколько минут назад он понял, что ничего ценного у него в жизни не было. Может, если у него будет курица, несущая золотые яйца, мать перестанет жаловаться, что он нигде не работает? И друзьям наверняка понравится поющая арфа! Они просто с ума сойдут от восхищения!
