Стина Мария вся дрожала от страха, но, услышав, что ей дадут новых овец, разом перестала дрожать.
– Ты и взаправду дашь мне новых овечек?
– Дам, если сама за ними придёшь, – ответил серый человечек.
Не успела Стина Мария опомниться, как человечек снял её с Лисьего камня, будто пушинку, откатил камень в сторону, а потом подхватил девочку, и они провалились в тёмный подземный лаз, такой длинный, что, казалось, конца не будет этой дороге, она тянулась, точно долгая чёрная ночь, и Стина Мария подумала: «Вот уж никогда не видала таких лисьих нор. Верно, смерть моя пришла!»
И вот она очутилась в подземном царстве. Там, где дремлют окутанные сумраком дремучие леса, где ветер никогда не колышет ветвей, где густой туман неподвижно висит над сумрачными водами, в которые никогда не заглядывают ни солнце, ни луна, ни звёзды – там вечно царит первозданная древняя тьма, и там в глубоких пещерах и гротах живут подземные жители. Но сейчас они все повылезали из своих нор и толпою теней окружили Стину Марию.
Седой старичок, который привёл Стину Марию в подземное царство, сказал подземным жителям:
– Мы дадим ей овец – столько, сколько у неё было. А ну-ка, овцы! Сколько вас волк задрал – все идите сюда!
И тут Стина Мария услыхала, как зазвенели колокольчики. Смотрит она и видит – выходят из лесу друг за дружкой овечки и ягнятки. Только не беленькие, как в Капеле, а серые, и у каждой овцы за ушко подвешен золотой колокольчик.
– Забирай своих овец и возвращайся в Капелу, – сказал серый человечек.
И тут все подземные жители расступились, чтобы пропустить Стину Марию и её овечек. И только одна женщина не сошла с дороги. Стала и стоит перед Стиной Марией – серая, словно тень, и древняя, как земля и камни.
И вот женщина-тень берёт в руку русую косу Стины Марии и шепчет:
– Какая ты беленькая, какая светленькая! Красавица моя, солнышко! Давно я мечтала о такой девочке.
Потом женщина-тень ласково провела незримой рукой по лбу девочки, и в тот же миг Стина Мария позабыла всё, что раньше любила.
Позабыла она про солнце, про луну и звёзды, забыла голос родимой матушки, забыла имя отчее, забыла милых братцев и сестричек, забыла дедушку, который качал её на руках, – никого больше не помнила Стина Мария, вся Капела в один миг изгладилась из её памяти. Одно только и запомнила девочка, что стала она хозяйкой овечек с золотыми колокольчиками. И начала Стина Мария гонять овечек в дремучий лес на пастбище и водить на водопой к сумрачному озеру, а самого маленького ягнёночка она брала на руки и укачивала, напевая песенку:
Ох ты мой ягнёнок,
Бедненький малыш!
Эти слова девочка помнила; а когда она пела, ей почему-то казалось, что и сама она маленькая овечка, отбившаяся от дома, и тогда Стине Марии случалось всплакнуть. Но она всё про себя забыла и не знала, кто она такая на самом деле. Ночевать девочка приходила в пещеру, где жила женщина-тень; Стина Мария звала эту женщину мамой. Овечек она тоже приводила на ночь в пещеру и укладывала спать рядом с собой, ей нравилось слушать, как в темноте позвякивают их колокольчики.
Сменялись дни и ночи, проходили месяцы и годы, а Стина Мария всё пасла своих овечек в дремучем лесу, мечтала да пела песенки на берегу сумрачного озера.
А время всё шло. Безмолвная тишина царила в подземном мире. Ни звука не слышала тут Стина Мария, кроме собственного тихого пения да тонкого звона золотых колокольчиков; разве что иногда над сумрачным озером, куда она приводила на водопой своих овечек, нет-нет да вскрикнет в тумане какая-то птица.
И вот однажды сидела она в забытьи на бережку, глядела, как пьют овцы, и задумчиво черпала рукой воду. Как вдруг раздался такой грохот, что всё кругом задрожало, всколыхнулись сумрачные воды; потом послышался голос, да такой громкий, что все деревья в сумрачном лесу приклонились к земле, и на всё подземное царство раскатом прогремели старинные слова, такие же древние, как хутор Капела:
Стук-стук-постук!
Для овечек тучный луг.
Сколько было – столько есть.
Тучек на небе не счесть.
Стина Мария вздрогнула и точно проснулась.
– Слышу, дедушка! Слышу! Я здесь! – закричала она.
Тут же она всё вспомнила. Вспомнила дедушку, вспомнила голос родимой матушки, вспомнила имя отчее, вспомнила, кто она такая, и поняла, что родной дом её на хуторе Капела.
И поняла Стина Мария, что живёт она в плену у подземных жителей в том тёмном царстве, где не светят ни солнце, ни луна, ни звёзды. И вот пустилась Стина Мария бежать со всех ног, а овцы и ягнята за ней: казалось, что серая речка течёт следом за Стиной Марией по сумрачному дремучему лесу.
А подземные жители, услыхав грохот и громкий голос, повылезали из своих пещер и гротов и злобно зашептались, а глаза у них почернели от злости. Все смотрели на Стину Марию, и бормотали всё громче, и показывали пальцем на девочку. И тогда серый старичок, который привёл сюда Стину Марию, кивнул головой.
– Пускай поспит в сумрачном озере, – пробормотал он. – Не будет нам тишины и покоя, покуда её род живёт в Капеле. Пускай она поспит в сумрачном озере.
И сразу же подземные жители, словно тени, обступили Стину Марию, и схватили её, и потащили к озеру, над которым стелился густой туман.
Но тут женщина, которую Стина Мария звала своей мамой, вдруг как закричит во весь голос! Никто ещё не слыхал в подземном царстве такого крика.
– Красавица моя! – кричала женщина-тень. – Солнышко моё!
Она ворвалась в толпу и обхватила Стину Марию своими незримыми руками. Посмотрев на подземных жителей почерневшими от гнева глазами, она крикнула им срывающимся голосом:
– Только я сама, и никто другой, уложу моё дитя спать, когда настанет время!
Она подняла Стину Марию на руки и понесла к озеру, а все подземные жители стояли молча и словно чего-то ждали.
– Пойдём, красавица моя! – бормотала женщина. – Пойдём, спать пора!
Над озером клубился туман. Едва женщина вступила в него, он густою пеленою обвил её и девочку. Но Стина Мария заметила, как внизу под ногами блеснула вода, и с тоской подумала: «Ох ты мой ягнёночек, не видать тебе больше Капелы!»
Но женщина-тень, которую Стина Мария звала мамой, погладила её незримой рукой по головке и шепнула:
– Беги вслед за овечками, красавица моя!
И Стина Мария осталась совсем одна, в густом тумане не видно было ни зги, только впереди звенели золотые колокольчики, и девочка шла за ними. Колокольчики вели её сквозь мрак и туман, она шла и шла, сама не зная куда, и после долгого пути вдруг почувствовала под ногами траву, короткую, общипанную овцами травку, какая бывает на выгоне.
«Вот уж не знаю, куда я попала, – подумала Стина Мария. – Но трава тут растёт такая же, как у нас дома».
В тот же миг туман пал росою, и девочка увидала месяц. Месяц светил над хутором Капела, он как раз выглянул из-за крыши овчарни. А на Лисьем камне сидел дедушка и держал в руках свой посох.
– Где же ты так долго пропадала? – спросил дедушка. – Пойдём скорее домой, пока похлёбка не остыла!
Но тут он замолчал. Потому что увидел овец. Красивые белые овечки паслись на лугу вместе с малыми ягнятами, дедушка ясно разглядел их на лугу в свете месяца и услышал нежный звон колокольчиков.
– Вот уж правда, старость – не радость, – сказал дедушка. – У меня в ушах звенит, и я вижу овец, которых загрыз волк.
– Это не те овцы, которых волк загрыз, – сказала Стина Мария.
Тогда дедушка посмотрел ей в глаза и понял, где побывала Стина Мария. Тот, кто побывал в подземном царстве, на всю жизнь остаётся меченым. Даже если ты пробыл там ровно столько времени, сколько надо, чтобы похлёбка сварилась и месяц успел подняться над овчарней, метка всё равно останется у тебя на всю жизнь.
Дедушка поднял Стину Марию на руки и посадил её к себе на колени.
– Ох ты мой ягнёночек, – сказал дедушка. – Сколько же времени ты пропадала, бедная овечка?
– Много месяцев и много лет, – ответила Стина Мария. – И если бы ты не позвал меня, я бы там и осталась.
Но в старых дедушкиных глазах светилась радость при виде овечек. Он всех пересчитал и убедился, что их столько же, сколько сгубил волк.
– Похоже, что в Капеле всё-таки будут стричь овец, – сказал дедушка Стине Марии. – Похоже, что надо мне с вечера наточить овечьи ножницы. Если, конечно, лунные овечки – твои.
– Мои они, чьи ж ещё! – сказала Стина Мария. – Сейчас они беленькие, а были серые, когда мне их дали…
– Тсс. Молчок! – перебил дедушка.
– …дали их те, кого нельзя называть по имени, – закончила Стина Мария.
Месяц всё выше поднимался над крышей овчарни и озарил своим светом луг, на котором паслись овцы и ягнята хутора Капела. Дедушка взял свой посох и постучал по земле: «Стук-стук-постук…»
