Они вышли из дому и пошли куда глаза глядят. Шли, шли и пришли к тому самому озеру, к тому самому месту, где сидели двадцать лет назад.
— Отдохнем? — спросил муж.
— Отдохнем, — ответила жена.
И они сели под тем самым деревом.
Вдруг над их головами запели две птицы. Может, и не те самые, но точно такие же.
— А помнишь, — сказала жена, — как перед нашей свадьбой мы слушали здесь с тобой ск… скв… птичек?
— Разве я могу забыть таких чудесных др… дроз… птичек! — ответил муж.
Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Оказалось, что не так уж трудно, чтобы жена уступила мужу, а муж уступил жене.
С тех пор они никогда не ссорились, даже в годовщину свадьбы.
Чучело у колодца
едалеко от Палермо стоят на двух холмах две деревни: Изнелло и Кьяна. Спросите наугад у любого жителя Кьяны — он вам скажет, что Изнелло хорошая деревня, только по воду ходить далеко. То же самое скажет вам о Кьяне любой житель Изнелло. И это будет сущая правда.
Известное дело, что повыше, то и к солнцу поближе, а солнце в тех краях жаркое. Вот оно и высушило холмы, словно два сухаря. Хоть насквозь их прокопай, до влаги не доберешься. За каждой каплей воды и кьянцам и изнеллцам приходилось спускаться в долину между холмами.
Там был колодец, да такой глубокий и чистый, что воды в нем хватило бы еще на три деревни.
Что и говорить, не так уж приятно таскаться в такую даль — вниз порожняком, в гору с водой. Мулы, как только к их бокам начинали приторачивать бочонки или бурдюки, поднимали громкий рев. Ну, а люди? Люди, представьте себе, не жаловались. Всякому ведь интересно узнать, какие новости в соседней деревне. Так, запросто, в будни к соседям не выберешься — времени нет, да по гостям без приглашения и не ходят. А у колодца что ни день встречались жители обоих селений. Женщины судачили о разных женских пустяках, мужчины, посасывая трубки, обсуждали дела поважнее. Самая ленивая девушка в любую минуту готова была бежать к колодцу с глиняным кувшином, оплетенным прутьями; самый бездельный парень только и норовил запрячь мула и отправиться за водой. Сколько свадеб затевалось подле колодца, сколько он видел ссор, сколько примирений — и пересчитать трудно! А для ребячьих игр лучшего места не сыскать.
Однажды рано утром жители Изнелло первыми приехали за водой. И что же они увидели? У колодца расположилась лагерем большая стая ворон. Вороны орали так оглушительно, что если бы и кьянцы и изнеллцы принялись кричать все разом, они бы не услышали своих голосов. Птицы прыгали, дрались и хлопали крыльями. Но все это еще полбеды! Самое главное, что на чистой воде колодца плавали перья, щепки и мусор, а земля вокруг была покрыта птичьим пометом.
Что только ни делали изнеллцы — и уговаривали ворон, и стыдили, и грозились. Так нет же, проклятые птицы и не думали улетать. Тогда кто-то из людей бывалых, повидавших свет, предложил поставить у колодца чучело.
Сказано — сделано. Изнеллцы не пожалели ни жердей, ни соломы, ни тряпок. Ох и чучело же получилось! Огромное, высокое! Оно стояло над колодцем и махало рваными рукавами. Вороны испугались и разлетелись, а изнеллцы набрали воды и уехали.
Думаете, этим и кончилось? Нет, с этого только началось. Едва уехали изнеллцы, с противоположного холма стали спускаться кьянцы. Издали они увидели страшного великана. Голова как бочка, туловище с три бочки, руки — что мельничные крылья. Как тут не испугаться! Кьянцы попробовали усовестить великана:
— Эй, ты! Отойди от колодца. Дай людям воды набрать.
Но великан молчал и только размахивал руками, угрожая кьянцам.
Под горячим солнцем и люди рождаются с горячим нравом. Гнев ударил в голову кьянским смельчакам. Они смазали заржавленные ружья, залегли на склонах холма и принялись палить. Эхо так и отдавалось между холмами.
Какой переполох поднялся в Изнелло! Видно, враги напали на Кьяну, грабят, разоряют! Не миновать и нам, изнеллцам, беды. Надо спасаться, пока не поздно!
Мужья приказали женам:
— Увязывайте скарб, выводите скотину! Сейчас уйдем.
Тут женщины подняли вой и плач. Всего не унести, а нажитое горбом бросать жалко.
Женщины вопили, мужчины кричали, и вдруг кто-то додумался.
— Зачем бросать нажитое, когда можно отъехать от страшного места с деревней вместе.
Мигом закипела работа. Связали все веревки, какие нашлись в селении. Пошли в ход и уздечки, и пояса, и шнурки от ботинок. Едва канат был готов, изнеллцы обвязали холм и принялись тащить его в сторону моря.
Тем временем кьянцы устали палить, да и порох у них кончился. А великан как стоял, так и стоит!
— Надо позвать на помощь людей Изнелло, — решили кьянцы. — Ведь колодец-то общий!
Трое самых отважных и ловких парней отправились из Кьяны в Изнелло, далеко обходя стороной колодец с великаном. Вернулись они бледные, напуганные еще больше, чем раньше.
— Всему конец! Совсем беда! — заговорили они, перебивая друг друга. — Никого в Изнелло нет. Холм обвязан толстым канатом, а за холмом слышно: «Тяни дружней, тащи сильней!» Уходят изнеллцы на новое место. Видно, этого великана никто победить не может. Надо и нам уходить.
Взялись и кьянцы за дело. Свили канат и принялись тащить свой холм в другую сторону.
Чем бы все это кончилось, — неизвестно, если бы не Чикко и Беппо. Оба прожили на свете, считая на двоих, ровнехонько восемнадцать лет и были парни хоть куда. Чикко жил в Кьяне, а Беппо в Изнелло, но это не мешало им быть закадычными друзьями. Если мальчишки нападали на Беппо, Чикко вступался за него. Если нападали на Чикко, вступался Беппо. Ну, а уж если никто не нападал, друзья дрались между собой.
Дня за три до страшных событий Чикко и Беппо нашли вдвоем бесценное сокровище — старый обруч от рассыпавшейся бочки. Они его и гоняли, и подбрасывали вверх, и заставляли вертеться волчком. А к вечеру, когда каждому надо было возвращаться в свою деревню, решили спрятать общее сокровище, чтобы никому не было обидно. Зарыли они его в песок неподалеку от колодца.
И вот, как только обе деревни собрались переезжать, мальчики вспомнили о сокровище.
«Непременно надо захватить обруч с собой!» — подумал Чикко.
«Как бы не забыть обруч!» — подумал Беппо.
И оба побежали к колодцу. Как же это они не побоялись? Э, в девять лет пугаются совсем не того, чего боятся взрослые.
Чикко и Беппо сошлись у колодца и заспорили, кому достанется обруч. Спорили, спорили и, конечно, подрались. Да так, как еще никогда не дрались. В конце концов обруч они поломали и каждый с ревом побежал к своей матери.
— Ты где запропастился, когда переезжать надо? — спросили у Чикко.
— У колодца, — ответил Чикко.
— Как у колодца! И великан тебя не съел? — удивились кьянцы.
— Какой там великан! Там чучело из соломы. Изнеллцы поставили ворон отгонять.
Канат выпал из рук кьянцев.
— Ты где был? — спросили у Беппо.
— У колодца, — ответил Беппо.
— Как у колодца! И вражеские войска тебя в плен не взяли?
— Какие там враги! Это кьянцы палили по нашему чучелу.
Изнеллцы переглянулись и молча разошлись по домам.
Так все и остались на своих местах: и Кьяна, и Изнелло, и чучело у колодца.
Кола-Рыба
Мессине, на самом берегу голубого Мессинского пролива, стояла хижина. Жила в ней вдова рыбака с единственным сыном, которого звали Колá.
Когда маленький Кола появился на свет, его приветствовал шум моря. Когда он впервые засмеялся, он засмеялся солнечным зайчикам, прыгавшим на волнах. Едва мальчик научился ходить, он побежал прямо к морю. Игрушками его были высохшие морские звезды, выкинутые приливом на берег, да обкатанные водой блестящие камешки.
