— Да ладно тебе, что ты прошлое вспоминаешь? Сейчас всё другое. Дали выходной — и радуйся, отдыхай.
— А от чего тебе отдыхать-то? У вас на заводе что, работа появилась?.. Чего сразу помрачнел-то?
— Да какая там работа? Завод просто разваливают и распродают. Представляешь, уникальнейшее оборудование распродают как металлолом. Мы недавно демонтировали установку, которых всего две в мире!
— А что ж вы её так? Не нужна, что ли?
— Да мы-то чего? Нам сказали — мы и делаем.
— Кто сказал?
— Хозяева новые.
— Не знала, что у тебя есть хозяева.
— Не у меня, у завода.
— Но ты же выполняешь их приказы.
— Так я на их заводе работаю. Не сделаешь — выгонят.
— Они его построили?
— Нет, просто купили. И теперь разваливают.
— А потом что?
— Не знаю. Там сейчас все тащат, кто что может.
— А ты много натаскал?
— …ты знаешь, рука не поднимается… Дед мой его строил. Отец после войны восстанавливал, я сколько отработал на нём… и теперь всё это ломать? Ладно чтобы лучше сделать, удобнее, чище… А тут просто ломать… А потом — пустота.
— <Тогда зачем ломаешь?
— Так жить-то надо на что-то?
— А вам что, зарплату платят?
— Должны вообще-то, только уже полгода мы её не видели.
— И ты думаешь, заплатят?
— …не знаю.
— Как её можно заплатить, без работающего завода, а потом и вовсе без него? Получается, что вы демонтируете собственную зарплату?
— Да ну его всё! Пойдём лучше выпьем! Праздник всё же!
— Это чтобы не думать о том, что у тебя хозяин появился?
— Я свободный человек!
— А раньше вольный был.
— А какая разница?
— Большая.
— Об этом тебе тоже твой Бурый Медведь поведал? Я же помню, когда тебя из леса спасли, ты потом в школе долго всем головы морочила всякими сказками. Мы тогда тебя на смех поднимали, а ты почему-то не обижалась. Я только один раз слышал твою сказку, смысла мало тогда понял, да и не помню почти, о чём она была, но как-то зацепила она меня… ну, помнишь, про двух ребят?
— «Два камня»?
— Наверное. Слушай, пойдём в кафе посидим, и ты расскажешь мне её снова, а?
— Нет, лучше тут, в парке. Он больше похож на те условия, в которых мне её рассказали.
— Ты до сих пор веришь, что этот твой Бурый Медведь тебе не пригрезился с голоду?
— А разве меня нашли истощённой?
— Вроде нет.
— Я не хочу об этом говорить, так же как ты о своём новом хозяине. Садись на скамейку. Слушай:
Часть 1. Два камня
Давно то было. Так давно, что и не помнит никто. Да и я не знаю, откуда оно ко мне пришло, может, приснилось, а может, пригрезилось. Может Земля нашептала, может кот намурлыкал, а может и вода нажурчала. Да может, и вообще не было ничего. Только жили-были два друга — Вешка да Мякишка. Хоть и отроки они были, а на хозяина спину гнули от зари до зари. Дров принеси-наколи! Скотину накорми-напои! Двор подмети, воды натаскай на всех… да много чего! С утра до вечера времени не хватает, а назавтра столько же наваливается, да ещё новых дел прибавляется. Какой там поиграть с ребятами — поесть времени не хватает. Родителей они не помнили, и как в неволе оказались, не ведали. Сколько себя знали, всё так и крутились как два веретена. Одна радость у них была — к старцу чёрному ходить, что людей к свету зовёт и мудрость Божию всем раскрывает. Вот только для разного они там бывали. Мякишка всё мудрости слушал, да вникнуть пытался. Вешка же к печке садился, да кемарил помаленьку. В общем, от работы отлынивал. Приказчик хозяйский их в субботу к нему отпускал, если они за неделю с делами хорошо справлялись.
Говорил старец вещи мудрые. Будто всё от Бога у нас. И мир им сотворённый, и жизнь в нём. И порядок в мире этом. А значит, люди рабы его, и вечно благодарить должны создателя своего за жизнь данную. Бог же так сделал, что разны люди по положению. Есть хозяева, а есть холопы. Хозяевам Богом дано властвовать, а холопам — волю хозяев выполнять, ибо всё, что от них идёт, считай, что от Бога. Так мы жить учимся. Так через работу усердную к Богу придём в сад его — и вечное блаженство в саду том обретём. Правда, после смерти своей. Мякишка истину сию постигал усердно и всё друга просветить пытался, да Вешке всё равно было. Ему бы съесть чего да выспаться.
Однажды несли они хворост через лес и встретили старика, в белое одетого. Поздоровались да хотели дальше идти, как вдруг он им и говорит:
— А не поможете ли мне, детки, сокола достать? Запутался он тенетами на дереве высоком. Дерево то тонко слишком, меня выдержать не сможет — сломается. Так и я покалечусь, и сокол мой убьётся. Вы же лёгкие, вас оно точно выдержит. Распутайте сокола, да на волю пустите. Домой он уж сам доберётся. Дорог он мне. Охотник хороший! Сколько раз от смерти голодной спасал.
— Поможем, как не помочь? — сказал Вешка.
— Да ты что? — воскликнул Мякишка. — Приказчик нам время до вечера дал, а солнце уж к макушкам деревьев подбирается! Не успеем мы!
— Не успеем — скажем, что за хворостом на дальнюю делянку ходили.
— Врать нельзя! Боженька за это накажет!
— А за то, что старому человеку не поможем друга из беды выручить, он нас какими благами одарит?
— Так, то не друг, а птица! Тварь безгласая! Может для тебя и тварь, а дедушке друг, не раз его спасавший! Вот если тебе кто поможет, неужто ты его потом в беде бросишь?
— Я со светом божеским в душе живу. Бог меня не оставит. Обязательно помощь пошлёт!
— Вот он нас дедушке и послал! Так что пошли выполнять волю Божию!
Бросил Вешка хворост:
— Показывай, дедушка, где сокол твой!
— Да рядом тут! Совсем чуть пройти! — обрадовался старик.
— Ох, и влетит нам от приказчика… — проворчал Мякишка. — Опять плётки отведаем.
— А-а, первый раз что ли? Всё равно он найдёт, за что вдоль спины перетянуть. А тут хоть за доброе дело пострадаем!
Шли они и правда недолго. Подошли к дереву, которое старик указал. Вешка залез на него, а сокол зашебуршился там, закричал громко! Не подходи, мол, враг незнакомый. А когда Вешка его распутывать начал, и вовсе руку когтями располосовал, аж кровь брызнула. Но распутал его Вешка несмотря ни на что. На волю отпустил. С дерева слез, вверх смотрит, как сокол, волю обретя, всё выше и выше поднимается, а у самого рот до ушей.
— Чему радуешься? — спросил Мякишка. — Ты его на свободу отпустил, а он тебе руку ранил. Я ж говорил, птица, тварь неблагодарная.
— Да что ты? — возразил Вешка. — Не из неблагодарности он мне руку поранил, а защищался он. Не знал же ведь, зачем я к нему лезу.
— Я ж говорю, птица глупая.
Тут старик голову склонил:
— Благодарю вас, отроки! Спасли вы жизнь друга моего! Как отплатить вам? Есть у меня мехов немного…
— Да, что ты, дедушка, — возразил Вешка. — Не надо нам никакой платы!
— Всё равно её приказчик отберёт, — поддакнул Мякишка. — Пойдём мы, и так времени много потеряли.
— Ну, быть по-вашему, только не по совести мне вас так отпускать. Дай-ка, Вешка, руку, что сокол тебе поранил.
Приподнял Вешка рукав, рану старику показал. А тот придержал её своими пальцами, наклонился над ней да и пошептал немного. Рана же прямо на глазах затягиваться стала, и с последним словом старика совсем исчезла, будто и не было её!
— Это я вину нечаянную друга своего загладил, — сказал старик изумлённым ребятам, — а теперь скажите, о чём мечтаете вы? Чего от жизни хотите?
— Хочется мне понять, как по-настоящему устроено всё в Мире нашем! Да жить так, чтобы в ладу со всем в этом Мире быть, — сказал Вешка.
— Как есть глупый! — рассмеялся Мякишка. — Об том нам чёрный старец и так рассказывает! Чего ещё узнавать? Я хочу важным человеком стать! Над людьми подняться до самого верха! Насколько позволено будет, из грязи в чистые вылезти.
— Что ж, быть по сему, — сказал старик, — Дам я вам по камешку, да не простому. Будут они вам помогать в движении вашем к мечтам своим. Будут освещать вам дела ваши так, чтобы быстрее осознавали вы путь свой к цели увиденной. Только берегите их от глаза чужого и не теряйте нигде.
