— По-настоящему неудачные браки, — заметила пожилая леди, — это браки, заключенные без достаточной финансовой основы, или, проще сказать, денег. Любовь может прийти и потом. Деньги — вот с чего надо начинать!
Это замечание было воспринято Обществом как своего рода благое пожелание, и, поскольку никто не стал особенно возражать, разговор на какое-то время коснулся темы денег. Вскоре гости опять оживились: на столе появился десерт, слуги ушли, и Граф пустил по кругу бутылку старого вина.
— Мне очень приятно видеть, что вы придерживаетесь старых добрых обычаев, — обратился я к леди Мюриэл, наполняя ее бокал. — Как это замечательно — еще раз испытать то чувство умиротворения, которое возникает у вас, когда слуги выходят и вы можете беседовать, не чувствуя за плечом присутствия постороннего человека, который то и дело предлагает всевозможные блюда. Насколько приятнее самому наливать вина дамам и передавать соседям все, что они пожелают!
— В таком случае велите этим доносчикам выйти, — заметил толстый краснощекий джентльмен, сидевший рядом с нашим напыщенным приятелем. — Я так просто мечтаю, чтобы их не было — ну хотя бы какое-то время!
— Да, это весьма неприятное новшество, — отвечала леди Мюриэл, — заставлять слуг разносить вина за десертом. Дело в том, что они всегда подходят не с той стороны, что, разумеется, неизменно приносит неудачу всем присутствующим!
— Лучше уж подходить не с той стороны, чем не подходить вовсе! — заметил наш гость. — Не угодно ли вам наливать самому? (Эти слова были обращены к краснощекому джентльмену.) Надеюсь, вы — не трезвенник?
— Именно! В самую точку! — отвечал он, отодвигая бутылки. — В Англии на всякие спиртные напитки тратится денег вдвое больше, чем на продукты питания. Прочтите эту листовку. (Какой чудак не носит при себе полные карманы всевозможной чепухи?) Диаграммы разных цветов соответствуют расходам на различные виды продуктов питания. Обратите внимание на три самых высоких. Затраты на масло и сыр: тридцать пять миллионов; на хлеб: семьдесят миллионов; на хмельные напитки и ликеры: сто тридцать шесть миллионов! Будь моя воля, я закрыл бы все до одной пивные и кабаки по всей стране! Поглядите на карточку и прочтите, что на ней написано. Вот на что уходят все деньги!
— А вы случайно не видели Антитрезвенническую Листовку, а? — невинным тоном спросил Артур.
— Увы, сэр, нет! — с любопытством отозвался оратор. — И как она выглядит?
— Да почти так же, как ваша. И цветные колонки точно такие же. Только вместо слов «На что тратятся деньги» написано «Доходы, полученные от продажи», а вместо «Вот на что уходят деньги» — «Вот откуда поступают деньги»!
Краснощекий джентльмен отвернулся, по-видимому считая, что с Артуром попросту не о чем говорить. Леди Мюриэл решила вступиться за него.
— Значит, вы придерживаетесь взгляда, — спросила она, — что сторонники трезвости смогут активнее пропагандировать ее, если сами станут трезвенниками?
— Разумеется! Я в этом убежден! — отвечал краснощекий джентльмен. — И вот пример из жизни, — заявил он, доставая газетную вырезку. — Если позволите, я прочту письмо одного трезвенника.
«Издателю. Досточтимый сэр! Я тоже пил, но весьма умеренно. Однажды я узнал, что по соседству живет горький пьяница. Я отправился к нему.
— Брось пить, — заявил я, — пьянство погубит твое здоровье!
— Но ведь ты тоже пьешь? — возразил он. — Почему же мне нельзя!
— Верно, — согласился я, — но я знаю меру и могу вовремя остановиться.
Но он отмахнулся от меня:
— Ты пьешь по-своему, — заметил он, — вот и я хочу пить по-своему. Проваливай!
И тогда я понял, что для того, чтобы убедить его отказаться от пьянства, я должен перестать пить сам. И с того дня я не беру в рот ни капли спиртного!»
— Вот! Что вы на это скажете? — заявил оратор, окинув нас торжествующим взором и предлагая всем желающим ознакомиться с вырезкой.
— Как забавно! — воскликнул Артур, когда вырезка попала ему в руки. — А вам не случалось на прошлой неделе читать одно письмо о том, как полезно вставать рано? Оно подозрительно похоже на ваше!
Краснощекий джентльмен был весьма удивлен.
— Откуда вы его взяли? — спросил он.
— Позвольте прочесть его вам, — продолжал Артур. С этими словами он вытащил из кармана пачку бумаг, порылся в них и начал читать:
«Издателю. Досточтимый сэр! Я люблю поспать, но обычно сплю весьма умеренно. Однажды я узнал, что мой сосед спит слишком много. Я отправился к нему.
— Перестань валяться в постели, — заметил я. — Это вредно для твоего здоровья.
— Ты ведь тоже ложишься в постель, — возразил он, — почему же мне нельзя?
— Верно, — согласился я, — но я знаю меру и всегда встаю рано утром.
Он отвернулся от меня.
— Ты спишь по-своему, — пробурчал он, — вот и я хочу спать по-своему. Проваливай!
И тогда я понял, что для того, чтобы убедить его не валяться в постели, я должен сам отказаться от сна. С того дня я больше не ложусь в постель!»
Артур сложил письмо и убрал его обратно в карман, а затем опять поглядел на вырезку. Никто из нас не посмел засмеяться, ибо краснолицый джентльмен сильно рассердился и даже обиделся.
— Не вижу ничего общего! — буркнул он.
— Умеренно пьющие никогда не напишут ничего подобного! — мягко заметил Артур.
На этот раз засмеялись все, даже язвительная леди.
— Но чтобы устроить безупречный прием, нужно много всяких вещей! — заметила леди Мюриэл, которой не терпелось переменить тему разговора. — Послушайте, Господин! Что вы думаете о безупречном приеме, а?
Почтенный джентльмен с улыбкой поглядел на гостей; его гигантские очки казались еще более гигантскими, чем обычно.
— Безупречном приеме? — переспросил он. — Прежде всего его должна украшать своим присутствием наша хозяйка!
— Это само собой разумеется, — прервала она его. — А что же еще?
— Я мог бы рассказать вам о том, что я видел у себя на ро… то есть в стране, где мне довелось побывать.
Он сделал небольшую паузу, с задумчивым видом уставившись на потолок. На его лице появилось странное выражение, что я начал было опасаться, что он погрузится в грезы, то есть обычное свое состояние.
— Если говорить кратко, причиной неудачи порядочных приемов является недостаток — не мяса или вина, — а тем для беседы.
— Ну, на наших английский приемах, — заметил я, — в чем в чем, а в разговорах недостатка не бывает!
— Прошу прощения, — почтительно возразил Господин, — я не говорю «разговоры». Я сказал «беседы». У нас просто неизвестны такие темы, как погода, политика или местные передряги. Они либо банальны, либо вызывают споры. А для настоящей беседы нужна тема и интересная, и новая. Для этого у нас существует несколько программ: «Движущиеся Картины», «Дикие Твари», «Движущиеся Гости» и «Вращающийся Юморист». Впрочем, последняя больше подходит для небольшой компании.
— Давайте рассмотрим их как четыре отдельные главы! — предложила леди Мюриэл, которую весьма заинтересовал рассказ гостя. Тем временем большая часть гостей собралась за столом: разговоры не клеились, и головы присутствующих подались вперед. Всем хотелось послушать Господина.
— Глава первая! Движущиеся Картины! — провозгласил серебристый голосок нашей хозяйки.
— Банкетный стол имеет форму кольца, — начал свой рассказ Господин. Голос его звучал негромко и мечтательно, но в наступившей тишине было отчетливо слышно каждое слово. — Гости рассаживаются как с внешней, так и с внутренней стороны кольца, забираясь на свои места по винтовой лестнице из нижней комнаты. В середине кольца устроены рельсы, и специальный механизм движет по ним особые каретки с картинами — по две на каждой. Картины смотрят в противоположные стороны. За время обеда каретки совершают вокруг стола два полных круга; как только они закончат один круг, слуги меняют картины местами, так что каждый гость может увидеть все до последней картины!
Он умолк. Воцарилась мертвая тишина. Леди Мюриэл была вне себя от удивления.
— Да-да, я совсем забыла, — воскликнула она, — я ведь должна объявлять перемену картин! Ах, это моя вина, не так ли? — заметила она в ответ на вопросительный взгляд Господина. — Я и думать забыла о своих обязанностях! Итак, глава вторая! Дикие Твари!
— Мы считаем, что Движущиеся Картины несколько монотонны, — продолжал Господин. — Гостям надоедает весь обед рассуждать о высоком Искусстве, и мы вместе с цветами (которые мы тоже ставим на стол) выставляем на всеобщее обозрение и живую мышку, и жука, и паучка (леди Мюриэл вздрогнула от отвращения), и осу, и жабу, и змею («Папа! — воскликнула леди Мюриэл. — Ты слышишь?!»), так что у нас появляется множество тем для беседы!
