Он опять начал водить своим железным крючком и напевать:
На сегодня есть еда,
И на завтра есть еда!..
Старуха набила травой старый керкер[124] и подставила его под крючок.
— О-о! Поймал, поймал! — закричал кала. Он выдернул керкер наверх и начал его терзать-потрошить. Сухая трава полетела ему в глаза.
— О-о! — закричал кала. — Что это такое? Ничего не вижу! Ничего не понимаю! Это не утка. Это не человек. — Кала повертел изорванный керкер и бросил его назад в землянку.
А женщины с детьми тем временем выбрались через дыру в стене и убежали. Кала шарил, шарил своим крючком, ничего не нашарил и закричал:
— Я иду к вам!
Ему не ответили. Кала спрыгнул в землянку. Никого нет.
— Где люди? — кричит кала.
Никто не отвечает. Кала стал рыскать по землянке, разозлился, рвёт шкуры, рвёт подушки, кричит.
А женщины с детьми прибежали к морю. На берегу сидит морская старушка, хозяйка моря. Женщины ей говорят:
— Спаси нас, за нами гонится железный кала! Помоги убежать, помоги на ту сторону моря перебраться!
Морская старушка повернулась к морю и протянула над морем свои ноги. Они достали до той стороны моря. Старушка говорит:
— Бегите по моим ногам.
Женщины с детьми перебежали на ту сторону моря.
А кала в землянке успокоился и увидел дыру в стене.
— Ага! Вот куда они убежали, — сказал он. — Сейчас я их догоню! — И он побежал по следу.
След привёл его к морю, к морской старушке. Она стирала свой керкер из тины.
— Что ты делаешь? — спрашивает кала.
— Керкер стираю, — отвечала старушка.
— Это неправда, — говорит кала. — Какой же это керкер? Моя бабушка железный керкер носила. А это разве одежда?
Он взял керкер из тины и швырнул в сторону. Морская старушка говорит:
— Это одежда. Для меня — одежда. Я в море живу.
Кала говорит:
— Вот следы женщин. Я бегу за ними. Ты их не видела? Где они?
— Они выпили море и перебрались на ту сторону, — ответила старушка.
— Мне тоже надо на ту сторону, — говорит кала.
— Если надо, выпей море, — говорит старушка.
— Я не смогу, — говорит кала.
— Женщины смогли — и ты сможешь, — говорит старушка.
Кала лёг и начал пить. Пил, пил, а море всё не убывает.
— Надо быстрей пить, — говорит старушка.
Кала начал пить быстрей и лопнул. Морская старушка бросила его останки в море и сказала:
— Пусть его железное тело превратится в железные вещи, нужные людям. Пусть голова станет чайником, руки-ноги — ружьями. Пусть туловище, его превратится в ножи, а мозги — в бусы.
И море выбросило на берег вещи, нужные людям.
В то время мальчик Итчим, племянник ворона Кукки, пришёл к своему другу и говорит:
— Пойдём походим по берегу моря, может, что нибудь найдём.
Друг говорит:
— У бабушки спрошусь.
Пришёл к бабушке, говорит:
— Разреши пойти с Итчимом. Он зовёт на берег моря, поискать там чего-нибудь.
Бабушка говорит:
— Не разрешаю. Это не мужское дело — ходить по берегу моря, собирать, что оно выбросит. Мужское дело — охота.
Итчим ушёл один. Идёт по берегу моря — и вдруг видит складной нож. А потом чайник. А потом ружья, бусы, скребки, ножи, наконечники для стрел, гарпунов! Чего только не получилось из железного чудища! Много добра подобрал Итчим. Еле-еле до дому мешок дотащил. Кричит:
— Сёстры Илынау и Кайклюканау! Выходите, возьмите мой мешок!
Сёстры вышли, спрашивают:
— Почему твой мешок, как железо, гремит?
Итчим говорит:
— Я на берег моря ходил, железные вещи собрал. Богатым стал. Ещё пойду, ещё найду. Ещё железа принесу. Только сначала двоюродному брату Ауппали складной нож подарю.
Он снова пошёл на берег и снова принёс много железных вещей. Пришёл к нему друг, которого он звал на берег, и ему Итчим подарил складной нож. Тот прибежал домой, показывает бабушке нож:
— Смотри, что Итчим, мой друг, на берегу моря нашёл. Богатым стал.
Бабушка не поверила. Мальчик снова пришёл к Итчиму. А там сёстры Илынау и Кайклюканау примеряют бусы. Да, хорошие вещи принёс с берега моря Итчим!
ЛИСА ЧАЧУЧАНАВУТ И ВОРОН КУККИ
Лиса Чачучанавут была ленивой, на охоту ходить не любила. Поэтому была бедной, жила плохо, дети её, Имынна и Лымнойныткын, голодали. Однажды лиса говорит дочери:
— Имынна, дай-ка мне старую рыболовную сеть, я пойду обману ворона Кукки, утащу у него какой-нибудь еды.
Дочь Имынна говорит:
— Нельзя обманывать, надо добывать еду честно, своим трудом, как все другие.
Лиса смеётся:
— Я не хочу, как другие. Я хитростью проживу. Глупому ворону скажу: «Я замуж вышла, богато жить стала».
Взяла она старую сеть, в мешок её затолкала, дождалась, когда стемнело, и пошла к ворону Кукки. Подошла к его дому. Взяла выбивалку, торбаса от снега отряхивает. Да так выбивает торбаса, будто она не одна, а двое их пришло. Чу-чу-чу-чу! — стучит выбивалкой по торбасам. Ворон услышал, к дверям подошёл, спрашивает:
— Кто пришёл?
— Это мы с мужем пришли.
— Ого! — говорит Кукки. — Наша двоюродная сестрица наконец замуж вышла! Покажи мужа!
Лиса говорит:
— Войти с ним могу, а показать его не могу. Мой муле не выносит света. Предки его жили в темноте. И он привык к темноте. При свете ничего не видит, как слепой.
Ворон Кукки говорит:
— Подождите, скажу, чтобы погасили светильники. — Он крикнул дочерям: — Илынау, Чнилнаккут, погасите светильники!
Стало совсем темно. Лиса вошла. Мити, жена ворона, говорит:
— Проходите, гости, садитесь, сейчас я вас угощу.
Она ведь думает, что их двое вошло. Лиса говорит:
— Вот мой муж, Кымывалтын. Я вышла замуж за ночного жителя. Он очень богатый. У него много оленей, два стада! Я вам в мешке принесла оленьи шкуры. Вот мешок. — И лиса отдала Кукки мешок со старой сетью.
Ворон потрогал мешок — что-то в нём мягкое. Обрадовался ворон: «Какое богатство! Есть у нас теперь шкуры на одежду!»
Мити, жена ворона Кукки, поставила перед лисой много мяса и жира. Лиса не ест, всё тихонько в мешок складывает. Сложила и говорит:
— Ох и наелись мы! Спасибо! — Потом другим голосом говорит, будто это говорит её муж. — Вкусный жир, спасибо!
— Ешьте ещё! — говорит Мити.
Лиса говорит:
— А нет ли у вас яичной колбасы?
Ворон Кукки говорит:
— Мити, сходи в кладовку, посмотри, нет ли яичной колбасы.
Мити принесла колбасу. Кукки старается лисе угодить, говорит:
— Я сам вам нарежу этой колбасы.
А лиса всё в мешок складывает. Да на два голоса разговаривает. То за себя говорит, то за мужа. Сын ворона Ауппали слушает, удивляется, а потом тихонько говорит ворону-отцу:
— Лиса ведь обманывает нас. Она одна к нам пришла. Она одна на два голоса говорит.
Лиса всё это слышит и кричит:
— Что там мальчишка шепчет?
Кукки рассердился:
— Мальчишка, замолчи! Не лезь во взрослые разговоры, во взрослые дела!
Лиса говорит:
— О-о, как мы наелись! Нам пора…
Кукки спрашивает:
— Уже уходите?
Лиса говорит:
— Да, надо уходить. У мужа олени очень пугливые. Как бы не убежали! — А потом чужим голосом, будто бы голосом мужа, добавляет: — Да, мои олени пугливые. Только ко мне привыкли. Только меня признают, только меня слушают.
— Ну тогда не буду вас провожать, — говорит ворон.
— Не надо, не надо, не провожай, не выходи, — говорит лиса, — мы сами управимся.
Пошла лиса с мешком да ещё в кладовку завернула, всё, что там было, подобрала и побежала к дому. Сын ворона Ауппали говорит:
— Ох, отец, ох, мать, обманула вас лиса. Одна ведь приходила, никакого мужа Кымывалтына у неё нет.
Кукки говорит:
— Не твоё дело отца с матерью учить! Твоё дело помалкивать!
А лиса пришла домой, мешок еле дотащила. Мешок полон всякой всячины. Лиса говорит дочери:
— Имынна, накорми маленького брата Лымнойныткына. Вот, смотри, я полный мешок еды принесла. Обманула ворона Кукки, сказала, что вышла замуж за оленевода. Глупый Кукки старую сеть за оленьи шкуры принял.
Лиса смеётся, очень рада. Ест яичную колбасу. Это её любимая еда.
Дочь говорит лисе:
— Опять всё обманом! Ты бы попросила у ворона по-хорошему, он бы дал.
Лиса говорит:
— Будешь меня учить — есть не дам!
А ворон Кукки рад, что так легко оленьи шкуры добыл. Сын ворона говорит:
— Не радуйся, лучше сперва посмотри, что это за шкуры. Их ведь тебе лиса Чачучанавут принесла.
Кукки развязал мешок. А там — старая мокрая сеть. Он рассердился и говорит:
— Мы проучим обманщицу. Положим эту сеть в мешок из-под жира. А потом затянем мешок на лисьей лапе, крепко завяжем, пусть побегает с тяжёлой сетью! Скоро она снова придёт, ей ведь всегда всего мало.
