— Ваши папа с мамой возвращаются домой! — кричала она. — Тут написано: «БУДЕМ ЛОНДОНЕ 11.15 ТЧК ПРИГОТОВЬТЕ КОМНАТЫ ЗПТ КАК СКАЗАНО ПИСЬМЕ ТЧК», и обе их подписи стоят, как миленькие!
— Ура! Ура! Ура! — закричали Сирил, Роберт и Джейн, прыгая от радости по холлу. Антея же кричать не могла — ее душили подступившие к горлу слезы.
— О! — почти шепотом произнесла она. — Так, значит, все это было правдой? Амулет исполнил наше заветное желание?
— Единственно, чего я не понимаю, так это про письмо, — говорила между тем старая нянечка. — Я не получала никакого письма.
— Ой! — тоненько пискнула Джейн. — Уж не про то ли вы самое письмо, что пришло вместе с другими однажды вечером… ну, когда вы еще пошли пить чай к подруге, а мы дотемна играли в привидения? Ой-ей-ей! Я тогда так напугалась, что засунула их в ящик трюмо — знаете, там еще полно всяческих щеток и кремов.
Не переставая оправдываться, она выдвинула ящик трюмо и…
— Смотрите, вот же они, с тех пор так тут и лежат!
В ящике оказалось одно письмо для няни и одно — для детей. В обоих письмах весьма подробно рассказывалось о том, что папа, закончив свою службу в качестве военного корреспондента, возвращается домой и что мама с Ягненком собираются присоединиться к нему в Италии, после чего они уже все вместе отправятся в Лондон. Еще там говорилось, что мама с Ягненком совсем-совсем выздоровели и что скоро папа пошлет старой нянечке телеграмму, в которой будет указаны точный день и час их прибытия в Лондон.
— Очень хорошо, мисс Джейн! — скорее в шутку, чем всерьез насупилась старая нянечка. — Как прикажете понимать ваши дурацкие шуточки? Да мне теперь придется, как бешеной, носиться по дому, чтобы успеть приготовить все к приезду ваших родителей!
— О, не сердись, милая нянечка! — сказала Джейн, обхватывая ее руками. — Сегодня у нас у всех такая радость!
— Мы обязательно поможем вам, — пообещал Сирил. — Но только не прямо сейчас, а через пару минут. У нас, видите ли, есть еще одно маленькое, но очень немаловажное дельце наверху. Сначала мы его уладим, а потом всем скопом перейдем в ваше распоряжение.
— Лучше идите отсюда, пока целы! — шутливо пригрозила им старая нянечка. — Знаю я вас! Уж лучше я позову на помощь стадо слонов из зоопарка. Ну да ладно, некогда мне тут с вами болтать — уже почти десять часов!
* * *
А наверху детей и впрямь поджидало одно очень немаловажное дельце. И устроить его нужно было раз и навсегда. Так что в тот день они проторчали у ученого джентльмена вовсе не пару минут, как предполагал Сирил, а добрых полтора часа.
Произведя лихорадочный обыск в мальчишеской спальне, дети извлекли из-под шкафа спавшего там Псаммиада. Из Псаммиада сыпался песок и ужасные ругательства.
— Да пусть себе злится, сколько его душе угодно, — сказала Антея в ответ на робкое предложение Джейн оставить Песчаного Эльфа в покое. — Он должен присутствовать на последнем совете, и все тут!
— Как только ученый джентльмен увидит его, с ним сделается припадок, — покачал головой Роберт.
Однако никакого припадка с ученым джентльменом не сделалось.
— Мой сон становится все более замечательным и удивительным! — воскликнул он, после того как Рекх-мара вкратце объяснил ему, кто такой Псаммиад. — Постойте, да ведь этот зверек мне уже однажды снился!
— Теперь у Джейн имеется половинка амулета, а у меня — целый амулет, — заговорил, не слушая его, Роберт. — Джейн, доставай свою половинку!
Джейн развязала шнурок и положила маленькую красную подковку, которой суждено было на протяжении всей этой книжки украшать ее шею, на стол, до безобразия заваленный пыльными бумагами и какими-то смутно знакомыми детям глиняными цилиндриками, испещренными крохотными замысловатыми значками, ужасно похожими на следы птичьих лапок.
Потом Роберт положил на стол целый амулет, причем Антея едва успела отстранить руку ученого джентльмена, совершенно инстинктивно (и, нужно сказать, довольно алчно) потянувшуюся к тому, что, по его мнению, было всего лишь «отлично сохранившимся артефактом».
А еще потом повторилась душераздирающая сцена с марсельским покрывалом, только на этот раз в качестве покрывала выступал разбросанный по столу ученый мусор. Джейнова половинка амулета задрожала, зарябила, заприплясывала на месте, а потом, подобно притягиваемой магнитом железной иголке, вдруг рванулась с места и быстро заскользила к еще хранившему тепло робертова кармана целому амулету. И уж совсем потом, подобно двум капелькам дождя, сливающимся воедино на оконном стекле, или же двум каплям ртути, втягивающимся одна в другую, половинка, ранее принадлежавшая детям и египетскому жрецу, скользнула в целый амулет, и — фьюить! — на замусоренном бумагами столе осталась лежать одна лишь толстая двойная подкова — единый, неделимый и совершенный Волшебный Амулет!
— Ну вот и хорошо! — сказал Псаммиад посреди всеобщего благоговейного затишья.
— Конечно, хорошо! — подтвердила Антея. — Особенно нам, потому что амулет исполнил наше самое заветное желание. Папа, мама и Ягненок сегодня возвращаются домой!
— А как же насчет меня? — вдруг спросил Рекх-мара.
— А какое у вас самое заветное желание? — поинтересовалась Антея.
— Знания! — не секунды не раздумывая, ответил молодой египтянин. — Огромные и глубокие знания! Я хочу знать в тысячу раз больше, чем самый ученый человек моей страны и моего времени может узнать за всю свою жизнь. Но увы, слишком великие знания абсолютно для меня бесполезны. Если я вернусь вместе с ними в мой темный век, кто поверит моим рассказам о том, как я путешествовал в будущее? Кто из моих соотечественников примет меня всерьез? Нет, я не хочу возвращаться в прошлое. Позвольте мне остаться здесь и стать самым большим знатоком моей давно ушедшей эпохи, почти уже нереальной для вас и в то же самое время такой живой и незабываемой для меня, эпохи, о которой, как мне поведал мой вновь обретенный брат, без всякого толку спорят ученые мужи вашего замечательного века.
— На твоем месте я попросил бы об этом не детей, а амулет, — посоветовал ему Псаммиад. — От него-то уж точно будет больше пользы. Но, должен тебя предупредить, жить в чужом времени порою бывает очень и очень опасно. Подумай хотя бы о том, что воздух отстоящей от твоего времени на шесть тысяч лет эпохи рано или поздно скажется на твоих не приспособленных для него легких. Но, впрочем, хватит об этом! Соберитесь в магический круг и попросите амулет помочь вам!
— О Господи, вот это сон! — воскликнул тут ученый джентльмен. — О, мои милые дети, если только вы хоть капельку меня любите (а я надеюсь, что это было, есть и будет так, в какой бы сон мы с вами не попали), то, умоляю вас, соберитесь в магический круг и попросите помощи у амулета!
Дети так и поступили. Как и в тот достопамятный августовский день, когда за окнами пламенело ослепительное полуденное солнце, они присели кружком на полу. Да только август давно прошел, и теперь за окном нависла густая пелена грязно-желтого тумана, который по какой-то непонятной прихоти природы неизменно сопутствует Выставочной Неделе.
«Ур-Гекау-Сетчех!», — сказала Джейн. Как только было произнесено имя силы, дневной свет померк, и комната погрузилась в кромешную тьму. Вместе со светом исчезли и все звуки, так что дети были окружены настолько плотной тишиной, что вы не сможете представить ее себе, даже если будете целый год пыжиться да пучиться. Это было все равно что внезапно ослепнуть и оглохнуть, а потом еще для полноты ощущений оказаться выброшенным в космический вакуум.
Затем из самого сердца этой неземной темноты показалось слабое, но невероятно красивое свечение, и одновременно в ушах у всех зазвучал слабый, но невероятно красивый голос. Свет был слишком нематериален, чтобы можно было разглядеть окружающую обстановку или хотя бы определить его источник. Но постепенно он разгорался все сильнее, а вместе с ним нарастал и голос. И был этот свет самым прекрасным светом, когда-либо явленным очам простых смертных. Что же до голоса, то это был самый прекрасный и одновременно самый ужасный голос на земле. И дети опустили глаза долу, и вслед за ними это сделали все остальные.
— Я здесь! — сказал голос. — Говорите, что вы хотите от меня узнать?
Последовала напряженная пауза. Никто не хотел говорить, а некоторые так просто боялись.
— Скажи, пожалуйста, что нам делать с Рекх-марой? — внезапно произнес Роберт осипшим от волнения голосом. — Нужно ли ему пройти сквозь амулет в прошлое, или же лучше…?
— Никто больше не сможет пройти сквозь амулет! — прервал его страшный и прекрасный голос. — Ворота во все страны и времена закрыты раз и навсегда с тех пор, как исчез несовершенный амулет, которому, кстати, все равно давно уже пора было исчезнуть. Но знайте же, что люди могут проходить через Совершенный Амулет и тем самым достигать союза, не измеряющегося рамками пространства и времени.
