На берегу не было ни мальчика, ни велосипеда, и Рита стала спускаться ближе к воде. Неожиданно Аапо выскочил прямо перед ней уже без велосипеда, не давая ей пройти ни вперёд, ни назад, строил гримасы, дразнил и выкрикивал, что такую вредину давно пора проучить. Рита пыталась обойти его то справа, то слева, но злобное ухмыляющееся лицо мальчишки снова и снова возникало на её пути. В конце концов Рита поскользнулась и упала и зажмурилась в ожидании худшего. Но ничего не произошло. Она открыла глаза и совсем не сразу увидела своего обидчика. Зато услышала чей-то рассерженный голос. Рита неторопливо поднялась и села.
— Как не стыдно! — кричал кто-то, обращаясь к Аапо. — А ну-ка, убирайся отсюда!
Аапо моментально скрылся, а этот «кто-то» повернулся к Рите и спросил, не ушиблась ли она, и только в этот момент Рита поняла, что перед ней стоит не кто иной, как Каури. Он как раз пришёл на реку, огляделся и увидел всё происходящее.
Рита сказала, что она в порядке, и потом они с Каури спустились к реке. Он сказал, что если этот задира будет ещё приставать к ней, дразнить или что-то ещё, то Рита обязательно должна рассказать ему. Он ещё много дней будет приходить на реку рисовать. Потом Каури ушёл, а Рита села на камень у реки и стала слушать, как течёт вода. Но неожиданно ей стало страшно. А что, если Аапо вернётся? Она оглянулась. Знакомый берег выглядел теперь чужим и страшным. Рита поднялась и быстро пошла домой.
Ночью Рите приснился сон. Вертолёт с тихим и призывным жужжанием прилетел за ней, чтобы забрать её в город. Он завит перед её открытым окном.
«Это сон», — подумала Рита. Но жужжание не прекращалось, не давая ей спать, так что ей пришлось сесть на кровати. Что-то бирюзово-сине-золотое блестело за окном, какое-то удивительно изящное существо. Стрекоза! Только размером во много раз больше, чем обычно.
— Да, это я, — сказала стрекоза, и её огромные, похожие на половинки шаров сетчатые глаза посмотрели прямо на Риту. — Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь. Я летела сюда со скоростью пятьдесят километров в час. И пусть это сочтут бахвальством, но никто другой из насекомых не способен развить такую скорость. Я хочу прокатить тебя, садись мне между крыльями.
— Но как? — спросила Рита.
— Залезь на подоконник, а оттуда ко мне на спину, — сказала стрекоза, жужжа и посверкивая в свете луны. — Ты ведь знаешь, что триста миллионов лет назад размах стрекозиных крыльев достигал почти целого метра, вот я и решила на время стать такой стрекозой. Или же ты на время стала маленькой, как насекомое. Ничему не удивляйся, Маргаритифера, и слушайся меня. Я отвезу тебя на тайное собрание жителей Заводи. Луна вот-вот взойдёт, и этой ночью все будут на месте.
Рита забралась на подоконник, стрекоза немного опустилась и подхватила девочку к себе на спину. Не успела Рита оглянуться, как они уже взмыли высоко над домом и с невероятной скоростью полетели вперёд.
Рита, затаив дыхание, сидела верхом на стрекозе. Какая невероятная, фантастическая прогулка, какие прекрасные виды и таинственные ночные запахи! Край горизонта стал различим более отчётливо. По небу разлилось сияние, и над замершей в ожидании землёй поднялся оранжевый шар луны. Стало видно ещё лучше. Рита смотрела на открытые поля, на спящие дворы и сады. Река была похожа на блестящую ленту. Безмолвное, сияющее лунное царство! Деревня, дача и дорога между ними с высоты казались сказочными. Какое-то время стрекоза летела как будто прямо на луну, но потом резко спикировала вниз в прибрежную траву Заводи.
Отовсюду слышались какие-то шорохи, плеск воды, приглушённый рокот, стрекот и жужжание. На берегу собралось невиданное количество самых
разных существ,
которые ползли
и извивались,
подпрыгивали и скакали,
трещали и стрекотали.
Рите казалось, что они
о чём-то спорили
или выясняли
отношения
Постепенно её уши стали различать в этом беспрерывном шуме слова и даже целые фразы.
— Нет, ну какие хищники, какие хищники! — причитал кто-то громким голосом у самой кромки воды.
— Вот возьмём гладыша, — сказал порхающий в воздухе ручейник. — Других называет хищниками, а ведь сам ничуть не лучше. Настоящий хищник. Плавает себе неспешно туда-сюда и ест во много раз больше, чем кто бы то ни было. Я имею в виду, если соотнести объём еды с его размерами.
— Так и есть, у него профессиональная хватка, — сказал ржаво-коричневый жук-рогач и посмотрел на Риту. — Хоботок гладыша может проткнуть даже человеческую кожу. Стоит держаться от него подальше.
— Попридержи-ка язык! — вскричал маленький клоп где-то у самых ног Риты. — Мы, гладыши, знатные музыканты! Летним погожим вечером мы играем и играем, и песня наша разносится далеко-далеко! Ах, этот скрип, ах, этот скрежет!
— Умеют же некоторые бахвалиться, — пробурчала улитка. — Мы до такого никогда не опустимся, хотя наша спиральная раковина самая красивая и прочная и является к тому же примером самой что ни на есть изысканной архитектуры, которая совершенствовалась в течение миллионов лет.
— Значит, вы представляете собой некий высший класс! — усмехнулся гладыш. — А чем вы, дорогая улитка, занимаетесь, кроме как пасётесь в речной траве, словно коровы. На одной ноге переползаете с травинки на травинку и мнёте общественную растительность!
— Давайте прекратим эту перебранку, — вмешалась большая ночная бабочка, беззвучно опустившись на землю. — Пора взяться за дело. Речь идёт о Заводи.
Стрекоза пролетела немного над водой и снова зависла в воздухе.
— Посмотри вниз, — сказала она Рите. — Это тоже жители Заводи, участвующие в собрании.
Рита наклонилась и увидела стаи насекомых, державшихся небольшими группками в прибрежной воде. Их крылья блестели в свете луны. Когда стрекоза вернулась к берегу, Рита опять услышала, как кто-то спорит.
— Нет никакого предела их жадности и кровопийству.
— Кого «их»?
— Плавунцов, конечно. Хватаются за всё, что движется, едят даже головастиков и мальков. К тому же они хорошо летают и при необходимости легко могут найти новые места обитания, правда всегда возвращаются в Заводь, чтобы наесться до отвала.
— Все любят вкусно поесть, сама небось ешь в два раза больше, чем весишь.
— Неслыханно! На себя посмотри, ты такая круглая, что вот-вот лопнешь.
— Неужели вы не можете говорить ни о чём другом, кроме еды? — не выдержала Рита. Главное, ради чего все собрались, так пока и не начали обсуждать. Рита сидела на спине у стрекозы, зависшей в полуметре над землёй.
— Но ведь и ты тоже не прочь хорошенько перекусить, — вставил долгоносик. — Удивительно даже, как стрекоза не падает от такой тяжёлой ноши?!
— Хватит пререкаться и давайте будем вежливы с нашей гостьей, — сказала стрекоза и поднялась на полметра выше. — Судя по следам у самой кромки воды, водяной только что был здесь, а значит, скоро он появится.
Со всех сторон послышался одобрительный шум, и споры тут же прекратились. Неожиданно из воды возник юноша. Рите показалось, что это какое-то божественное создание: светло-зелёные кудрявые волосы, обрамлявшие лицо, зелёная одежда, на голове — венок из кубышек. «Вот он какой, водяной», — подумала Рита, не сводя глаз с юноши, который не спеша сел на лист кувшинки. В руках у него был небольшой музыкальный инструмент, что-то вроде арфы, струны которой он стал тихонько перебирать.
— Пусть он сначала немного поиграет на своей водной арфе, обратимся к нему с нашим вопросом чуть позже, — шепнула стрекоза.
Все терпеливо ждали. Мелодия арфы становилось всё более печальной, и вскоре водяной запел о тоске и сердечной боли. Все по-прежнему уважительно ждали. Но так как пение всё продолжалось и продолжалось, а взгляд водяного становился всё более затуманенным, среди насекомых опять начал подниматься шум, и ситуация грозила перерасти в новый конфликт. Наконец, ночная бабочка не выдержала и сдержанным голосом сказала:
— Мы пришли по делу, дорогой водяной.
Водяной очнулся от своих грёз, оглянулся и сказал:
— Говорите, я слушаю.
— Мы хотим спасти нашу Заводь, — послышалось со всех сторон. — Надо принять меры. Не могли бы вы, водяной, вмешаться?
Водяной перевёл свой зелёный взгляд на говорящего и кивнул.
— Конечно, надо вмешаться. Давайте вместе подумаем, что можно сделать. Безусловно, Заводь должна остаться неприкосновенной. Я замолвлю слово… — неожиданно глаза водяного уткнулись в раскачивающуюся на спине стрекозы Риту. — А это что за создание? Прекрасное, как нимфа….
— Я не нимфа, — поспешно сказала Рита. Зелёный взор водяного был завораживающим и пугающим. — Я человек, но по гороскопу рыба, то есть можно сказать, что я, наверное, русалка и…
